Монстрик скользнул по нам непонятно чем (коврик инстинктивно отлетел метров на пятьдесят подальше), «отвернулся», и… «повернулся» обратно. Мне даже почудилось что-то радостное в этой непроглядной тьме с искорками. Ярослав, подавшись вперед, совершал непонятные телодвижения. Мне внезапно стало не по себе, но я быстро подключилась к «разговору». Ага! А вот и разгадка собачьего скулежа! Инфразвук! Пришлось расширить границы звуковосприятия. Неприятно, но вполне терпимо.
Монстрик тем временем прекратил хаотично двигаться, а потом и вовсе встал по стойке «смирно».
– Это я его попросил конечностями не махать, пока мы тут совещаться будем, – пояснил Ярослав. – А то он слишком пожароопасный.
– Классно! – восхитилась я. – И до чего же вы договорились?
– Что он поведет нас обратно. Ну, к тому месту, где он у нас появился, – начал оживленно объяснять «переводчик». – А потом мы попробуем его отправить обратно, – уже не так уверенно сказал он.
– Ну, так пошли, чего ждем? – возмутилась я. – А то еще дорогу назад забудет!
Нам пришлось выдержать еще один неприятный сеанс инфразвука, потом монстрик развернулся, и, все так же, по стойке смирно, не маша конечностями, поплыл в обратном направлении. По-моему, он даже не разворачивался, так и пошел задом наперед. Коврик двинул за ним, соблюдая пятидесятиметровую дистанцию. Прошло совсем немного времени (то ли обратно детеныш мрака двигался быстрее, то ли вообще шел напрямик, а не петлял, как до этого, по улицам ), как коврик остановился.
– Прилетели, – сказала я.
– Перекресток! – ахнул рядом Ярослав. – Почти целый, – уточнил он, внимательно оглядевшись. – А я-то думал, что их все порушили!
– Чего? – не поняла я.
– Ну, это место такое особое, – пояснил абориген. – Раньше такие хоть и редко, но все же встречались, а потом их волхвы запечатали. Да, как видно, не все!
– Понятно, – протянула я. – А почему тут только две «двери», да и те какие-то неполноценные? – показала я на остатки каменных построек.
– Вообще-то, их больше было, – ответил Ярослав. – А эти, что остались, работать уже не могут, по идее. Видимо, тут кто-то потрудился, чтобы они заработали… – размышлял он вслух. – И, по-моему, этот «кто-то» собирал их по кусочкам.
Что-то в его словах было правдивое. По крайней мере, при свете вовремя взошедшей красной луны было хорошо видно, что каменные столбы, видимо, представляющие собой те самые «двери», были отнюдь не монолитные. Кто-то, вероятно, долго трудился, собирая каменные огрызки, восстанавливал колонны. И вообще, непонятно было, каким чудом столбы не рассыпались обратно на кучки.
Снова на душе засвербело – монстрику наскучило ждать, пока мы соизволим обратить на него внимание. Не успели мы на него настроиться, как рядом что-то грохнуло, блеснуло, разве что дым, неизменный спутник дешевых спецэффектов, не повалил. Всю котловину «перекрестка» залило мягкое голубоватое сияние, и из одного портала появилась дама поистине неземной красоты. Изящная до пересмотра метрических эталонов, ослепительно-милосердная до переписывания икон Богоматери, красивая до… Вообще, не было слов описать весь шарм, излучаемой ею. Дама раскрыла рот, и… Дико заломило уши, пришлось снова расширять звуковой диапазон – незнакомка изволила выражаться ультразвуком.
– Иззя, милый, – прописклявила она с деланным еврейским акцентом. – Где ты уже так долго? Иди-таки к мамочке, шалунишка!
Монстрик, хаотично маша конечностями, и так вовсю спешил к родительнице. Дама окуталась мраком, но продолжала пищать о красоте своего ненаглядного чада. У меня в голове вертелись три слова: «черт и ангел». Наконец мамочка нащебеталась, и, выйдя на свет лунный, обернулась к нам.
– Спасибо вам, – проверещала она, – за то, что помогли-таки уже вернуть моего ненаглядного Иззю. – Моя семья навсегда в долгу перед вами, о благородные жители планеты 14856747!
– Не за что, прекрасная леди! – распищался Ярослав. – Мы были рады помочь вам, – приложил он руки к груди.
Дальше все шло в том же духе – дама звенела подобно комару, Ярослав вторил ей, восполняя жестами пробелы в дикции. Наконец светоносная инопланетянка вручила нам очередной талисман в виде ракушки на цепочке непонятного сплава, велела дунуть в случае крайней нужды, и, взяв Иззю за щупальце, удалилась. Клац! – захлопнулась моя нижняя челюсть.
– Дела, – озадаченно произнес металлист. – А ты, я смотрю, обрастаешь украшениями, – повернулся он ко мне. – А говорила, терпеть их не можешь…
– Интересно, это у них все мужики такие страшноватые? – не ответила я на подначку. – Как говорила моя бабушка, «если мужчина не похож на черта, то он уже красив!»
– Мудра была старушка, ничего не скажешь, – вздохнул друид. – И вот что я вам скажу, друзья, – широко зевнул он, – пойдемте спать.
Не знаю, как там Ярослав с Антоном, а мы с металлистом потратили полчаса драгоценного сна на обсуждение ночного происшествия. Илюха, со свойственной ему обстоятельностью, делал пометки в своем ненаглядном наладоннике. У меня уже в конец слиплись глаза, спать хотелось просто до безобразия. Устав бороться со сном, я проигнорировала попытки товарища привлечь меня к расследованию, и заснула. А металлист все стучал и стучал, стучал пластиковой палочкой в маленький светящийся экранчик, аки дятел какой, но я, разумеется, уже его не могла слышать.