Проснулась я ночью на своей лавке от неприятного ощущения чужого присутствия. Точнее, не столько присутствия, сколько магического прощупывания. Я машинально прикрыла всех троих щитом, отводящим внимание. Теперь противник подумает, что обознался. Лежу, прислушиваюсь. Рядом проснулся металлист – дыхание изменилось, и прибегать к магии не пришлось, чтобы узнать, спит, али нет. Потом недовольно охнул пнутый в бок друид. Это мне уже не понравилось – судя по методу экстренной побудки, дело было серьезное. Только Берендей спал, причем каким-то не своим сном. Как потом выяснилось, ночные гости использовали узконаправленный, настроенный на конкретного человека, усыпляющий амулет.
Не сговариваясь, мы тихонько поднялись с лавок.
– Суккуб, маг, обычный человек, – одними губами поставил диагноз друид. – Под самой дверью уже стоят, плохо!
Металлист согласно кивнул. Я подумала, что человек, скорее всего, не наемный убийца – что ему делать, в такой-то компании? Тут и суккуба хватит за глаза, если учесть, что Берендей спит крепким сном – заходи, бери тепленького! Правда, не совсем понятны некоторые технические детали – спит же человек. Или… Стоп! Усилием воли я заставила себя отвлечься от неподобающих мыслей. Собраться нужно перед боем, а не силу воображения развивать!
Времени на то, чтобы занять стратегически выгодную позицию, уже не оставалось. Мы кое-как рассредоточились по избушке. В дверь вошли друг за другом маг и суккуб. Человек остался ждать снаружи. Хреново. Если мы даже победим, удерет ведь, негодяй, времени у него на это будет – хоть отбавляй. Сбежит, и снова что-нибудь непотребное учинит.
Маг тем временем направился к спящему. Я перевела дух. Повезло! Не такой уж он и сильный, иначе все же почуял бы наше присутствие. А вот суккуба мы явно недооценили:
– Тут кто-то есть еще! – свистящим шепотом просветила нас вошедшая дама. – Кто ты? Выходи!
Вот черт! Маг стремительно обернулся, в руках у него расцвел фаербол. В появившемся неверном свете стали видны обворожительные формы суккуба. Опять героиня аниме, опять длинноногая, в юбчонке, не прикрывающей пятую точку, с высокой грудью, торчащей из выреза кофточки, роскошной гривой и огромными глазищами. Только, в отличие от Вели, данная конкретная особь духовностью и явно не отличалась. Глаза у нее были самые что ни на есть неприятные, несмотря на их расположение, форму и размер. Да и весь ее облик, в отличие от Велиного, прямо-таки распирало от агрессивной сексуальности. «Бака!», в общем, как сказала бы, указывая пальцем на экран монитора, любительница аниме, закадычная университетская подруга Танька.
Да и сам маг был не самого низкопробного пошиба, видать, просто голову потерял от алчности.
– Беру на себя девчонку, а ты парнями займись! – коротко скомандовал он, запустив в меня комлем огня для наглядности.
Размечтался! Одноглазый! Я развернула летящий в меня фаербол направила прямо в алчную морду – не разбрасываться же огнем в деревянном доме! Маг взвыл, схватился руками за обожженное лицо, завертелся волчком на месте, и замер, сраженный собственным гневом, разорвавшим печень. Осел медленно на пол, побился, подрыгал руками-ногами, и постепенно затих.
Покончив с незадачливым кудесником, я с некоторым даже любопытством (никогда не видела суккуба за работой), повернулась к остальным. Потом я еще долго костерила себя за задержку, за то, что не остановила друида, промедлила. А посмотреть, и впрямь, было на что. Как ни благочестивы были наши мальчики (ведь ни разу не клеились ко мне за все время путешествия), а не устояли, хотя все же сопротивлялись, не без этого. У друида на лице отражалась самая натуральная борьба чувств: вины, чего-то радостного, чистого и светлого, и чего-то животно-страстного. Но таяла, таяла уже защитная оболочка, еще пара-тройка минут, и кинется дубина наша в объятия красотки.
Металлист сопротивлялся куда лучше. Уж не знаю, что у него там за зазноба феерическая была, но такой уж прям страсти на лице его не было отображено. Равно как и чего-то чистого и светлого – просто брезгливость. Ему было далеко до окончательной сдачи, но было видно, что зацепило и его.
Наконец я очнулась от созерцания, опутала впопыхах чем-то друида, и повернулась к обольстительнице. Биться. Сперва глянула на нее магически. И скривилась – аура суккуба по своим очертаниям напоминала гигантского клеща, никому не потребного в пищу венца природы. Только вот у клещей в лапках зелененьких огонечков не бывает. Что за огонечки, мне оставалось только гадать – видимо, они как-то действовали на особо стойких мужиков, которым одного сексуального вида было недостаточно. Обещает, небось, кому пироги да пряники, желудка радость, к сердцу подмостки, а кому – кнуты да цепи, утехи грешные.
Пока я сдуру гадала насчет предназначения огонечков, Антон сдался окончательно. Но, слава всем языческим богам, я, торопясь, обвила его цепочкой кактусов. Может быть, это была моя подсознательная маленькая месть неразборчивой мужской природе в лице отдельно взятого друида. Так или иначе, древесник, попытавшийся было сделать шаг вперед, дико заорал, но, все же, не в силах побороть необоримое, попытался ползти, цепляясь за пол пальцами ног. Уж не знаю, что там за магия у суккуба, но, слава богу, с места коварная тетка не сдвинулась, только жвала растопырила поширше. Я, забыв о противопожарной технике безопасности, запустила в нее фаерболом, потом еще, и еще… Суккуб лишь лениво отмахнулась, фаерболы гуськом полетели в стену. Но на короткое время ослабла сила дрянной бабы, и этого хватило друиду, чтобы очнуться. Лишенный наркоза, пораженный туевой хучей колючек, заорал он так, что мама не горюй! И медленно завалился. Назад, слава богу, не вперед. Суккубиха гневно завыла, усилила нажим, добавила еще зелененьких огонечков. Зря это она. Лучшее – враг хорошего. Металлист потряс головой, с удивлением заозирался вокруг. Протер глаза, изумленно посмотрел на друида, смущенно на меня, а потом у него в руках, откуда не возьмись, засверкали сюрекены, раздался крик «Получи, с-сука!» и какие-то мгновения спустя от обольстительницы остался только истыканный железяками труп.
– Получи, – уже тише добавил металлист. – Пойдем, что ли, друида посмотрим, – старательно отводя от меня глаза, добавил он.
Что он, меня стесняется, что ли? Ежели так, то это он зря, ей богу! Что я, не понимаю что ли, что сопротивляться подобной мерзости могут либо мощные волхвы, либо святые старцы, которым и так ничего не нужно от радостей мира сего? Даже евнухи, и те, поди, не устоят – подманит, сука, чем-нибудь вкусненьким. Они, говорят, падки на еду-то.
– Пойдем, – как можно беззаботнее произнесла я. – Ой! – проверила я труп суккуба еще раз на всякий пожарный. – Смотри, какая гадость!
Убитая ведьма (или нечисть?) потеряла весь свой обольстительный вид, превратившись в древнюю, сморщенную, седую, как лунь, старуху. Волосы ее, еще недавно казавшиеся такими густыми, повыпадали, осиная талия расплылась, голова и грудь слились в одно целое. Получившийся в результате метаморфозы старухо-клещ был на редкость неаппетитен. Как мы потом выяснили, силы и опыта эта особь была немалой, иначе ей нипочем не удалось бы заворожить двух магов одновременно.
А я вдруг подумала, что не так уж и зря переживала Жозефина, знала, о чем говорила, и что зря я так расслабилась от встречи с Велей …
– Илья, – послышался слабый голос друида. – Лиса, что со мной? Я весь горю…
– Вот черт! – выругалась я.
Я бросилась к товарищу, села на корточки, мгновение спустя рядом со мной оказался металлист.
– Как ты? – встревожено спросил он. – Сильно она тебя?
– Кто она? – слабым голосом осведомился Антон. – Так холодно, и… почему я ничего не чувствую?
– Черт!
Друид попытался пошевелиться, заорал, и потерял сознание.