Наутро только и разговоров было, что о таинственном ночном происшествии. В уцелевшем гостином дворе, а точнее, в трактире при оном, собралась немалая куча народу – обсуждала так, обсуждала этак и обсуждала вот так ночное происшествие.
В основном, это были перечисления причиненных моральных и материальных убытков, и ничего конструктивного. В общем, так не любимые мною разговоры типа «ах, ужас, ах, ужас!». Если у меня и было какое-то желание просветить народонаселение города Ладоги по поводу случившегося, то через пару минут его отшибло начисто. У парней стремления общаться тоже не наблюдалось. Так мы и убрались из гостиного дома не солоно хлебавши, тем паче, что до Валаама было уже совсем недалече, и терпеть муки голода хоть и надо было, но недолго. Мы погрузились на коврик, никого не таясь, и в путь отправились. Все равно в общей неразберихе наш отлет был чем-то несущественным, да и ковры летающие, хоть и нечасто, но встречались.
Валаам встретил нас вполне радушно. В маленьком порту, расположенном в глубине острова, нашелся трактир, где мы смогли позавтракать, дабы не валиться невежливо неизвестным волхвами на голову. Во дворе играло лучами восходящее светило, истошно кукарекал петух, ругалась сварливая представительница прекрасного пола – кипела обычная людская жизнь.
Местный Валаам отличался от своего техногенного собрата. Во-первых, тут не было изобилия православных храмов и монастырей. Хотя языческие были, и в изрядном количестве. Во-вторых, тут мирно сосуществовали волхвы и маги самых различных оттенков – от отшельников, святым духом питавшихся, до некромантов. Правда, многие предпочитали селиться наособицу, но никто друг на дружку косо не смотрел. Признаться, меня такое обилие мощных волхвов сбило с толку – как прикажете искать среди них нашего адресата? Впрочем, не только меня – синяя точка на свитке тоже не стояла на месте, все время куда-то перемещалась. В конце концов, мы приняли решение обратиться к первому попавшемуся магу за помощью.
– А, так это верховный волхв Терентий вам нужен, – определил сквозь мою рубашку ауру послания остановленный нами маг. – Он вас сам найдет, вы пока тут посидите, – указал он на лавку, щелкнул пальцами, и исчез.
Мы последовали совету, расположились на дубовой скамье в тени трех сосен. Под ногами расстилался огромный моховой ковер, в котором я насчитала аж семь разных цветов, совсем как у радуги. Над головой заливался невидимый соловей – ему не хватило ночи, чтобы высказать все, что было на сердце. А мне лично не давало покоя совсем другое обстоятельство – все время казалось, что я была в этом месте, но, в то же время, что-то в нем было не так. Собора православного не хватает, что ли? Или это не то место?
– Здоровы будете, – неожиданно (я аж подпрыгнула!) послышался густой бас. – Хорошо ли долетели?
Перед нами высился эдакий отец Тук. Огромный, мощный, похожий на медведя детинушка с добродушными глазами немыслимого кислотного оранжевого цвета.
– Хорошо, спасибо на добром слове! – поклонился друид. – Мы к вам от волхва Глеба будем, – пихнул он меня в бок.
Я вскочила, совершила какое-то телодвижение наподобие японского поклона. Попутно вспомнила, что именно на меня косился давешний маг – значит, «пулька» Терентия досталась мне. Вот и ладненько, от тех, что на мне, мы избавились, осталось дело за теми, что на друиде с металлистом болтаются. Разогнулась я в отличном настроении – еще бы, полдела сделано! Рядом со мной разгибались мои спутники. У металлиста поклон японский вышел настолько натурально, что я заподозрила что-то неладное. Впрочем, сие подозрение тут же вылетело у меня из головы.
– Вот держите, вроде как ваша, – вручила я деревяшку волхву.
– Твоя правда, сестренка, – прогудел детинушка. – Спасибо. Пойдемте, что ли, в гости дорогие, отдохнете с дороги.
Волхв повернулся к нам спиной, и направился вглубь острова, а мы – гуськом потянулись за ним. В молчании прошли мы насквозь покрытый соснами пригорок, миновали обитель студентов-магов, россыпь домиков в сосняке, изредка останавливаясь, когда волхв с кем-то обменивался приветствиями. Потом нам попался еще один конгломерат домишек, в мрачном ельнике, в них жили студенты-некроманты. Когда Терентий в очередной раз остановился поздороваться, я с трудом удержалась от того, чтобы не спрятаться за могучую спину волхва. Уж не знаю, укрылось это от внимания верховного, или нет, но задерживаться он в этом мрачном местечке не стал, повел нас дальше. Тропинка шла в обход скал, рассеченных многометровыми трещинами, и пересекающихся под прямым углом, создавая полную иллюзию каменной кладки. Потом, петляя, поднялась по склону, и внезапно перед нашим взором открылась Ладога.
– Вот это да! – восхищенно вздохнула я.
– Нравится? – обернулся волхв.
Я кивнула. К чему лишние слова?
– Пойдемте, уже совсем немного осталось, там и полюбуетесь.
Это была совсем небольшая, но живописная до безобразия бухта с маленьким галечным пляжем. Причудливо изогнутые сосны, казалось, росшие прямо из камня, сделали бы честь самому знаменитому садовнику страны восходящего солнца. Тропинка привела нас к аккуратному домику, на одного, максимум двух человек. Он располагался на горизонтальной площадке, не более ста квадратных метров, круто обрывающейся вниз. Я подошла к краю – полтора метра до воды, дна не видать, ныряй – не хочу. В шторм тут, поди, совсем весело было.
«Наверное, Терентий поселит нас в другом месте», – подумала я, скептически оглядывая домишко. – «Тут всем тесно придется».
Стоявший спиной волхв обернулся, лукаво посмотрел на меня, но ничего не сказал. Телепат! Я зареклась что-либо думать в дальнейшем на его счет.
Мы скинули обувь в прихожей, по одному вошли в комнату, и… замерли на месте! За дверью находилось громадное помещение, снабженное, по меньшей мере, семью дверями. Наверняка за ними скрывались немаленькие покои.
«А вы мне еще толкуете про пятое измерение», – пришли мне на ум слова советского классика.
Меня так и подмывало пойти на улицу, проверить, а в ту ли избушку мы вошли, или это был мираж какой-нибудь особо хитрый? Пока я размышляла, крайняя правая дверь отворилась, и в комнату вошел еще один маг.
– Знакомься, Владимир, гости у нас, – прогудел Терентий, поставив ударение на последний слог, отчего привычное имя вмиг утратило свою обыденность.
Мы по очереди представились высокому худощавому парню с хмурым, но приятным лицом. Тот оглядел нас, задержал взгляд на «сибирской» одежке, хмыкнул, но ничего не сказал – вероятно, от природы был не шибко разговорчив. Вслед за Владимиром появился домовой, представившийся Мишей, чем подтвердил мою возникшую ранее догадку о том, что все имена домовых кончаются на «ша». Остается только узнать, означает ли это «ша» что-то особенное, али просто так исторически сложилось, без заднего умысла. Тишка немедленно отделился от нашей делегации, пошел общаться с собратом по разуму, сбагрив безразмерную суму безропотному хозяину.