– Как прошла первая тренировка? – осведомилось начальство, когда я, наскоро приняв душ, появилась у него в кабинете для получения дальнейших инструкций.
– Ну… – замялась я.
– Говори как есть, – пристально посмотрел на меня Борис Иванович. – Чем меньше ты от меня будешь скрывать правду, тем быстрее из тебя что-то путное получится.
– У меня возникли сомнения, – честно призналась я. – В том, что из меня получится боевой маг.
– Что так? – оторвался он от книги, которую в данный момент изучал.
– Да вот, не знаю, что надо сделать для того, чтобы научиться прошибать кулаком бетонные стены, – честно призналась я. – И, кроме того, не горю желанием наращивать полсотни килограммов мышечной массы.
– Не беда, – бодро отозвалось начальство. – Чтобы прошибать стены, много мышц не требуется. Пойдем, покажу.
Конечно же, у него получилось. Но на свой лад – он просто приложил руку к стенке, надавил не нее чуть заметным глазом движением, и кусок бетона отвалился.
– Повторить не смогу, – опередила я возможный вопрос.
– Ничего, через полгодика сможешь, гарантирую, – отозвалось начальство. – С элементалами так легко столковаться… Знаешь что… Отдам-ка я тебя лучше на обучение одному китайцу. Ну их, как ты выражаешься, гоблинов …
– Я на соревнования не пойду, – уперлась я.
– Какие еще соревнования? – изумился собеседник.
– По ушу, – растерянно ответила я. – Мне уже предлагали, я отказалась.
– Вот уж куда ты точно не попадешь, так это на соревнования, – рассмеялся Борис Иванович. – Тебя обучать будут не спортивному ушу, и даже не традиционному, а самому что ни на есть внутреннему. Пошли.
Я пожала плечами, и направилась вслед за начальником. В самом деле, не мне ли хотелось «хоть еще разик» попасть в Поднебесную? Вот и домечталась!
Так я появилась в хорошо запомнившейся по прежним мучениям стране. Борис Иванович потянул меня за руку – пойдем, мол. Я по инерции сделала за ним уже пару шагов, не в силах оторвать взгляд от длиннохвойных, характерных для этой местности, но потом спохватилась:
– А вы что, тоже тут учились?
– Где я только не учился, – ностальгически вздохнул Борис Иванович. – А вот в этом конкретно месте не довелось. Здесь один мой хороший приятель осел, специалист по стихиям. После культурной революции ему и выжившим коллегам пришлось здорово шифроваться…
– Так это давно было, – опешила я.
– А привычка осталась, – назидательно ответило начальство. – Тем более, что публичные казни в Поднебесной еще никто не отменял.
– А что это за место? – решила не спорить я со старшими.
– Какой-то университет, – оборачиваясь в поисках разъяснительных надписей, ответил провожатый. – Сямыньский, кажется. Он тут заведует физкультурой.
И впрямь, учебное заведение – кругом толпы молодежи, большинство из них (преимущественно китаянки) под зонтами, несмотря на абсолютно безоблачную погоду. Это была Поднебесная, и жаркое полуденное солнышко диктовало свои законы.
– Идем? А то меня еще дела ждут, – поторопил Борис Иванович меня, с любопытством уставящуюся на декламирующего по-английски студента.
Я отвернулась от китайца, и беспрекословно пошла следом. Не пройдя и двух сотен метров, мы остановились перед довольно зданием из красного кирпича. От крыши здания к земле вели железные растяжки.
«Странная архитектура у китайцев», – на автомате отметила я для себя.
– У них тайфуны часто случаются, и наводнения нередки, ответил мне на невысказанный вопрос спутник-телепат.
Мы проигнорировали парадный вход, завернули за угол, поднялись на третий этаж, прошли мимо каких-то кабинетов, и остановились перед дверью с испещренной иероглифами табличкой.
– Кажется нам сюда, – прислушиваясь к своим ощущениям, сказал Борис Иванович. – Тут у них спортсмены обитают, – добавил он, изучив иероглифы.
Постучать мы не успели – в соседнем кабинете возник жуткий бабий скандал. Почтенные сотрудницы отделения физкультуры сямыньского университета что-то не поделили. Дверь в их комнату поспешно отворилась – судя по всему, от пинка ногой – и оттуда вылетела молодая китаянка. Она невежливо оттерла нас в сторону, и, постучав для галочки, вломилась в облюбованную нами дверь. Мы, переглянувшись, дружно пожали плечами. Рядом не умолкал ор, а в визгливые крики начали вплетаться какие-то ультразвуковые нотки. Вот это «курятник»! Или пещера летучих мышей? Здорово шифруется местный стихийный маг, сидя в таком неподходящем местечке…
У меня заломило уши, у моего спутника, по всей видимости, тоже. Потому что он сделал плавный жест рукой, и вокруг разлилась божественная тишина.
О, как же это было здорово! Я упивалась затишьем, как голодный трудяга вдыхает пряный аромат коронного блюда любящей женушки. На пороге кабинета появилась прежняя молодая китаянка, и, испуганно покосившись в нашу сторону, скрылась в «курятнике». А следом возник немаленький такой, даже по европейским меркам, китаец. Скользнул по мне отсутствующим взглядом, и радостно уставился на моего спутника.
– Борилий? Какими судьбами? – с некоторой запинкой произнес он по-русски. – Проходите же в кабинет, в ногах правды нет.
Пока мы усаживались на деревянном диване (роскошь по местным меркам), я все пыталась сообразить, что это за странное имя, которым китаец обозвал моего начальника.
Начальство оглянулось на меня, сделало едва заметный знак глазами. Китаец понимающе кивнул, и перешел на местный диалект. Борис Иванович без труда ответил ему тем же. Потом китаец повернулся ко мне:
– Меня зовут Лин лаоши, – сказал по-русски. – Я буду тебя учить ушу.
Вид у него был плюшевый и добрый – если бы не китайская внешность да отсутствие красного колпака, то вылитый Дед мороз.
– Меня зовут Лиса, – скромно ответила я.
– Это хорошее имя, – отозвался мой новый наставник. – Его даже менять не придется.
– Оно у нее и так местное, – усмехаясь, ответил Борис Иванович.
Я вопросительно уставилась на него – вроде бы, о перемене имени я ничего не рассказывала. Начальство едва заметно усмехнулось.
– Может быть, чаю? – с улыбкой созерцая обмен взглядами, осведомился хозяин.
За чаем мы обговорили все подробности. Точнее, говорило начальство, мне была уготовлена участь помалкивать и пить чай маленькими чашечками. Что я и делала, слушая мяукающего по-китайски Бориса Ивановича.
Вскоре большие дяди решили мою скорбную участь. Теперь вместо обеденного перерыва я должна была тренироваться. Так было удобнее всего, учитывая разницу во времени – когда в Москве час дня, в Сямыне было уже пять вечера. А университетские тренировки у мастера Лина начинались как раз в пять. В другое время он был очень занят – вероятно, погоду и курятник на работе усмирял.
Борис Иванович вручил мне прибор телепортации, или ПТ со словами:
– Я бы мог тебе, конечно, постоянный портал поставить, но это, во-первых, энергоемко, а, во-вторых, опасно – вдруг кто из здешних попадется?
– Да ладно, я и с ПТ могу путешествовать, – милостиво ответила я. – Только вот, как он работает, не объясните?
– Да, конечно, – ответил Борис Иванович, бросил пару мяуканий в сторону учителя Лина – мол. Объясню сейчас подопечной азбучные истины, и отдам тебе ее на растерзание.
ПТ представлял собой наручные часы, но вместо часов и минут у него были широты и долготы. Чтобы попасть куда требовалось, достаточно было ввести координаты этого места с точностью до тысячной доли градуса – и вот ты на месте. Кроме того, корпус прибора был снабжен еще какими-то кнопками, но Борис Иванович строго запретил мне ими пользоваться, кроме двух.
– Это кнопки быстрого доступа, – пояснил он мне. – При нажатии вот этой ты окажешься в Китае, при нажатии той, что правее – в Заповеднике. Все остальные, – сделал он усилие, – уже не функционируют. Заводить тебе прибор не надо, в нем энергии на сотню лет хватит.
Я немедленно окрестила его «скакуном» в честь любимого мною Роберта Асприна. Конечно, я когда-нибудь научусь телепортироваться самостоятельно, и никакой скакун мне будет не нужен, но в ближайшее время мне это не грозило.