– Ну, рассказывайте, гости дорогие, – залил весь объем помещения густой бас волхва Терентия. – С чем прилетели, что в мире делается? Как Иваныч поживает?
Мы снова были одни, в смысле только наша неразлучная троица и верховный волхв. Где-то рядом сновал Миша, обеспечивая всю честную компанию едой, но он не в счет. Ярослав, столь скоропостижно обзаведшийся жильем, покинул наши ряды сразу после облета острова. Что же, у каждого своя дорога, хотя и жалко было с ним расставаться.
– Даже не знаю, с чего начать, – замялась я.
– А ты по порядку, – посоветовал волхв, подмигнув мне терракотовым глазом.
– Ежели с самого начала, – задумалась я, – то тогда, пожалуй, с Мани.
– Вот и отлично, кто такая Маня?
Вкратце рассказала я про ранение стража Заповедника, лечение «Ивасями», озабоченность Бориса Ивановича по поводу окончания спокойного периода жизни. Терентий слушал, не перебивая, лишь раз переспросил, при чем тут селедка, и почему ее используют для лечения депрессии. Пришлось объяснить.
Потом настал черед металлиста, он поведал о своем внезапном да негласном переводе из новосибирской конторы, по настоятельной рекомендации директора, некоего Всеволода Ромуальдовича (тут я, признаться, насторожилась – уж больно знакомым отчество показалось). Друид ничем, кроме безоглядной любви к Жозефине, похвастать не мог. А потому промолчал.
– С предысторией понятно, – подытожил Терентий. – Теперь поведайте мне, как же вы у нас оказались.
– Посмотреть свежими глазами на этот мир, увидеть, нет ли чего необычного, – честно ответила я.
– Узнаю Иваныча, – прогудел Терентий. – Всегда имел склонность к расследованиям. Даже ссылка его не утихомирила.
– Ну да, в общем-то, – согласилась я. – С ним случается. Так вот, эти два, извините меня, хитрых дедушки, он и Глеб Макарович, в момент сговорились, и послали нас на … э-э-э практику.
– А вы и согласились? – хитро прищурился верховный.
– Ну, я всегда не прочь прогуляться, – почему-то смутилась я. – И остальные не очень сопротивлялись, – не дала я право голоса парням. – В общем, на следующее утро мы уже были на Земле-2.
– Где? – не понял волхв.
– На Земле-2, – повторила я. – Ну, это босс наш так ваше измерение обозвал. Что-то не так?
– Вообще-то, это планета 14856747, – как само собой разумеющееся сказал волхв.
– А что, тут все ее так сложно именуют? – недоверчиво уставилась я на него. – Даже крестьяне?
– Нет, они-то как раз говорят «Земля», при чем, заметьте, безо всяких там двоек.
– А, ну да, конечно! – не удержалась я. – А еще они нашу Землю чистилищем кличут.
– Это христиане из Ладоги? – догадался верховный волхв. – Не обращайте на них внимания. Они свою копейку с этого имеют, но не более того.
– Понятно… Так я продолжу?
С грехом пополам я, периодически поправляемая товарищами, добралась до отправки Иззи на его (кстати, неизвестную нам) родину.
– Планета 14565, – сказал волхв.
– Что?
– Мне показалось, что ты хотела узнать, откуда появились Иззя и его очаровательная мама, пояснил верховный.
– Вы что, их все наизусть помните?
– Не все, – поморщился Терентий, – только самые колоритные, и те, с которыми постоянно приходится иметь дело.
– Да уж, что-либо, колоритнее этой парочки, представить сложно, – отозвалась я. – А по какому принципу пронумерованы планеты?
– Если коротко, то есть такая планета №1, на ней живут самые разумные, чистосердечные, и незлобивые существа во всей Вселенной. Они-то, давным-давно, и придумали нумеровать миры по мере их посещения.
– Понятно… – протянула я. – А у нашей Земли какой порядковый номер?
– 14856747, – ответил волхв. – Ваша планета принадлежит к нашему миру, а мы – к ее. Ну, почти как лицевая и изнаночная стороны одной рубашки, только это не совсем верная аналогия.
Мы сотоварищи молча переглянулись.
«Вот это да!» – читалось на лице у друида.
«Не сказал, редиска, когда я у него спрашивала», – думала я про начальство.
А о чем думал металлист, понять было невозможно. Мне, по крайней мере.
– Ну, хорошо, – снова заговорил волхв. – Вы, наверное, хотите и сами что-то узнать?
Мы хотели, особенно усердствовал дотошный металлист. Так мы узнали, что волхв Глеб Макарыч стережет ход на Землю, и что ключевые города обоих планет совпадают по местоположению, а, нередко, и по названию. Что мое начальство от рождения звалось не Борисом, но Борилием – ему пришлось изменить имя для конспирации в нашем мире. Что Ярослав делал на редкость хорошие амулеты, в том числе и от сильной порчи. Поэтому вполне мог и перейти дорогу какому-нибудь некроманту. Но при этом, увы, практически совершенно не владел оборонной магией. Видимо, именно поэтому волхв Макарыч хотел его, своего воспитанника, уберечь от нападений в смутное время.
– Еще вопросы? – с улыбкой оглядел волхв нашу троицу, переваривающую полученные сведения. – Или кончились?
– Да нет, имеются, – ухватилась я за возможность уточнить классификацию здешних кудесников. – Вот мы много тут кого повстречали – и отшельников, и магов, и сильных, и не очень.
– И?
– Чем же все-таки волхвы от магов отличаются?
– Если говорить о внешних признаках, то глазами, – улыбнулся Терентий. – У всех природных волхвов они меняют цвет.
В принципе, магом того или иного уровня, мог стать практически любой житель этого мира – все зависело от упорства и таланта. А волхвом надо было родиться, чтобы чувствовать этот мир, его магическую оболочку, ориентироваться во всем этом, как кит в океане, и обладать мощью этого самого кита.
«Ой!» – мельком подумала я. – «Что-то я как-то фамильярно общаюсь с Борисом Ивановичем, вдруг это чревато тяжелыми последствиями?»
Вообще, как я поняла, тут магический ген у людей в отличие от нашей планеты, был скорее правилом, нежели исключением. Еще бы! Сюда в свое время, спасаясь от пресвятой церкви, бежали все, кто хоть чуть-чуть был причастен к магии. У нас же остались лишь немногие носители соответствующего гена. Но и тот проявлялся далеко не у всех, а зачастую и вовсе воспитанием забивался – плавали, знаем.
Существовали тут и эмпаты – те играли на человеческих эмоциях, словно на арфе какой. Собственно, все великие музыканты и танцоры этого мира относились к этой категории волхвов. Однако, они сильно отличались от наших эмпатов, зараженных полярной моралью нашего мира, и не имели никакого «знака» – просто были себе, и все. Как сказал Терентий, «если увидите такого, то ни за что ни с кем не спутаете».
Но более всего меня поразило, что некроманты не были чем-то смертельно опасным для окружающих. Они тоже, как и эмпаты, просто были.
– Не человек выбирает силу, а сила выбирает человека, – наставительно произнес Терентий, видя мое недоумение. – Человек таким рождается, и единственное, что ему подвластно, это принять на себя этот крест, или навсегда от него отказаться.
– Это как? – не поняла я.
– Надев соответствующий амулет, – просто ответил волхв. – Но вместе с отказом от силы жизни и смерти человек закрывает для себя путь к магии. То есть, фактически становится калекой.
– И многие отказываются? – спросил друид.
– Довольно многие, представьте себе, – грустно сказал волхв. – Из-за отсутствия наставника на первых порах, из-за человеческих суеверий, да много ли из-за чего!
– И что, некроманты совсем не опасны?
– Не опаснее тебя, чуть не проделавшей сегодня дыру в Тихонии, – ответил волхв. – Да не смущайся ты, это я так, для пущей наглядности. Просто, как и везде, опасны, во-первых, недоучки, а во-вторых, те, кто чересчур подвержен всяческим человеческим порокам типа алчности и жажды власти.
– Завтра я вас отведу к Владимиру, вы его видели, – продолжил верховный, – он вас научит ставить простейшую защиту, чтобы не получалось так, как с тем московским недоумком.
– А он что, тоже некромант? – не поверила я. – А на вид – вполне обычный человек, только немного замкнутый.
– А как же ты представляешь себе некроманта? – поинтересовался волхв.
– Плохо представляю, – ответила я. – С одним знакома заочно, поднятого им на расстоянии зомби колом успокаивала. Второго убила. Кстати, мне за это ничего не будет? – несколько поздновато спохватилась я.
– Нет, – ответил Терентий. – Я уже говорил с Макарычем, там дело уже закрыли.
– Это весь опыт по общению с некромантами?
Мы переглянулись, пожали плечами.
Понятно, – сказал Терентий. – Вы нарвались на браконьеров, вот и весь опыт общения, – подытожил он. – Ничего, авось завтра, с помощью Владимира, что-нибудь новенькое узнаете.
На этом, собственно, разговор и кончился, и мы разошлись по комнатам.