Тиша расстарался – сбегал в соседний зажиточный дом, к своему другу (у Ярослава, а именно так звали хозяина, в доме было хоть шаром покати). Вдвоем они натаскали нам еды столько, что на целый полк хватило бы. В результате совместных усилий домовых на столе стояли: супы, по крайней мере, двух видов, цыплята жареные, котлетки медвежьи, пироги со всякой всячиной, куча салатов и еще много других блюд. Медвежатину я отказалась есть наотрез, зато блинов с начинкой наелась так, что пришлось джинсы расстегнуть, и рубашку сверху пустить, чтоб не видно было. Ребята комплексами по поводу братьев наших крупных не страдали, уписывали кушанья во все щеки.
– Уфф, – наконец отвалился от стола друид. – Смотри-ка, руки дрожать перестали. Спасибо, Тиша.
Металлист тоже буркнул что-то благодарное, домовой галантно расшаркался.
– Что делать будем? – спросила я. – Как там наш хозяин?
– Спит ишшо, – важно ответил Тиша. – А вы ведь не уйдете, а то мне что-то боязно, вдруг еще кто заявится…
Мы заверили домового, что никуда не уйдем, по крайней мере, пока не поговорим с Ярославом, и тот осмелел, настолько, что спросил, откуда у нас хозяйская пулька.
– Какая пулька? – не поняла я.
Оказалось, что пулькой именовался тот самый деревянный цилиндрик, залитый воском, что болтался у меня на шее. Как я поняла, цилиндрик был чем-то вроде почтового голубя, но без возможности самоходного перемещения, то есть передавался другому лицу с целью возвращения к хозяину в случае крайней важности. Подделать его было абсолютно невозможно – на нем была аура владельца, единственная в своем роде.
– А записку в нее положить можно? – спросила я, вертя пульку.
– Нет, она же голосом разговаривает, а вы что, не знали?
– Просто никогда пользоваться не доводилось, – ушла от ответа я. – Вот в первый раз волхву помогаем, курьерами работаем.
Уж не знаю, поверил ли мне Тиша, или нет, но он степенно кивнул, и пошел проведать хозяина. Я же повернулась к товарищам.
– …кому это выгодно, – услышала я, когда подошла поближе к ним.
– Что выгодно? – переспросила я, поудобнее устраиваясь в кресле.
– Кому выгодно нападать на ремесленника по амулетам, – пояснил мне металлист.
– И как, выяснили?
– Нет, – ответил друид. – Но решили ночью караулить, на всякий пожарный.
Металлист вызвался дежурить первым, и друид, утомленный врачеванием, тут же заснул. Мне не спалось, хотя по идее, надо было бы отдохнуть перед дежурством, которое должно было наступить через пару-тройку часов. Поэтому мы взяли по паре кружек крепкого чая и расположились в огромных креслах по обе стороны камина.
– Странный ты какой-то боевой маг, – начал вести беседу наставник по металлу.
– Это почему же? – удивилась я.
– Ну, хотя бы потому, что ты не пошла путем наращивания пробивной мощи удара, – пожал плечами собеседник. – И не стала усиливать защиту голеней, предплечий, и иже с ними.
– Они же походят на гоблинов, – скривилась я. – И руки себе уродуют, стены прошибая. А мне нравятся живые конечности, но не костные наросты. И, потом, мне проще иметь дело с элементалами, чем с людьми. Я же не убийца какая.
Металлист неопределенно хмыкнул. Я, по опыту зная, что вразумительного ответа от него все равно не дождусь, отвернулась, и уставилась на пышущие жаром угли. Я могла часами наблюдать за играми элементалов огня, это зрелище никогда мне не надоедало. Ко мне подошел домовой Тиша, и, положив голову на колени, уставился огонь. Постепенно его глаза начали закрываться, он уснул.
– А как ты вообще в Заповеднике очутилась? – вновь нарушил тишину металлист.
– Сначала я разочаровалась в работе на дядю, а потом меня заметило начальство, где-то полгода назад.
– А тебе не кажется, что ты здесь по прихоти очередного «дяди»?
– Кажется, – пожала плечами я. – Только теперь я с «дядей» заодно, мне интересно так жить, и вообще… А чего это ты спрашиваешь?
– Да так, интересно просто.
– Небось, в наладонник запишешь, и будешь потом перечитывать, когда захочется узнать, как не надо поступать по жизни?
– Не кипятись понапрасну. Мне действительно интересно. Чем больше с тобой общаюсь, тем понятнее становится характеристика, заочно выданная тебе шефом.
– Это какая же? – надулась я на всякий случай.
– Это про Иванушку-дурачка в юбке, – оправдал мое дутье металлюга. – Впервые сталкиваюсь с такой непосредственностью по жизни.
– В таком случае вы неправы оба.
– Да неужели? А чем докажешь?
– Я юбок не ношу.
– И зря, – сказал собеседник очень тихо.
Так тихо, что я его не расслышала. Я не стала продолжать разговор – вот еще, доказывать всем и каждому, что не верблюд! Но ведь хорош Борис Иванович, ничего не скажешь! Горазд за глаза прозвища выдавать. «Дурачок в юбке!» Ишь, чего выдумал!
Будь я в силах, я бы еще долго не смогла уснуть от негодования. Но в этот раз я пожелала собеседнику спокойного дежурства, наказала разбудить меня вовремя, и осторожно, чтобы не потревожить домового, свернувшись калачиком, уснула. Я так намаялась за день, что совершенно не почувствовала, как металлист бережно накрыл меня спальником и подложил свернутую куртку под голову.