На следующее утро – если утром можно назвать темень непроглядную – меня разбудил стук в окно. Я взглянула на зеркало, в данный момент служившее часами, и некрасиво ругнулась – кого еще нелегкая принесла в такую рань? Полчаса сладкого сна украли!
За дверью оказался новообретенный друг, он же наставник-металлист – по совместительству.
– Привет, – открыто улыбнулся он. – Я боялся опоздать. Слышал, ты спортсменка, комсомолка и забияка. В общем, по утрам бегаешь.
На такого злиться совершенно невозможно.
– Хорошо, я пока оденусь, а ты иди на кухню, чайник поставь, пожалуйста.
– Нет в тебе уважения к наставникам, – усмехнулся Илья.
– А в тебе сочувствия к ученикам, – в тон ему ответила я.
И, не слушая возражений, с осознанием собственной правоты скрылась в комнате. Пока я одевалась, раздался новый стук в окно, и в дом вошел друид.
– Вот и хорошо, как раз к чаю, – приветствовал еще одного ученика Илья.
– Да-а, придется Мане сегодня попотеть…
Вредная многоножка, оглядев нашу делегацию, наотрез отказалась слушаться кого бы то ни было, и упилила куда зеленые очи глядят. Остановилась перед избушкой на курьих ножках. Темнота к тому времени отступила, но день еще не настал. В синеватых сумерках домишко выглядел нереально и утрированно-сказочно.
– А это что еще за рудимент? – озадачилась я.
– Избушка-избушка, встань к лесу задом, к нам передом, – продемонстрировал друид знание русских народных сказок.
– Пять баллов! Она же и так к нам передом стояла!
Избушка проворно обернулась вокруг своей оси, мстительно окатив нас снегом с крыши. Маня фыркнула, и отползла в сторону.
– Кого несет нелегкая?! – послышался звонкий девичий голос.
Дверь сердито заскрипела, и на пороге появилась девушка. Я невежливо уставилась на нее. Она была красивая, только уж больно сердитая. Волосы черные, как смоль, глаза зеленые, нос горбинкой ее не портил. Сама росту невысокого, стройная, одета в какую-то непонятную хламиду. Впрочем, она ей была к лицу. Я оглянулась на друида. Тот так и пожирал ее глазами. Впрочем, не только он.
– Жозефина?! Ты-то как здесь оказалась?! – изумился байкер.
– Вы знакомы? – повернулась я к нему.
– Сестренка, – признался металлист.
– Сводная, по отцу, – сварливо уточнила ведьмочка. – Виделись в детстве пару раз.
«Вот это имя!» – подумала я. – «Если бы меня таким родители наградили, я бы тоже ведьмой заделалась. С горя».
Мане тем временем надоела наша компания на своей спине, и она перекатилась на бок. Я поблагодарила в душе предусмотрительного друида, защитившего седлом ноги от подобных маневров – если бы не хитрая конструкция, не обошлось бы без множественных переломов. Вывалив нашу делегацию в снег, вредная многоножка отползла в сторону, и принялась ехидно смотреть, как мы поднимаемся и отряхиваемся. Жозефина, уперев руки в бока, сердито сверлила нас взглядом. Я поежилась. Кто ее, ведьму, знает, какая в ней сила?
– Да брось, сестренка, мы тут проездом, – примирительно сказал металлист. – Ты бы нас это… напоила, накормила, что ли… в баньку своди…
– А кто избушку просил вращать? – оборвала братца сестрица. – Кто?
– Милостивая Жозефина, – выступил вперед вежливый друид. – Покорнейше прошу вас простить неразумного друида, который по незнанию причинил вам столько неудобств. Это больше не повторится, уверяю вас, сударыня.
– Ладно, прощу на первый раз, – сурово произнесла девица. – Заходите, что ли, гости дорогие, киселем угощу, – уже совсем другим тоном предложила она.
И улыбнулась. А я, наконец-то поверила, что ведьма с Илюхой родственники – тот тоже, когда улыбался, преображался кардинальным образом. Друид позади меня с шумом втянул воздух.
Мы гуськом вошли в избу вслед за Маней, скинули обувь в прихожей, скромненько уселись на лавку. Один металлист, ни на грош не поверивший «грозной сестрице», держался раскованно. Обстановка была отнюдь не мрачной – скорее, приятной. Беленая печка, огромный дубовый стол, самовар, пучки сушеных трав кругом. Ну и кот – огромный, черный, ленивый. Маня тут же уменьшилась в размерах до объема рядового кошачьего домашнего питомца, и поползла к печке общаться. Остановилась в полуметре от печи нерешительно – деревянная, как-никак. Котяра приоткрыл один глаз, скептически посмотрел на новоявленную кошку. Потянулся, зевнул во всю пасть, и мощным прыжком соскочил на пол. Парочка, виляя задом, удалилась куда-то в угол. А нас юная ведьма к столу пригласила.
За невероятно вкусным киселем – клюквенным, с травами и медом – мы узнали, что Жозефина тут уже год как живет. Сама попросилась, чтобы приютили – ее лесок, в котором стояла эта самая избушка, приглянулся новым новосибирским, а у московской конторы ведьма просить помощи не стала – сразу в Заповедник направилась. Да и мама у нее умерла – так что ее в родных лесах ничего не держало. Байкер за все время рассказа прятал глаза – было видно, что ему не по себе от того, что он не знал о переменах в жизни сестры. Когда Жозефина закончила свою грустную повесть, в избушке воцарилась напряженная тишина. Ставший в одночасье безмерно впечатлительным друид чуть ли не шмыгал носом.
– Ну и правильно! – сказала я, чтобы разрядить атмосферу. – У нас тут куда лучше, и дракон имеется.
– Правда? А я его не видела, – встрепенулась ведьмочка.
– И я не видел. Что же он, такой тихий, что ли? – тоже удивился байкер.
Пришлось обещать познакомить. Больше всех в приглашении Жозефины старался друид. Он вообще как-то странно себя вел, то бледнел, то краснел, горел вот каким-то непонятным энтузиазмом. Влюбился, что ли? Если честно, я только порадовалась. Все равно его иначе, чем брата, не воспринимала.
Вскоре моя кружка опустела. Жозефина тут же подлила добавки.
Где-то через час, или около того, мы спохватились – нам давным-давно пора было быть в Слитке. Быстренько распрощались, обещались заходить, и помчались обратно быстрее ветра.