- Здравствуйте, товарищи, здравствуйте.
- Здравствуйте, Василий Александрович! Вы напрасно нападаете на товарища Масатова, - весело запротестовал Титов, представил профессору капитана Ливенцов а и продолжал: - Мы с большим удовольствием выслушали пояснения. Они нам дали очень много, и теперь, быть может, легче будет разобраться в интересующем нас деле. Особенно с вашей помощью.
- Милости прошу. Пройдемте ко мне.
Когда все вошли в застекленный полукруглый зал обсерватории и уселись в низких, удобных креслах, Титов сказал, что хотел бы знать мнение профессора Шановского о предсказании американского астронома.
- На меня все эта истории произвела отвратительное впечатление, - начал Шановский. - С этим весьма неприятным человеком мне приходилось встречаться на международных съездах. Как это он там восклицает в своем выступлении: "Да поможет мне бог!". Старый ханжа! Интересно, кому помогает он, Кларк? - Шановский задумался. - Ханжа он и препротивнейший человек, это несомненно, но всегда нужно быть объективным - Кларк все же очень крупный ученый, и тем более становится непонятным, в чем здесь дело и что это за "предсказание".
- Значит, вы не находите, что это просто сенсационный трюк заправил "Новой бериллиевой", которые, видимо, купили Кларка?
- Я еще ничего не нахожу. Давайте здраво взвесим факты. Начнем сначала. Кларк утверждает, что излучение открыто им пять лет тому назад. Вздор! У нас в стране проводятся большие научные работы в области радиоастрономии. От внимания наших ученых не мог ускользнуть такой факт, как периодически повторяющееся космическое излучение нового типа.
- Этот довод я считаю самым веским.
- Не будем спешить, товарищ Титов. Пойдем дальше; Кларк приводит убедительное, как может показаться на первый взгляд, объяснение, почему это излучение может повторяться периодически. Но и это сомнительно. По современным представлениям, в межзвездном пространстве действительно существуют облака исключительно разреженного водорода, и они действительно излучают. Но нашими советскими учеными доказано, что интенсивность этого излучения постоянна и происходит только на волне двадцать один сантиметр. Мы достаточно хорошо знаем характер этого излучения и знаем, что оно не оказывает никакого "губительного" действия на живые организмы.
- Кларк рушится! - воскликнул Масатов. Шановский строго посмотрел на него, и молодой ученый замолк.
- "Рушится, рушится"... - пробурчал профессор. - А излучение прошлого года?
- И это могут быть проделки продажной прессы, - неуверенно вставил Масатов.
- Нет, товарищ Масатов, это все не так просто, - заметил Титов и рассказал астрономам о материалах Егорова, о совещании у Сибирцева. Капитан Ливенцов в свою очередь поделился своими соображениями в связи с событиями в Порто-Санто.
- Вот это, и только это, меня смущает, - продолжал Шановский. - Факт излучения прошлого года остается фактом. Теперь нужно доказать, что это излучение не было _космическим_!
- А каким образом, Василий Александрович, можно определить, что излучение космическое? - спросил Ливенцов. - Ведь все пространство, поскольку мне известно, заполнено электромагнитными волнами самого различного типа.
- Это можно определить, пользуясь радиоинтерферометром, при помощи которого устанавливают направление потока радиоволн.
- Но ведь, например, короткие волны отражаются от ионосферы, и их тоже можно принять за волны, идущие так сказать "сверху". Вы извините меня за столь ненаучный термин. Мои познания в радиофизике не простираются дальше радиолюбительских.
- Приемники, значит, собираете?
- Есть грех, Василий Александрович.
- И, собрав, тотчас разбираете, чтобы соорудить новый, по новой схеме?
- Каюсь. И этим грешен, - раскатистым басом рассмеялся капитан.
- Каяться особенно не приходится - дело неплохое. В свое время я тоже всем этим увлекался и доувлекался до того, что теперь вот занимаюсь астрономией. Да, так о радиоволнах. Ну, что же, они действительно будут приходить, как вы выражаетесь, "сверху". А вот когда мы наблюдаем космическое излучение, то его направление регулярно перемещается. Через сутки, пройдя все румбы компаса, оно вновь оказывается" на прежнем азимуте. Это может быть только в том случае, если излучение связано с неподвижными звездами, а направление его изменяется в связи с вращением Земли вокруг своей оси. Наблюдаемое излучение как бы "восходит" и "заходит" подобно звездам. Вот такого-то излучения, излучения, несомненно, приходящего из космических глубин, в прошлом году никто, кроме набожного астронома Кларка, не наблюдал.
- Василий Александрович, я заметил в сообщении Кларка, как мне кажется, одну весьма существенную неточность. - Титов вынул записную книжку, нашел в ней нужную заметку и продолжал: - Вы помните, он утверждал, что только на четвертом году наблюдений, то есть в прошлом году, им удалось якобы создать такую аппаратуру, которая позволила определить губительное физиологическое действие этих самых лучей?
- Помню. Ну и что же из этого следует?
- А как же они могли в таком случае установить, что губительность излучения возрастает из года в год?
- Вы, кажется, правильно подметили, Иван Алексеевич, но их вывод может быть оправдан логикой, если поверить им, что излучение из года в год становится почему-то все более интенсивным. Несомненно одно: что-то пока еще непонятное в эфире действительно творилось в прошлом году. Можно не поверить всем этим статистическим бюро и кларкам, но нельзя не верить наблюдениям, пусть даже отрывочным и неполным, наших ученых и моряков.
- Непонятно, почему происходили катастрофы с автомобилями и самолетами. Почему заснули матросы в моторном катере и излучение никакого влияния не оказало на экипаж судна? - спросил капитан Ливенцов.
- По этому поводу, товарищ капитан, я ничего не могу сказать. Надо порасспросить физиологов. Что касается меня, астронома, то, узнав о "предсказании", я начал писать вот это, - Шановский выдвинул ящик стола и вынул из него несколько исписанных листков. - Считаю своим долгом опубликовать эту статью. Показываю в ней полную несостоятельность подобного "научного" предсказания.
Титов и Ливенцов поблагодарили астрономов, попрощались и уехали из обсерватории.
Беседа с астрономами однако не успокоила капитана. Аппаратура совершенная, слов нет. И ученые, конечно, не могли бы не заметить новое космическое излучение, если бы оно существовало. Чепуха! Никаких космических излучений! А вот излучение, которое вызвало в сентябре прошлого года заболевания, массовые случаи летаргического сна и катастрофы с самолетами и автомобилями - существовало. Оно было создано кем-то и пока, быть может, нужно только дельцам, рекламирующим бериллиевые каски. Только для того, чтобы "предсказание" Кларка выглядело убедительнее? А потом?.. Что если оно действительно будет применено в агрессивных целях?..
Автобус доставил Ливенцова к станции метро. Поездом метро он проехал из конца в конец огромного города и вышел на последней станции, направляясь к дому.
Столичный шум остался позади. В высоких домах вдоль аллеи-улицы уже зажигаются огни. Из распахнутых окон доносятся звуки радио, и капитан, вспомнив о своем приемнике, прибавляет шаг.
Теперь Евгению Петровичу все реже и реже удается вырывать время для занятий радио. История с таинственным излучением, двадцать семь излучательных станций, совещание у Сибирцева, разговор с астрономами - все это задело, помимо гражданских, какие-то почти забытые струнки его души.
"Полонез Огинского, - прислушался Ливенцов, - русская плясовая, приятный голос диктора, передающего лекцию, вихри звуков бравурного танца, а вот кто-то, очевидно, настраивает приемник, и из шумных переливов вырывается писк морзянки".
Все пространство заполнено электромагнитными колебаниями.
Вдоль аллеи-улицы тянутся золотистые цепочки фонарей, они уходят вдаль, в темноту. Там зажглись первые звезды, а позади полнеба сияет заревом света - отражением бесчисленных огней столицы. И все это - лучистая энергия. Все пространство пронизано лучистой энергией. И все источники света, и передающие радиостанции, и далекие звезды испускают потоки лучистой энергии, которая не требует никаких проводников, распространяется в пространстве в виде переменных электромагнитных полей со скоростью 300.000 километров в секунду.
Тысячи радиостанций на Земле излучают электромагнитные волны. Они присутствуют во всех точках мирового пространства, независимо от того, есть ли в этих точках проводники или нет, и когда на пути этих волн появляется проводник, то он становится объектом проявления электрических сил.
Капитан Ливенцов вглядывается в темноту аллеи и думает о том, что у каждого из звучавших во всех домах приемников есть антенна-проводник, в ней проявляются эти электрические силы, и приемники начинают работать. Радиоволны почти беспрепятственно проходят сквозь стены зданий, деревья. Они во всех направлениях пронизывают и тело человека, но человек не замечает этого.
"И очень хорошо, - подумал капитан, - что _не замечает_. А что если действительно появится такой вид излучения, который человек начнет _замечать_?!"
Густая аллея-улица кончилась, лента асфальта полого спустилась вниз, к насыпи, и нырнула в темноту, под изящную арку моста. Несся электропоезд, сверкая полоской ярко освещенных окон. Высоко в небе плыли три огонька зеленый, красный и белый - в далекий рейс уходил пассажирский самолет. Ливенцов опять вспомнил сообщение Кларка, вспомнил, что в сентябре прошлого года излучение вызвало засыпание и катастрофы на транспорте, и представил себе на миг, как срывается и летит под откос этот сверкающий, полный беззаботно едущих в нем людей поезд, как, кувыркаясь, падает самолет с пассажирами и экипажем, налетают друг на друга автомобили, трамваи и автобусы, начинают падать на тротуары люди, внезапно "_заметившие_" влияние каких-то излучений. А корабли? С уснувшим экипажем они носятся, как жалкие щепки, по бушующим волнам океана!
Ливенцов свернул на боковую улицу, ведущую к его дому, но на углу остановился, обернулся, провожая взглядом мирно удаляющийся в темноту поезд, спокойно исчезающие вдали бортовые огни самолета, и подумал, что надо завтра же обязательно посетить институт радиофизиологии.
Было еще рано, еще не собирались на лекции студенты, не приходил на работу медицинский персонал городка, а доктор Виктор Васильевич Пылаев уже шел от центрального помещения института к клиническому корпусу. Четырехэтажный корпус в глубине институтского парка в этот ранний час утра тускло поблескивал своими темными окнами, за которыми, казалось, было все спокойно и безмятежно. Но Пылаев знал, как много людей мечутся здесь на больничных койках от бессонницы, тоски и страха.
Кто-то сказал, что самая страшная болезнь та, при которой человек теряет разум. Пылаев не помнил сейчас, кто это сказал, но он не мог не согласиться с тем, что действительно нет болезни страшнее. Разум, этот светоч, выделяющий человека из среды животных, начинает затухать или мерцает неверным, мигающим огоньком.
Доктор Пылаев посвятил себя борьбе с этим страшным недугом. Прошло много лет, отданных этой борьбе, и теперь настали дни, когда он с коллективом сотрудников мог подвести некоторые итоги: заканчивались последние клинические наблюдения, связанные с новым методом лечения психических заболеваний.
В корпус он вошел тихо и хотел незаметно пройти к себе в кабинет, чтобы до прихода врачей, сестер, санитарок, студентов-практикантов спокойно разобраться в накопленном материале. Но у самой двери кабинета встретился с дежурным врачом.
- Здравствуйте, Виктор Васильевич! А вам, я вижу, не спится.
- Доброе утро, Варвара Никитична. Не спится - сегодня такой день... Я хотел тайком проскользнуть к себе в кабинет, но от вас никак не скроешься. Ну, как больной Никитин?
- Спал нормально.
- Это очередная победа. Прекрасно, Варвара Никитична, прекрасно. Пылаев и дежурный врач прошли в кабинет. - Принесите, пожалуйста, анализы крови и мочи Никитина. Да, и вот еще что, захватите последние электроэнцефалограммы больных моряков - Толоковникова и Василенко.