Жак дрожал от возбуждения.
- Вам еще повезло, - проворчал он.
- Наверно потому, что у м-ль Тусси больше ума, чем у вас.
Роджер быстро пришел в себя и уже снова начал подсмеиваться.
- Должен сказать, я хорошо понял вашу реакцию.
Он, видимо, не имел желания продолжать столкновение.
- Я полагаю также, что вы отклоняете мое предложение, - сказал он, надевая свое кожаное пальто.
Жак хотел только получить отсрочку.
- Если вы можете предоставить мне время...
- Сколько времени, мсье Меллерей? - спросил Роджер. - Я не могу бесконечно ждать.
- Как мне с вами связаться?
- Я буду держать с вами связь. Конечно, чем быстрее мы уладим дело, тем лучше.
Он взял с кушетки свою шляпу и вышел в переднюю.
- До сих пор я доставлял отрицательные сведения. Бесконечно это не может продолжаться.
Жаннина пошла к выходу и открыла дверь. Он вежливо поклонился ей.
- До свидания, м-ль Тусси. Пока, мсье Меллерей.
На пороге он вспомнил:
- Оставляю вам фото на память. У меня есть негативы.
Дверь за ним закрылась. Жаннина прижалась к Жаку, который молча погладил ее. Он проклинал свою непоследовательность. При сложившихся обстоятельствах, подумал он, рано или поздно должно было произойти то, что случилось сегодня в той или иной форме. Неужели он больше не будет иметь счастья? Может быть вымогательство было наименьшим злом? Все же его сознание восставало против этого.
- Если бы не ты, я бы его задушил, - сказал Жак через некоторое время.
- А потом?
- Потом... потом...
Они снова вернулись в комнату. Жак принялся ходить взад и вперед с сигаретой в углу рта, переходя от ярости к полной потере мужества.
- Тридцать тысяч франков! Черт возьми, где я их достану? И потом, мне их просто жаль отдавать!
- Ты предпочел бы расстаться со мной.
- Об этом не может быть и речи.
Правильней он должен был сказать:
- Об этом я еще не думал.
Даже если он решится с ней порвать, даже если он признается во всем своей жене и попросит у нее прощения, не будет ли это поздно, слишком поздно?
Она не стерпит того, что он ее обманывал, так же, как она не терпит противоречий со стороны кого-угодно. Жак хорошо знал ее. Она ему не простит и разведется с ним из принципа. И все прозойдет из-за этих дрянных фото. Она выгонит его на улицу, как шелудивого пса, не более и не менее. Возможно, она только добивается повода, чтобы избавиться от мужа, который больше ее не интересует.
Нет, не может быть и речи о том, чтобы он порвал с Жанниной. Но будет ли так лучше? Пару дней, пару часов назад он бы стал взвешивать все за и против: деньги или любовь. Теперь же дилеммы не было. Но проблема еще не была решена.
Жаннина сидела на кушетке, упершись подбородком в колени, обхватив руками ноги, в своем излюбленном положении.
- Ты уверен, что она разведется с тобой?
- Так же уверен, как дваджы два - четыре, это я уже говорил тебе.
- Ты так же говорил, что не любишь ее.
- Счетную машину нельзя любить.
- Ну тогда чего же ты еще ожидаешь?
Она вскочила на ноги и встала перед ним румяная и свежая как роза.
- Уходи от нее.
- А куда, моя любимая малышка?
- Сюда, ко мне.
Разве он не должен быть вне себя от радости?
Однако он не реагировал и почти против воли ответил:
- Это ты говоришь не серьезно.
- Серьезно нужно решить, что ты собираешься предпринять.
Он знал это, он думал об этом в первую очередь с тех пор, как его материальное положение оказалось в опасности. Девять лет в золотой клетке уничтожили некоторые его привычки. Привыкнув к роскоши, будучи эгоистичным и слабовольным он боялся неизвестности завтрашнего дня. Неужели, после десятилетней супружеской жизни ему придется снова стать жалким инструктором лыжного спорта или клерком с зарплатой в 600 франков в месяц?
Нет, у него не хватит смелости.
- Представляешь ли ты себе, как я буду жить, потерявши место и без денег? Буду висеть у тебя на шее.
- Во всяком случае, без миллионов твоей жены.