Повернул голову на скрипнувшей шее к темному окошку, там темно, как у известного персонажа в персональном месте, когда он ночью уголь грузит. Всегда мучил вопрос. Как местные умудряются вставать в одно и тоже время, особенно зимой? Надо будет спросить… Как ни будь… Потом…
Веки мои стали тяжелеть и закрываться…
Не успели они опуститься, как меня тут же принялись тормошить по новой, но делали это как-то аккуратно, я бы сказал осторожно.
Не открывая глаз пробурчал. — Ну кого там черти принесли? — Продолжить не успел, потому что от услышанного глаза открылись сами.
— Никто меня не приносил, я сама пришла, меня Деда Никодим тебя, будить послал. — Рядом с моим лежбищем стояла Машка, скромненько сложившая ладошки на животе.
Больше всего меня поразило, как она назвала Никодима, Деда, именно так с большой буквы.
Я сел, помял ладонями лицо, прогоняя сонную одурь, повернулся к ней. — Подняла? А теперь брысь отсюда.
Её как ветром сдуло. Провозившись с утренним туалетом минут десять (я так думаю) выскочил во двор и уткнулся в маленькую толпу. Осмотрев всех, взрослых и детей, мысленно взвыл '- Идиот двугорбый'
Ну забыл, с кем не бывает… Утренний поход в церковь. Сегодня он был немного особый, мы в первый раз шли все вместе…
***
То угожее место, — заявил мне дьячок из поместного приказа, после принятия подношения в виде гуся (живого) и алтына, оставленного рядом с образами. Не знаю чем, но мне этот тип не понравился с первого взгляда, редкие, сальные волосишки выбиваются из под шапки и неопрятными прядями обрамляют худощавое, какое-то крысиное личико. Добавить козлиную бородку, будет, ну вылитый грызун. Так и тянуло заглянуть под стол, а вдруг и правда хвост есть…
Пообщавшись с ним немного, понял, что ничего особенного от него не узнаю, 'сарафанное' радио на торгу и то знало больше. Одно выяснил точно, мне лично, землю могут продать, только с царского разрешения и никак иначе или же могу её получить в дар за заслуги. Виной тому мой гражданский статус иностранного мастера, даже владея наделом и, то не могу его продать на сторону, только как в казну. На все это от государя нашего указ имеется. Вот так. Будь здоров и не кашляй.
В легкой обиде на себя что просто так потратил алтын и гуся за копейку, решил прогуляться на торг. Была у меня одна задумка, надо к сапожникам зайти, они с самого краю сидят, а потом надо будет дойти до Мустафы, я у него обычно покупал хлопчатую бумагу, цена правда кусалась. Но с другой стороны это как посмотреть, другие ткани продавали аршинами, а эту на вес по два с полтиной за пуд.
На трусы и майки, вообще на исподнее самое оно.
— Еще не околел? — поздоровался с хозяином лавки, — Насколько помню, ты уже давно должен быть дома, персики кушать, пилав готовить, а ты все тут.
— А… — Все что он смог ответить, сокрушенно взмахивая руками, — Должны были мне кожи привести… День жду, нету. Второй, нету. Седмица прошла, нету. Земляки говорят, — 'Мустафа, ехать надо'
А я отвечаю, — 'не могу, слово дал' Пришел караван, товар привез, я взял, серебро отдал, дождь пошел дороги развезло, теперь жду, когда холода придут.
Он чуть ли не приплясывал, от легкого морозца, опустившегося за ночь на город и сковавшего грязь тонкой ледяной коркой. В прошлой жизни видел фиолетового негра, здесь увидел иссиня синего турка или кто он там.
Потрепались, он рассказал мне последние сплетни, в перерывах между ожесточенным торгом.
Я хотел взять всю штуку ткани сразу, купец запросил за нее три рубля. В итоге сошлись на рубль девяносто и то только потому, что ему, мол, надо ехать, он меня уважает, но запрошенные полтора рубля взять не может, сам купил за столько. Согласился на два девяносто. Сказал ему, что аллах наказывает за жадность и что рубль шестьдесят, самое оно, чтоб не прогневить бога.
Так слово за слово мы доползли до заветной стоимости, ещё немного потрепухались и согласились.
Оставив небольшой задаток, попросил Мустафу, — Уважаемый, оставь пока у себя, до вечера, мне тут потребно в одно место наведаться и надо, чтоб там руки свободными были.
Из разговоров с уважаемым купцом, прояснил одну вещь, обоз с кожами, должен уйти завтра. Когда он отбирал товар, было забраковано порядка полутора десятка шкур, почитай целый тюк, толи выделка, толи ещё что, но он от них отказался. Хочу посмотреть, что это такое, может и прикуплю, на распродаже. Идти было недалеко, и скоро я был на месте. Честно скажу, воняет здесь, духан стоит ещё тот, от кож чем-то кислым прет. Хотя чему удивляться если в технологическую цепочку входит квашение оных в киселе из ржаного 'кваса' с овсяной мукой и 'какши' что это такое так и не понял, сапожник мне попытался как-то объяснить, но я запутался в терминах применяемого сырья. Единственно чего понял, что процесс выделки, первое производство с непрерывным технологическим циклом. Во, в одно предложение свел получасовой рассказ.
В среднем шкура забитого скота скупалась за двадцать, тридцать копеек, после выделки, дорожала процентов на пятьдесят.
Я собирался скупить их по закупочной, опосля того как в нашем доме поселилась банда оглоедов, остро встал вопрос, во что одевать и в чем ходить. С верхней одеждой проблем не было, с рубахами тоже, но во мне проснулся эдакий червяк, о котором я даже и не подозревал. Червь воспитатель, въедливый, настырный, упертый… Ну и куча остальных эпитетов, которыми меня потом наградят воспитанники. Мне почему-то стала не безразлична их судьба, захотелось сделать для них, что ни будь хорошее. И вообще, с моей подачи они появились в этом доме…
— Эй, кто здесь Данило Волков, — окликнул мужиков суетящихся у телеги, один махнул рукой, — 'Вон тот, в чекмене'
Пройдя через весь двор, остановился рядом с худощавым мужчиной средних лет, наблюдающим, как разгружают сарай, выкладывают на возы и увязывают товар. — Здрав будь, Данила.
— И ты добрый человек, с чем пожаловал?
Я честно рассказал ему про Мустафу, от которого прознал о неком несчастии и вот решил выкупить эти шкуры.
Взгляд моего собеседника оживился, — У меня самые лучшие… — начал он было, но осекся под моим насмешливым взглядом, — отдам по полтине за аршин.
Я протянул руку и со словами, — 'что с ним было приятно познакомиться' — попрощался и пожелал удачного пути, развернувшись, пошел к выходу. Дошел почти до ворот, когда до меня донеслось, — По сколько купить хотел?
— По семь с половиной за аршин.
Он аж дар речи потерял. Потом как то собрался, улыбнулся, развел руками, как будто собрался охватить весь свой обоз. — Ежели уступлю, по миру пойду, прибытку не будет.
Если честно, я с самого утра на ногах, все что успел сожрать, так это пирог с тухлой зайчатиной и запить все кружкой горячего сбитня, так что устал и вдобавок хотел писать.
— Данило, они порченные, я хочу купить у тебя то, за что тебе настоящую цену не дадут, ты, или выкинешь их или отдашь задаром. — И тут до меня дошло, а за что хоть торгуюсь? В глаза не видел товар, а уже продавцу руки выкручиваю.
По губам было понятно, что купец материт Мустафу по-черному, отбрехавшись, он видимо принял решение. Кликнул одного из работников, что-то сказал тому и буквально через пару минут у моих ног лежал свернутый рулон кож. — Тута осемь штук, моя цена гривна и три деньги.
В голове загудел калькулятор, зацокали кластеры, производя вычисление, итогом было, рубль тридцать два. — По рукам, — Ответил ему и полез за кошельком.
Домой добрался за темно, меня почти выбившегося из сил, подобрал знакомый стрелец и довез почти до самых ворот нашей усадьбы.
По закоулкам памяти бродила идея про таксистов, — ' в стрелецкую слободу.
— Сколько дашь дарогой?
— Две деньги.
— Давай за три, овес нынче в цене.
— Поехали.
— А дорогу знаешь?'
Ввалившись в избу, свалил свои покупки прямо на мостках, тащить их дальше более не было сил. На шум вышел Никодим следом появилась Марфа.
— ужо хотел в лапоть насрать да за тобой послать, — Приветствовал меня медник, осматривая кучу кульков и свертков. — Ты зачем ходил?
— Никодим, я тебя тоже люблю. Марфа, хоть ты заступись… — Я сидел на каком-то чурбаке, с которого было лень вставать, и смотрел на нашу хозяйку как кот из 'шрэка'
Даже не удивился, когда это сработало, — Старый охальник, сам все жданки проглядел, а тапереча лаешься. Пойдем в дом Феденька…
'Меня когда никогда, Никодим точно, чем ни будь охреначит…'