Метров за триста перед входом в трехэтажное здание самого непритязательного вида, из всех, что мы прошли, металлист остановился.
– Контора, – указал он на обшарпанное строение. – Подожди меня тут, я скоро буду.
Явился он и впрямь на редкость быстро – я не успела как следует надышаться местным воздухом, исполненным хвойного духа. Только выглядел как-то странно. Не испуганным, конечно, но каким-то потерянным, что ли.
– Что случилось? – спросила я.
– История повторяется, – глухо сказал он. – У подъезда стоит отцовский чоппер.
– Кто?
– Это мотоцикл такой, другого вида, нежели чем мой, – пояснил металлист. – Торчит тут уже трое суток.
– А у тебя отец здесь не работает? – осторожно спросила я.
– Он обычный человек, – покачал головой Илья. – К конторе не имел никакого отношения.
– А Жозефина? – почему-то вспомнила я. – Он же ее отец, вроде как.
– Ну и что с того? – пожал плечами металлист. – У нее своя жизнь была, причем, скорее на изнанке, чем тут. А у него – своя, обычная. На работу сходить, пива в компании себе подобных испить…
– Сколько же ему лет? – вдруг спохватилась я. – Ведь не мальчик уже, на мотоцикле гонять-то…
– А я что, мальчик тебе, что ли? – подозрительно уставился на меня металлист.
– Да нет, вообще-то, я совсем не это имела в виду, – пожала плечами я.
– Понятно, нас на матерых волхвов типа Терентия тянет, – сощурился компаньон.
– Ты чего, совсем обалдел? – абсолютно искренне опешила я. – У тебя, друг ты мой любезный, совсем крыша поехала. И вообще, мы тут по делу, или как?
– Так что же ты тогда… – начал было он, но осекся. – Ладно, проехали. Руку давай!
– Зачем это?
– Не бойся ты, недотрога! – фыркнул металлист. – Тебя это здание не пропустит без меня, – видя мое стойкое нежелание доверять ему свои конечности, потом все же добавил он.
В результате всех результатов, вместо того, чтобы сосредоточиться на предстоящем, вообще говоря, рисковом мероприятии, я шла и думала о том… Что нефиг меня обвинять черт знает в чем! Я что, по его занудству на тему «опасность» должна была что-то такое для себя понять? Или по практически полному отсутствию каких бы то ни было чувств? Что это за «догадайся мол сама», в конце-то концов?!
Но потом мы подошли ко входу в здание, металлист сжал мою руку, напоминая о том, что надо сосредоточиться, и всякая ерунда мгновенно испарилась из моей головы. В груди затеплился огонь, и сердце радостно заколотилось в предвкушении полноценной жизни.