Потенциальный работодатель развернулся, и упругим шагом направился к выходу из парка. Я в задумчивости потопала следом. Мыслей было много, но, как всегда, ни одной толковой. Поэтому я решила расслабиться, и отложить все вопросы до прибытия на место предполагаемой работы. Вскоре мы подошли к припаркованному у главного входа в университетскую высотку джипу. Вопреки полностью просохшему асфальту, праворульная «тойота» была щедро разукрашена свеженькими грязевыми разводами.
«И где он только грязь нашел?» – удивилась я. – «Вон, асфальт уже подсох везде».
Но тут потенциальный работодатель сел за руль, я плюхнулась рядом, и мы плавно тронулись с места.
Ездил Борис Иванович божественно. Казалось бы, на дороге не безобразничал, никого совсем уж откровенно подрезал, вел уверенно (не люблю нервных водителей), но при этом двигался куда быстрее потока. Я окончательно расслабилась и наслаждалась окружающей действительностью. Какой же русский не любит быстрой езды?
Очнулась я только на МКАДе – мы как раз сворачивали на Новорижское шоссе.
«Разве эта контора не в Москве?» – откровенно изумилась я, пока еще про себя.
Тут мне в голову снова полезли мысли.
«Интересно», – думала я. – «А какой я себе представляю новую работу? Сколько раз в неделю я буду там появляться? Приду разок – другой в неделю, палкой помахать для собственного удовольствия? А куда, кстати, приду-то? В парк? На стадион? Хотя, какие, к черту, мыши на стадионе? А еще на меня иногда будет пялиться этот странный дяденька. И платить немалые деньги за бесплатный цирк…»
На этом месте благопристойные мысли закончились, и меня понесло в дебри сексуальных пристрастий и прочих ориентаций. Пора было заканчивать думать от греха подальше.
– А контора ваша не в Москве? – озвучила я свой вопрос.
– Нет, под Звенигородом, – скупо ответил водитель, включая магнитолу.
Наверное, ему тоже было не с руки со мной, недоверчивой общаться. Вот и чудесно! Тем паче, что вел Борис Иванович машину по-прежнему великолепно, и я снова вернулась к благостному расположению духа.
Минут уже через сорок-пятьдесят мы свернули на лесную дорогу, и запрыгали по колдобинам. Джип оправдывал свое гордое название, нигде не застревал, исправно урчал мотором, с налету проходил лужицы, поливая грязью чахлую крапиву, росшую по бокам дороги.
«Понятно тогда, откуда на нем, свежепомытом, да разводы грязи», – запоздало догадалась я.
Довольно скоро мы уперлись в наглухо закрытые черные ворота без каких бы то ни было опознавательных знаков или табличек. Вправо и влево, насколько хватало глаз, тянулся высоченный бетонный забор. И сосны.
«Приплыли бревна к водопаду!» – ехидно подумала я. И не удержалась от вопроса:
– Вход – рубль, выход – два?
– Да нет, и то и другое совершенно бесплатно, – слегка невнятно ответил водитель, шаря в бардачке. – И экскурсию тебе устрою, и обедом накормлю, и обратно вернешься в целости и сохранности, – уже в привычной своей ироничной манере закончил он.
В руке он держал пульт дистанционного управления. Створки ворот плавно и бесшумно поползи в разные стороны. По ту сторону забора виднелся все тот же сосновый лес. Люблю хвойные!
– Это хорошо, – пыталась найти я пути к отступлению, – а то мне еще на кафедру надо, зачет опять же…
Зачет! Меня моментально прошиб холодный пот. Потом горячий. Блин! Я настолько увлеклась последними событиями, что совсем забыла: мне же надо было сегодня в десять утра быть как штык на факультете! Я полезла за часами – они жили в кармашке рюкзака. Циферблат показывал ровно половину десятого. Пока я в нерешительности созерцала часы, машина мы въехала в ворота, и остановилась.
– Что-то случилось? – участливо спросил водитель.
– Да вот, совсем забыла, что мне сегодня зачет принимать у студентов! – с чувством произнесла я, лихорадочно роясь в записной книжке.
Конечно же, телефона кафедры там не обнаружилось. А зачем он мне нужен, если я живу в двух шагах от факультета, а расписание бессменной нашей секретарши знаю наизусть?
– Что требуется? – серьезно спросил Борис Иванович.
– О, сущие пустяки! – невинным голосом отозвалась я. – Всего лишь сей секунд появиться на кафедре, и уведомить нашу секретаршу о том, что меня сегодня не будет! Или…
– Или?
– А или… – я замялась на секунду, пытаясь выловить из компота противоречивых чувств зерно истины. – Или нашу бессменную, пожилую и героическую Оксану Леонидовну хватит удар, когда она по пунктам будет разъяснять мне, непутевой, почему я неправа! Может, мне дорого ее здоровье! – с вызовом уставилась я на возможного босса.
Секретарша кафедры была моей любимицей. Эта пожилая грузная тетка обладала таким неистощимым запасом жизнестойкости, осознанием собственной правоты и громким голосом одновременно, что ее побаивалось даже кафедральное начальство. Я же ею откровенно восхищалась.
– Ну что же, причина для беспокойства наличествует, – согласно покивав головой, согласился со мной спутник. – Как попасть на кафедру? – тоном человека, отбросившего какие-то сомнения, закончил он.
– То есть, как? – не поняла я. – Обратно до Университета доехать, только так.
– От пенька далеко? – перебил он меня.
Тон водителя был настолько серьезен, что я почувствовала, что он знает, что делает, а значит, что-то может, и, возможно, сможет помочь. Короче, я извлекла из рюкзака тетрадку, и быстренько нарисовала кратчайший план.
– Лучше уж тогда от места парковки вашей машины, – внесла я необходимые коррективы. – Войдете в здание, тут кстати, охрана…
– Продолжай, – уверенно заявил Борис Иванович.
– Ладно, – пожала я плечами. – Как пройдете здание насквозь, так увидите далеко впереди себя памятник Ломоносову. Вам нужно пятиэтажное здание по левую руку от Михайло Васильевича.
Через пару минут собеседник удовлетворился моими пояснениями. Я вырвала план из тетрадки и протянула ему.
– Это все, что вам нужно во благо здоровья Оксаны Леонидовны и моего спокойствия? – скептически осведомилась я.
– Пока да, – скупо улыбнулся водитель. – Я через пять-десять минут буду. Машину я закрою, выйти сама не пытайся, – протянул он, подозрительно глядя на меня, впервые в чем-то усомнившись с момента начала активных действий по спасению секретаря кафедры. – Впрочем, не получится у тебя, – подумав, добавил он с облегчением. – Посиди спокойно минут пять-десять, я скоро вернусь.
Пока я переваривала услышанное, Борис Иванович нажал какие-то кнопочки на панели, раздался жизнерадостный щелчок, и я поняла, что открыть дверцу изнутри я не сумею. Безобразие! А вдруг мне в кустики захочется? И вообще, как же моя свободная воля?! Я уже собралась было открыть рот, и ознакомить спутника наличием у себя и свободы, и воли, но обнаружила, что излагать свои права-то и некому. «Профессор» был уже снаружи. Занимался он чем-то странным. А именно: чертил носком ботинка неправильный эллипс вокруг машины. Я приникла к стеклу.
Эх, люблю смотреть на человека за работой! Трудился Борис Иванович старательно, раза три обошел джип, проверил замкнутость линии (по крайней мере, я так решила, да и сказки русские народные на ум пришли), щелкнул пальцами, после чего встал напротив моего окна. За чертой. Полыхнул на меня пламенем огнеподобных очей, повернулся спиной, очертил рукой арку вокруг себя, и… исчез. Я захлопнула рот. Оказывается, последнее время я сидела с отвалившейся челюстью.