– Ау! Есть тут кто живой? Эге-гей! – вот уже пять минут на разные лады надрывались мы.
– Может, это лес без лешего? – с сомнением произнесла я, озадаченно вертя желудь в руках. – Так бывает, Тиша?
– Ну… я не знаю, – почесал голову домовой. – Может быть, здешний хозяин свой лес в карты кому-нибудь проиграл, вот и не показывается.
– Подождите, я сейчас! – вскричал друид с видом осененного мыслью человека. – Поговорю кое с кем, – направился он к ближайшей березе.
Через минут пять он отошел от дерева.
– Как будто украинский язык слушаешь, – поморщился он. – Вроде бы все понятно, но звучит странно.
– Да скажи ты, переживать потом будешь, – оборвал товарища металлист. – Что узнал-то?
– Да что у него, полена, узнаешь! – рассердился друг леса. – Только и понял, что ему тут пить охота, в то время как речка где-то недалеко вышла из берегов. А потом еще раз пить, речка, пить, речка!
– Ну что же, пойдемте к речке, – решила я. – Все равно больше некуда идти.
Путь мы узнали у дуба – тот, как ни странно, оказался намного толковее березы. По мере того, как мы приближались к воде, нас все сильнее одолевали комарихи.
– Антон, – мрачно осведомился металлист, давя у себя на лбу насекомое. – Ты что-нибудь можешь с этим сделать?
– Нет, – развел руками друид. – Но в аптечке должно было быть снадобье…
– Нету аптечки, в трактире осталась, – обломила я всю честную компанию.
Парни наконец сообразили, на ком выместить испортившееся настроение по поводу обилия кровососов, и ворчали еще добрых пять минут. Я только улыбалась в ответ, но решила, что пересолю кашу при первой же возможности. Наконец мы вышли к воде. Стало совсем душно, пот повалил градом. А вокруг – никого, по закону мирового зловредства вещей.
Выручил нас опять Тиша. Уж и не знаю, что бы мы без него делали. Наверное, летели бы себе на север, совестью мучимы. Домовой подошел к воде, наклонился, и что-то туда продудел. Потом повернулся ухом, вслушиваясь. Потом опять продудел. И так раз пять. Потом к нам повернулся:
– Ду-у-у, – говорит.
У меня аж уши заложило.
– Тиша, нельзя ли по-человечески?
– Ой, извини, я не нарочно! – А у самого глаза такие довольные, прямо светятся! – В общем, сейчас сюда водяной явится.
Ну что же, подождем, голубчика. А вот и он, да не один, а с лешим в придачу. Что же ты, засохший пень, на помощь не пришел?
– Извините, друзья, – прояснил ситуацию леший. – Я тут в картишки маленько проигрался, теперь этот лес – не моя территория.
И стоит весь такой понурый, глаза долу, ветки по земле волочатся.
– Нет, вы его только послушайте! – возмутился водяной, и брызги так и полетели в разные стороны. – Вот ведь как складно врет! А кто людей подучил плотину построить, чтобы мой омут затопило?
– Да ты совсем мозги на икру извел, мокротень болотная! – в свою очередь завопил леший. – Да чтобы я в трезвом уме пол-леса дал затопить! Сами они построили!
Припирались они долго, и со вкусом. Видно было, что давно уже этим занимаются. А что им еще делать – незалежный омут водяного находился во владениях лешего, вот пенек нет-нет, да напомнит мокрозадому о том, кто в доме хозяин. А тот в долгу не оставался, про регулярные поставки воды речи заводил. В общем, жили они друг с дружкой, как муж с женой – то помирятся, особенно когда кому третьему надо мозги запудрить, то поссорятся, когда третьего нету. И все бы ничего, да совсем недавно проходил тут местный шулер по тропинке, в карты сел играть, да и обыграл обоих, как детей малых. И выторговал себе право на то, чтобы поглазеть на поединок между лешим и водяным – скука смертная, его вишь, одолела!
Сошлись тогда губка пористая и пень сучковатый в чистом поле, на нейтральной территории, только пар валит, да щепки летят. Тучи уж собираться стали, гром запогрохотывал, а шулер – знай себе, со смеху помирает. И ведь помер же, подлец, сгорел в мгновение ока, огреб молнию в самую макушку! Да только водяной с лешим, нет, чтобы помириться, еще пуще в драку полезли, надо же выяснить, кто именно молнию запустил в обидчика.
– И кто ее запустил? – осведомилась я.
– Да никто, сама угодила, – пожав «плечами», ответил леший. – Случайно. Только этот гад, – начал снова заводиться он.
– Погоди ты! – не выдержала я. – А почему же лес теперь тебе неподвластен?
– Да и ему, мокрохвостому, озеро неподвластно, – перевел стрелки леший.
– Территорию делят, черти полосатые! – догадался металлист. – А тут деревья от засухи погибают, и речка уж зацвела вся, потому как плотина из деревьев да ила где-то образовалась.
В точку попал! Нечистые смутились, замолкли, только ветками да склизкими пальцами друг на дружку исподтишка кажут. Детский сад. Я толкнула в бок друида. Он покачал головой, сама их пугай, мол, у тебя качественнее получится. Я скептически пожала плечами, прокашлялась, вошла в роль прокурора.
– И как же вам, ребятушки, не стыдно, – начала я пока еще тихим голосом. – Засуху-то кто из вас устроил?
Оказалось, оба устроили, но каждый по отдельности, чтобы соседу досадить.
– А о людях вы подумали? – уже помаленьку начала заводиться я. – А о зверях, и рыбе, что передохли от гнилой воды?
Тут я блефанула немного, но в точку попала. Водяной да леший опустили глаза долу. Надо было усилить нажим, пока не опомнились.
– Меня село наняло, – не погрешила я против истины, – велело зачинщика гнать взашей три дня поганой метлою, да так далеко, чтоб и вернуться не посмел!
Металлист исподтишка показал большой палец – здорово, мол, продолжай в том же духе.
–Вот я и думаю, – продолжила я, одобренная, поигрывая фаерболом для пущего эффекту, – кто тут из вас зачинщик?
Тут я допустила явный промах – соседи, кто с обильной пеной у рта, кто воздевая к небу уцелевшие ветки, принялись с удвоенной энергией костерить друг дружку.
– А ну молчать! – рявкнула я, пульнув фаербол в готовую сцепиться нечисть. – Сейчас обоим достанется так, что мама не горюй!
Друзья согласно кивали, всем своим видом выражая опасения меня, злобной, и сочувствие подсудимым. Как же, классика жанра – добренькие они и нехорошая я.
– Короче, завал разобрать, речку вернуть в прежнее русло, дождь пролить! – бравым командирским голосом закончила я. – И живо! – мысленно аплодировала себе я. – Как, вы еще тут? А ну, двадцать отжиманий за промедление!
Что такое «отжимание», пришлось показывать металлисту – мелкая нечисть была незнакома с этой стороной жизни. Зато мы все чуть не плакали, пытаясь сохранить достойный вид, глядя, как разъезжаются лапы у водяного. У лешего получалось куда лучше. Меня даже гордость за него взяла, все же, в душе я была на его стороне.
После отжиманий леший с водяным побратались, и отправились восстанавливать гармонию в природе. Не прошло и пятнадцати минут, как небо затянуло тучками, пошел дождь. Мы поздравили друг дружку с победой, и пошли в деревню. Вымокли до нитки, но лично я была не против такого поворота событий, и все остальные, по-моему, тоже. Наградой за труды наши праведные служил нам чай с пирогами, да пара серебрушек – больше ничем трактирщик расщедриться не смог, уж больно неудачно его дела шли в последнее время. Чаю мы попили, от серебрушек отказались – вот еще, у человека последнее отбирать! Неизвестно, когда его односельчане вернутся, а мы и так не пропадем, на кров и хлеб всегда заработать сможем, в случае чего.
Расстались мы друзьями, обещались заходить в гости, ежели случится нам еще тут проходить мимо, вышли за пределы деревни, забрались на коврик, и продолжили путь.