— Вы знаете Вальтера Инграма?
— Нет.
— Я знаю, — сказал Сьюко. — Он работает в розыске, они сейчас расширяются.
— Да, поэтому он и поехал в Рио, с коллегами из других стран. Все возвратились, кроме Вальтера Инграма. Он был убит. Случилось это в чудесную тропическую ночь, на пляже.
— Кто это сделал?
— Затейник!
Этот ответ ошеломил нас обоих, и сэр Джеймс пояснил:
— Так называют зверя, который приводит в ужас Рио. Мне переслали фотоснимки с места преступления. Пожалуйста, посмотрите повнимательнее и вы поймете, что я имею в виду.
Он достал из правого внешнего кармана куртки фотографии и разложил их на столе.
То, что увидели Сьюко и я, невозможно описать. Это было страшно, жестоко, ужасно и кошмарно в своей натуралистичности.
— Боже мой, — сказал я. — Это же противоестественно.
Сэр Джеймс пожал плечами.
— Что в этом городе естественно вообще?
— Но, вероятно, это не первые жертвы зверя. Наверняка тут есть еще что сказать.
Сэр Джеймс потер подбородок.
— Это сложно. Но предполагают, что это монстр.
Сьюко тоже подробно рассмотрел фотографии.
— Может быть, оборотень?
— Вполне вероятно, что так оно и есть.
Я глубоко вздохнул. Нам уже приходилось видеть такие раны и им подобные. Их мог нанести оборотень, но возможно и некто другой.
— Каково мнение коллег из Рио?
— После двенадцати убийств у них по-прежнему не возникает никаких идей.
— Уже двенадцать трупов?
— Да, Джон. Для статистики убийств в Рио это вряд ли имеет значение. Невелика цифра. Сожалею, но относиться к этому мы обязаны так.
— Знаю, я много слышал о Рио.
— Мы не узнали бы об этом происшествии, если бы последней жертвой не оказался Вальтер Инграм, английский полицейский. Это напугало власти. Необходимо было информировать нас, я уже пообещал бразильским коллегам помощь.
— Итак, мы летим, — пробормотал Сьюко. Меня только интересует, почему его называют Затейником? Можете вы ответить, сэр?
— Не знаю, эта кличка напоминает нелепую шутку.
— А есть какой-нибудь след? — спросил я.
— Что вы имеете в виду?
— Если Затейник — оборотень, превращение происходит с наступлением темноты, до того он ведет нормальный образ жизни. Думаю, это могло быть замечено кем-либо. Что-нибудь предпринималось в этом направлении?
Сэр Джеймс пожал плечами.
— Вряд ли, Джон. Во всяком случае я ни о чем таком не слышал.
— Хорошего мало.
— Знаю. И все же вы полетите. Номера в отеле уже заказаны, отель прямо на пляже. Из окон, как сообщили, видно место преступления.
— Наверняка там найдутся виды получше.
— Это конечно.
— Когда мы летим? — спросил Сьюко.
— Сегодня вечером.
— Значит, у нас в запасе один день отпуска.
Сэр Джеймс был настроен скептически.
— Я советовал бы вам выспаться наперед. В Рио предстоят горячие ночи.
Иногда сэр Джеймс бывал неправ, но сейчас я поверил его словам…
В лачуге пахло клеем — дети на последних уроках нюхали его, хотя пакетики уже спрятали. Мария Фаланга вздохнула, подумав об этом. Она так же, как дети, сидела на грязном полу, время от времени поглядывая на бродивших жуков и пауков.
Мария была молода, двадцати трех лет, в ней еще жил идеализм. Она вела борьбу с многоголовой гидрой, которую, конечно, не могла уничтожить. Когда она отрубала одну голову, на ее месте вырастали три новые.
Гидрой этой были Нищета, Насилие, Преступление.
На этом можно закончить описание той части Рио, где Мария работала учительницей и воспитательницей. Она была из тех женщин, которые посещали трущобы, хотя происходила из довольно богатой семьи. Родители дали ей образование и не понимали, почему Мария, получив диплом, занялась нищими. Иногда в семье к ней относились как к чужой.
Если бы кто-то решил описать ее, то очень скоро ему пришло бы на ум сравнение с черноокой красавицей. Большие темные глаза, смуглая кожа, непослушные волосы, которые можно собрать только лентой или шлейфом.
Мария была сегодня, как обычно, в джинсах, свободной блузе пестрых тонов навыпуск и спортивных туфлях. Она сидела перед детьми, скрестив ноги.