Передо мной предстал зал. Точнее ЗАЛ. Огромное помещение невероятной красоты. На полу неведомы мастер выложил из цветного мрамора (и не одной прослойки не было видно!) изображения дня и ночи сплетенных в магический знак равновесия, который прорезали лепестки пламени начинавшегося с противоположной двери стороны. Стены бежевого камня украшены цветами из золота и хрусталя. Невероятно высокий стрельчатый потолок из цветного стекла пропускал сквозь себя лучи света, и казалось, что живые драконы и птицы парят в небесах. И в самой глубине стоял трон резного дерева украшенный серебром и драгоценными камнями. Настолько тонкой работы, что думалось: дотронься до него и рассыплется бриллиантовой пылью. Стена за троном расписного хрусталя (магического, так как без волшебства перекрасить хрусталь нереально), была сделана так, что без всякой магии у сидящего в кресле создавался световой ореол: будто само солнце мастерски нарисованное на стене освещает правителя города. Как в эльфийской балладе.
Я настолько увлеклась рассматриванием интерьера, что не сразу заметила две тонких фигурки — мастера Элгерта и мастера Виароны. Узнала я их с трудом, настолько изменились их одеяния. На наставниках были черные расшитые серебром мантии, с разрезами по бокам. Сквозь разрезы у мастера Элгерта были видны того же цвета штаны выпущенные поверх сапог, у мастера Виароны — длинная до пола юбка.
— Доброе утро, — сказала я, подходя поближе. Мастера повернулись ко мне. Мастер Виарона кивнула в знак приветствия, а мастер Элгерт, улыбнувшись, ответил:
— И тебе здравствуй, Юриль! А утро действительно доброе! Нравиться здесь?
Я кивнула, еще раз осмотрев зал — с другой точки обозрения стали замечаться новые, но не менее красивые, элементы.
— Ты просто так рано встала, или хотела что-то спросить? — вернул меня с небес на землю голос наставника.
— Да нет, — пожала я плечами, — просто гуляла, здесь так много всего изменилось.
— Странно, — удивился мастер Элгерт, — я думал, тебе есть, что у меня спросить.
— Да? — я вопросительно посмотрела на мастераа Виарону, но она не как не прокомментировала слова наставника.
— Ну что ж, тогда я рассказу тебе сам. Ты имеешь право знать. Знакомо? — неожиданно достал из воздуха до боли знакомый листок мастер. Я изумленно посмотрела на мастера Элгерта, а тот продолжил, приветственно взмахнув рукой и изящно поклонившись:
— Тогда разрешите представиться, старший мастер всех Сил, учитель наивысшего ранга, глава Совета Всех Стихий Элгерт гол Дейгрол из рода Ксэнтори.
Я минут пять переваривала то, что он сказал, а потом до меня дошло… «Э. Дейгрол»
— Так это вы написали? — пораженно уставилась на него я.
— Да, — чуть улыбнулся мужчина, — кстати, разрешите также представить вам мою супругу, Виарону гол Дейгрол из рода Дийрена.
Я была в таком обалдении, что известие о том, что мастер Виарона — жена мастера Элгерта, приняла совершенно спокойно.
— Теперь я думаю, у тебя появились ко мне вопросы, — мастер с любопытством глянул на мою отвисшую челюсть, и чуть улыбнувшись, захлопнул её ладонью, — но разреши мне и дальше самому продолжить, так у тебя составиться полная картина… Пойдемте в парк, там лучше разговаривать, — после услышанного я спокойно отнеслась, к такой быстрой смене темы, и направилась за наставниками. Мастер Элгерт, между тем, продолжил говорить:
— Начнем по порядку. В семьдесят пятом году тринадцатого столетия у Его Величества короля государства Элес попросил аудиенции неизвестный маг. Я, как главный маг города Зари, не удивляйся Юриль, я действительно считаюсь самым сильным колдуном в королевстве, также присутствовал во время беседы. Так вот. Маг потребовал у Ринлея отдать трон МНЕ, так как страной магов должен править самый сильный маг, а не середнячок, умеющий только махать железяками. Мы оба (я и правитель) тогда очень удивились, но сказали, что не будем этого делать. Маг же утверждал, что это позор для Элес, что власть построена неправильно. В конце концов, Ринлей приказал охране бережно вывести человека на улицу, по дороге налив ему валерьянки, чтоб успокоился. Мы же спокойно разошлись по своим делам. Но. Не тут-то было. Я настолько изумился словам своего «коллеги», что не посмотрел, растяпа, его уровень. И это была самая большая ошибка в моей жизни.
Мастер на минуту прервался — мы расселись в одной из беседок, где вместо стен был дикий виноград.
— Я ничего не успел сделать, — в голосе наставника послышалась горечь, — все, что я понял — это то, что Город настигает невероятно сильное ступенчатое заклинание огромного радиуса. Оно охватило всех магов, но пострадали только слабые. На их способности был наложен блок, а память о магии элементарно стерта. Это было совершенно понятно, погуляв по Городу, маг, наверняка, очень быстро понял, что народу нравиться их правитель и менять они ничего не хотят. На более сильных магов н наложил другое заклинание — та самая песня единства. Её смысл заключается в том, что человек сохраняет свою память, но полностью теряет чувства. У него остается лишь знание, как имитировать их в присутствии непосвященных, да желание подчиняться всем приказам командира. Сама понимаешь, все вместе это превращается в убойный результат — абсолютно не зависящий от низменных желаний, полностью подчиняющийся воин. Так появились Стражи… Это очень страшно, честно говорю. Особенно, когда в Стража превращается твой близкий друг, — мастер тяжело закрыл глаза, будто заново переживая все это.
— Друг? — вырвалось у меня. Мастер ответил:
— Да. Старший мастер водной силы Венан гол Тхери из рода Нирьхи. Мой самый близкий друг и соратник.
— Ой, ли, — вдруг разрушила всю драматичность беседы мастер Виарона, — девочка уже не маленькая, так что говорил бы честно — собутыльник.
— Виа! — покраснев, возопил мастер Элгерт. Я же, не удержавшись, хихикнула.
— Ладно, вздохнул наставник, — так вот. В нормальном состоянии остались только четверо: я, моя жена, Илазе и Ринлей. Первые трое были единственными в Городе учителями наивысшего ранга, а на короле было столько щитов, что и глобальным заклинание не пробьешь. Не надо хмуриться Юриль. Ринлей довольно сильный маг. Не такой, как я, но в своей боевой специализации он даже на старшего учителя тянет. Ведь страной править и колдовать — не одно и тоже. Править должна «твердая рука» с быстрым и практичным мышлением. Поэтому и растили всех правителей, как очень образованных, умных, но воинов. Ну, так, на чем я остановился? Ах, да… у нашего… я так и не узнал, как его зовут, будем называть его мертвым королем. Так вот, у него оказались заклинания для всех. Для нас троих он приготовил заклятье безобидности — мы просто не могли ничего предпринять против него. А вот Ринлей… Под страхом нашей смерти мертвый король заставил его снять с себя амулеты… И наложил на него ту же самую «Песню Единства», заодно стерев память.
Я не знаю, чего он хотел этим добиться. Может, посчитал, что мы недостойны магии или хотел создать что-то свое, но… Город очень быстро превратился в тот, в котором родилась ты, Юриль. Эльфы, дриады и другие расы, не удивляйся, в Городе действительно жили нелюди, не поддались действию заклятий и не стали ждать, пока что-то придумают для них. Они ушли. Остались только их не слишком расторопные сородичи, да те, в ком было слишком мало нелюдской крови. Им все равно было не помочь, а потеряв магию крови, опоздавшие начали стариться, как и обычные люди.
Но я все-таки попытался что-нибудь сделать. Я решил написать послание и отправить его в Город, чтобы потом, когда-нибудь, когда родятся новые сильные маги, жители Элес таки узнали правду. Я до сих пор восхищаюсь тем, что тебе хватило ума, не красней — это правда, чтобы понять то, что написано на листке — тогда пришлось невероятно, изворачиваться составляя текст, дабы заклятье допустило его написание. Но… оказалось, что никакая изворотливость не может помочь во время «прямых» действий — я просто не смог вынести листок из своего кабинета. Ты даже не представляешь, в какое я пришел тогда отчаяние. Единственная надежда оставалась на Силы хранящие Ринлея.
— Ринлея? — удивилась я, нынешнее имя мастера Лейрона было непривычно, и… какое-то отдаляющее, что ли.
— Да будет тебе известно, что у отца Ринлея больше шести сотен лет не было детей. Притом, что и он сам и его супруга являлись абсолютно здоровыми людьми. Лучшие целители не могли понять, в чем дело. Начали даже говорить о назначении наследника среди приближенных к королю людей. Когда же неожиданно Её Величество понесла, все настолько удивились, что заподозрили королеву в измене. К счастью ложка крови короля и точный расчет временных рамок доказал, что отцом является все-таки законный муж, а Элес наконец-то обрел наследника.
Так вот, получилось, что нынешний правитель родился в день, когда эльфы чествуют Бога Зари, притом еще и на рассвете. Отец Ринлея пресветлый Винрольд решил, что это знак и в тот же день посвятил[35] сына Лиотору.
— И он принял? — полу утвердительно спросила я.
— Да, — кивнул мне мастер, — особенно потому, что больше таких подопечных, как Ринлей, у него нет и не будет.
— Почему? — округлила удивленно глаза.
— Потому, что существа Ночи солнце не очень почитают. А последние пять поколений правителей Элес, благодаря королеве Крей'теш, являвшейся на половину темной эльфийкой, были далеко не хилыми магами Тьмы. Приставь, какое развлечение для Лиотора — возможность познать Тьму и увидеть собственными глазами Ночь. Ведь спуститься в Мир Бог может только в свое время, а сама понимаешь, какая ночь на заре.
— Так вот, Ринлею покровительствовали сразу две Силы: Свет и Тьма. При этом, что самое главное, они не смешивались, так как сам юноша был до глубины души своей темным.
И, мягко говоря, обеим Силам то, что случилось не понравилась. Но, если Лиотор сразу отобрал у Города свое благословение, то Тьма[36] выжидала.
— Выжидала? Зачем? — вопросительно посмотрела я на наставника.
— Да за тем, что поспешность сыграла с Богом Зари плохую шутку. Ты заметила, как менялся на свету цвет глаз у Ринлея? Заметила. Это же заметил и мертвый король. Поэтому он запретил Ринлею часто бывать днем на улице. Да и тот сам не желал: темные всегда больше предпочитали Ночь, а теперь на солнце он стал испытывать душевную дисгармонию, так как Свет заставлял его чувствовать, что что-то в его (Ринлея) жизни идет не так. Тьма поступила более аккуратно: она просто плавно переводила равнодушие, наведенное «Песней» в спокойствие, поэтому мертвый король элементарно не замечал, что Ночь искала способы снять со своего подопечного заклятья.
— А почему она не сняла сразу?
— А что бы тогда изменилось? Без памяти Ринлей против мертвого короля ничего не имел и легко склонил бы голову для нового более сильного заклятья. Тьма же ждала, пока у Ринлея появятся причины для недоверия своему сюзерену. Что, кстати, и случилось.
Но. Давай вернемся к изначальной теме.
В Городе установилась такая ситуация: Я, Виарона и Илазе возглавили обучение целителей, а Ринлей отряд Стражей, в обязанности которых входило слежение за порядком, розыск новых сильных магов и торговля. Последнее было немного затруднено тем, что все расы, за исключением людей, прекрасно знали о произошедшем и торговать с Элес соглашались только на территории других людских королевств. Но сама понимаешь, это не настолько неудобно, чтобы отказываться от планов.
Проходили годы. Я уже не верил, что что-то можно исправить. По мере сил помогал магам учиться на целителей. При том, не только единичным, но и потомственным. Ведь далеко не все сильные колдуны оказались в Стражах, некоторые, из тех, что умели ставить хорошие щиты, просто спрятались среди народа. А Стражам, при всех их знаниях, не были известны имена всех родов, в которых сильные маги рождались так часто, что слабые среди них были уже нонсенсом. Кстати, семьи Веран из рода Сери так же относилась к последним.
Но четыреста лет спустя, произошло то, что вернуло мне надежду. Ложась спать, я почувствовал, как кто-то пытается взломать защиту на моем тайном кабинете. Сначала пришел страх — информация, которая там была, раскрыла бы очень многих магов, а мертвый король давно искал это помещение. Но, после проверки, я понял, что проникнуть в кабинет пытаются две девушки, по моей информации стопроцентно являвшиеся магами. И конечно, я их пустил, заодно замаскировав их колдовство. Я надеялся, что юные магнессы не пройдут мимо моего письма, но потом, когда ни одна из них ничего не стала предпринимать, моя надежда увяла.
Потом, случай повторился — уже троя, теперь три потомственных мага, решили зайти ко мне в гости. И, слава Духам и Богам, после проверки я понял, что забрали они не только мои фолианты (кстати, за них мне был сделан серьезный выговор, мертвый король почему-то посчитал, что я специально подсунул двум молодым волшебникам книги).
А дальше… дальше ты знаешь, что было. Ринлей интуитивно доверял мне, и мои слова о том, что текст писал именно я, заставил его поверить в твой рассказ.
Вот собственно и все.
— И что теперь будет? — поинтересовалась я.
— Что будет? Повальное обучение всего населения магии. Как только Город более-менее успокоится, пошлем гонцов к другим расам, думаю, они обрадуются и снова начнут с нами общаться. Тем более, что при отсутствии магии, жители города так и не утратили своего особенного для людей мировоззрения.
— Кстати, — подала голос мастер Ваирона, — сегодня Ринлей будет говорить речь народу в главном зале, и там тебя должны будут чествовать.