— Я, — сказала она, назвав имя, которое он не понял, так как она немного шепелявила.
Он не ответил.
— Мне восемь лет, — сообщила она.
— А я Ашер Саттон! — ответил он ей. — И мне десять… скоро будет одиннадцать.
Она стояла и глазела на него, нервно перебирая одной рукой узорчатый передник. Передник был чист и накрахмален, очень строгий и аккуратный, и девочка сжимала его своими нервными пальцами.
— Я ужу рыбу, — сказал он, стараясь не показаться слишком важным, — и я только что поймал громадину.
Вдруг он увидел, как ее глаза внезапно расширились от ужаса при виде чего-то за его спиной. Он круто развернулся, уже не на коленях, а на ногах, скользнув рукой в карман своего пиджака.
Все вокруг было лилово-серым, резко звучал пронзительный женский смех, а перед ним было лицо… лицо, которое он уже видел в этот день и которое уже никогда не забудет.
Полное, располагающее лицо, которое даже сейчас светилось чувством товарищества, — светилось, несмотря на смертоносный прищур, несмотря на револьвер, уже качнувшийся вверх в волосатом, пухлом кулаке.
Саттон почувствовал, как его пальцы коснулись рукоятки пистолета, сжались вокруг нее и дернули пистолет из кармана. Но он слишком опоздал, чтобы опередить плевок пламени из оружия, которое имело преимущество в несколько десятков секунд.
Гнев вспыхнул в нем, холодный, отчаянный, смертельный гнев. Гнев на пухлый кулак, на улыбающееся лицо, которое могло улыбаться за шахматной доской или из-за револьвера. Улыбка эгоцентриста, который старается победить робота, предназначенного для игры в шахматы, эгоцентриста, который верит, что может пристрелить Ашера Саттона. Этот гнев, чувствовал он, был чем-то большим, чем просто гнев. Что-то великое и уничтожающее, чем просто действие адреналина в человеке. Это было частью его и чем-то большим, чем он сам, большим, чем смертное создание из плоти и крови, которое было Ашером Саттоном. Ужас, вынырнувший из его нечеловечья.
Лицо словно таяло перед ним, или так ему показалось. Оно изменилось, и Саттон почувствовал, как гнев покинул его мозг и пулей вонзился в слабеющую фигуру, которая была Джеффри Бентоном. Револьвер Вентона громко кашлянул — вспышка, вырвавшаяся из дула, была кроваво-красной в лиловом свете. Потом Саттон почувствовал глухой удар своего револьвера в запястье, когда он сам нажал на спусковой крючок.
Бентон падая, наклонившись вперед, сгибаясь посередине, как бы от расстройства желудка. Перед Саттоном промелькнуло матово-бледное лицо и скрылось из виду в груде на полу.
На нем было написано удивление, боль и смертельный, всепобеждающий страх: черты лица были искажены и не похожи на человеческие.
Звуки выстрелов заставили всех замолчать в ослепительном свете, в котором вился пороховой дым. Саттон увидел белые шары лиц, уставившиеся на него. В них, в общем-то, ничего не выражалось, хотя у некоторых были открыты рты.
Он почувствовал, что его держат за локоть, и пошел, направляемый рукой в его ладони. Внезапно Ашер обмяк и вздрогнул: гнев ушел, и он сказал себе.
— Я только что убил человека.
— Быстро, — услышал он голос Евы Армор. — Мы должны убраться отсюда. Они сейчас все здесь окружат. Чертова толпа.
— Это были вы, — еле слышно выдохнул Саттон. — Я только сейчас вспомнил. Я сначала не понял имени. Вы его пробормотали… или, наверное, вы пришептывали, и я его просто не расслышал.
Девушка дернула его за руку.
— Они поставили Бентону условия. Они думали — это все, что нужно. Они и не предполагали, что вы можете быть в дуэли с ним на равных.
— Вы были той замечательной девочкой, — серьезно продолжал Саттон. — На вас был клетчатый передник, и вы все мяли его, как будто нервничали.
— О чем вы говорите?
— Ну, я рыбачил. И только что поймал огромную рыбину, когда вы подошли к…
— Вы сошли с ума, — возмутилась девушка. — И ничего вы не рыбачили. — Она толчком распахнула дверь и вытолкнула его наружу: в лицо ударил прохладный воздух ночи.
— Постойте-ка секунду, — воскликнул Ашер. Он повернулся на каблуках и резко схватил руки девушки в свои.
— Они? — заорал он ей в лицо. — О ком вы говорите? Кто они?
Она уставилась на него широко открытыми глазами.
— Вы хотите сказать, что не знаете?
Он озадаченно покачал головой.
— Бедный Аш, — пробормотала она.
Ее медного цвета волосы были пламенно-красного оттенка, блестящими и живыми в мигании надписей, которые вспыхивали и гасли над домами.
МЕЧТЫ ПО ЗАКАЗУ
Живите жизнью, которую вы упустили
Придумайте что-нибудь потруднее
Швейцар-андроид мягко обратился к ним:
— Вы хотите машину, сэр?
Только он это сказал, как автомобиль уже появился, гладко и тихо скользя по дороге, будто черный жук, вылетевший из ночи. Швейцар протянул руку и широко распахнул дверцу машины.
— Главное — быстро, — проговорил он.
Что-то в этом мягком голосе, в этом непонятном тоне заставило Саттона двигаться. Он шагнул внутрь, втащив за собой Еву. Андроид захлопнул дверцу. Саттон нажал на акселератор, и автомобиль, взревев двигателем, устремился по изгибающейся дорожке, скользнул на автостраду, заворчал, с внезапной нетерпеливостью устремившись по длинной дороге к холмам.
— Куда? — спросил Ашер.
— Назад, в “Герб”, — ответила девушка. — Они не осмелятся искать вас там. Ваша комната оснащена лучами.
Саттон кивнул.
— Я должен быть осторожным, а то, споткнувшись о них, обязательно. Но откуда вы знаете?
— Это моя работа.
— Друг или враг?
— Друг, — ответила она.
Он повернул голову и внимательно посмотрел на нее. Девушка сгорбилась на сидении и вновь стала той маленькой девочкой… только на ней не было передничка, и она не нервничала.
— Не думаю, что есть смысл вас расспрашивать. Она неопределенно покачала головой.