— Мы должны удирать.
— Да, — подтвердил Саттон, — полагаю, что должен. Я попал в ловушку. Там было трое, меня ждали.
— Дело еще хуже, — сказал Херкимер. — Это не только ревизионисты и Морган, но и Адамс тоже.
— Адамс?
— Адамс отдал приказ убить вас при встрече.
Саттон напрягся.
— Откуда ты знаешь? — перебил он.
— Та девушка, — пояснил Херкимер. — Ева. Та, о которой вы спрашивали. Она мне все сказала.
Херкимер прошел вперед, став лицом к лицу с Саттоном.
— Вы должны доверять мне, сэр! Вы сказали мне в то утро: “следить за мной”, но я никогда этого не сделаю. Я был с вами с самого начала.
— Но девушка… — начал было Саттон.
— Ева тоже с вами, сэр, — перебил его андроид. — Мы стали искать вас, как только выяснили все. Но мы не смогли перехватить вас. Ева ждет с кораблем.
— Корабль? — переспросил Саттон. — Это что еще за корабль?
— Это ваш собственный корабль, сэр, — ответил Херкимер. — Тот, что вы получили от Бентона. Корабль был вместе со мной…
— И ты хочешь, чтобы я пошел с вами, залез в этот корабль и…?
— Мне очень жаль, сэр, — сказал Херкимер.
Он действовал так быстро, что Саттон не успел ничего предпринять. Он увидел перед собой кулак и попытался поднять оружие. Он почувствовал внутри своего мозга внезапную холодную ярость, а потом сокрушительный удар, и голова его взметнулась вверх так, что он на мгновение перед тем, как его веки закрылись, увидел колесо звезд на вращающемся небе. Он почувствовал, что его ноги подгибаются, а сам он куда-то падает. Но Саттон был уже без сознания, когда тело его ударилось о землю.
Ева Армор звала его:
— Аш, Аш, проснись!
В уши Саттона вошли приглушенные раскаты грома швартующихся ракет, а сквозь него — глухой дробный звук маленького корабля, со свистом уносящегося в космос.
— Джонни, — мысленно произнес Саттон.
— Мы в корабле, Аш.
— Сколько здесь человек?
— Андроид и девушка. Та, по имени Ева. И они дружелюбны. Почему ты не обращаешь на них внимание?
— Я не могу верить никому.
— Даже мне?
— Не тебе, но твоему суждению, Джонни. Ты новичок на Земле.
— Не новичок, Аш. Я знаю Землю и землян много лучше, чем ты. Ты не первый землянин, с которым я живу.
— Я не могу вспомнить, Джонни. Что-то нужно вспомнить. Я очень стараюсь вспомнить это. Я стараюсь вспомнить, но нет ничего, кроме неясных очертаний. Конечно, то, что я учил, что я записал и взял с собой, важно. Но это как само то место и люди, живущие там.
— Они не люди, Аш.
— Я знаю. Не могу вспомнить.
— Ты и не должен, Аш. Все это было слишком чужим. Ты не можешь носить такую память с собой… потому что, когда ты вспомнишь слишком четко все, ты станешь частью этого. А ты должен был остаться человеком, Аш. Мы должны сохранить тебя человеком.
— Но когда-нибудь я должен вспомнить, когда-нибудь.
— Когда ты должен будешь все вспомнить, ты вспомнишь. Я об этом позабочусь. Обещаю тебе.
— И, Джонни…?
— Что, Аш?
— Ты не возражаешь против этой затеи с “Джонни”?
— О чем ты это, Аш?
— Мне не стоило называть тебя “Джонни”. Это легкомысленно и фамильярно… Но это по-дружески. Это самое дружеское имя, которое я знаю. Вот почему я называю тебя так. Понимаешь?
— Я не возражаю, — ответил Джонни, — я совсем не возражаю.
— Ты понял что-нибудь из этого, Джонни? О Моргане, о ревизионистах?
— Нет, Аш.
— Ты видишь в этом систему?
— Начинаю замечать.
Ева Армор потрясла его за плечо.
— Проснись, Аш, — прошептала она. — Ты что, не слышишь меня, Аш? Проснись…
— О’кей, — Саттон открыл глаза. — Можешь не волноваться. Все о’кей.
Он свесил ноги с кровати и сел на край. Рука его поднялась и пощупала опухшую челюсть.
— Херкимер должен был ударить тебя, — сказала Ева. — Он не хотел тебя бить, но ты был слишком безрассуден, а мы не могли терять время зря.