- Ну и синячище у тебя под глазом, друг, - сказала она.
Брим осторожно коснулся щеки. Чувствуется.
- А не верь карескрийцам, - сказал он, возвращаясь к акценту, который изжил (с огромным трудом) более двадцати лет назад. Это произошло сейчас на удивление естественно. - И ты это, детка, тоже знаешь, - продолжал он, отпуская в небытие два десятка лет. - Мы всегда в какую-нибудь заварушку влезем.
Она улыбнулась и стиснула его руку.
- Ну-ну, господин Брим, - сказала она. - Может, я ошиблась малость - я думала завсегда, вы один из этих столичных.
- Потому-то ты тогда ко мне и не вернулась на "Бенвелле"? - спросил Брим с некоторым ехидством.
Ее близость заставила его забыть обо всех ушибах и синяках, оставленных привязными ремнями. Изящество ее подчеркивалось выдающимися выпуклостями широко расставленных грудей под имперским мундиром - обтягивающим, как перчатка.
Даже в темноте было видно, как она покраснела.
- Это, - сказала она со смущенной улыбкой, - ответ не хуже любого из тех, что я могла бы сама придумать. - Она отпустила его руку, и он придержал перед ней дверь шлюза. - Я только сказала бы - если тебе еще интересно, - что между мной и этим человеком не было ничего долговременного.
Тут уже Брим ощутил, что сам краснеет, и повернулся заглянуть в глаза Картье.
- Ева, это не мое дело, - сказал он, - но я.., ага.., то есть.., в общем.., ну, мне интересно.
- Я надеялась, что так и есть, - сказала она, глядя на него искоса. - И так вот вышло, что сегодня я вечером свободна, как только ты доложишься в лазарете.
Брим замедлил шаги.
- Если так, - медленно произнес он, - то этот облачный гад, который меня подстрелил, оказал мне огромную услугу.
- Это даже учитывая подбитый глаз? - спросила Картье.
- Ох, да! - скривился Брим. - Слушай, ты уверена, что хочешь, чтобы тебя со мной видели? У меня вид, как у уличного хулигана, а из одежды только этот боевой скафандр.
- Твои уличные драки я видала, господин Брим, - сказала она с улыбкой, - и буду очень горда возможностью с тобой поужинать. Кроме того, каждый захочет видеть рулевого, который пришвартовал "Звездный Огонь" с помощью гравиякорей.
- Я годовым жалованьем ручаюсь, что ты это тоже могла бы, - сказал Брим, заглядывая ей в глаза.
- Ну, - рассмеялась Картье, - я же на своем веку тоже водила рудовозы. Тренировать карескрийцев, так сказать, с нуля они начали совсем недавно. А мы с тобой оба шли трудным путем. - Она улыбнулась и положила руки ему на плечи. Они стояли у лифта. - Теперь займись своими делами. Лазарет на два уровня вверх - увидишь табличку. А я тебе пришлю кого-нибудь принести шмотки.
- Где встретимся? - спросил Брим.
- В кают-компании, когда будешь готов, - сказала она. - Я закажу для нас столик с красивым видом.
- С красивым видом? - переспросил Брим.
- А то, - ответила Картье. - Порт 19 на пару десятков лет постарше Порта 30. - Тут двери лифта разъехались, и она кивнула в сторону пустой трубы. Вперед, господин Брим. Скоро увидимся.
***
Коменска, хирург, возилась чуть ли не пять стандартных лет, и кончилось тем, что у Брима оказался бинт на лбу и повязка на глазу, удерживающая плазменный компресс.
- Вас наверняка хорошо пошвыряло, - сказала докторша, поправляя очки. Синяки с ног до головы повсюду.
Брим, голый, как новорожденный, ощущая каждый из этих синяков, только кивнул.
- Совершенно точный диагноз, доктор, - сказал он, с мукой усаживаясь на осмотровом столе. - Этот проклятый облачник действительно нас за что-то невзлюбил.
- Кажется, вы от этого не умрете, - протянула Коменска. - Вопреки всем его намерениям.
Брим вздрогнул от боли, попытавшись двинуть плечами, и отстранение подумал, что же такого особенного есть в докторах, что вот он может сидеть перед женщиной голый и вести беседу как ни в чем не бывало.
- Учитывая, как я себя сейчас чувствую, я об этом могу пожалеть больше, чем он.
- Или она, - поправила его Коменска.
- Тоже верно, - согласился Брим.
- Кстати, - сказала докторша, поворачиваясь вымыть руки и по дороге показав на чистый мундир и синюю куртку, висящие на стене рядом с тренировочным костюмом. - Пока вы были в лечебном аппарате, забежал ординарец и забросил тренировочный костюм. Но чуть позже заглянул такой здоровенный сержант - я бы даже сказала, главный сержант - и занес мундир. Наверное, он из вашего экипажа. Сказал, что всегда пакует один из ваших мундиров - на всякий случай.
Брим улыбнулся и в восхищении покачал головой.
- Барбюс, - произнес он себе под нос.
- Будьте здоровы, - отозвалась докторша.
- И вы тоже, доктор, - усмехнулся Брим и стал натягивать мундир, стараясь не морщиться от боли. Много времени прошло, как он ужинал с красивой женщиной - тем более с карескрийкой, напомнившей ему лавандовые туманы.., волны зеленых холмов, усыпанных валунами, древние дороги, таинственно уходящие в вечный холод и морось,., гордые румяные лица, несмотря на трудную жизнь. Почти что другая Вселенная. Карескрия. При всей своей нищете и отсталости это был ее дом. И его тоже, как ни пытался он его забыть...
- Вы где-то очень далеко, капитан, - заметила Коменска, пробуждая его от воспоминаний.
- Да, - согласился Брим. - Очень неблизко.
- Надеюсь, в хорошем месте? - спросила она, подняв брови.
- Не знаю, - ответил он, глядя в бесконечный коридор мысли и одновременно натягивая ботинки. - Когда-то я так не думал, но теперь... - Он пожал плечами. - Просто не знаю.
***
Кают-компания Порта 19 была страницей довоенного прошлого Ариэля и больше походила на шикарную кают-компанию "Бенвелла", чем на аскетические интерьеры Порта 30. Низкие потолки с деревянными балками, на взгляд неотличимые от настоящих, темные панели стен, резная мебель с кожаной обивкой, несущая следы многолетнего ухода, - все это придавало помещению вид очень дорогого вечернего клуба. Снующие официанты в сшитой по мерке форме, слабый аромат хорошей еды и острых камарговых сигарет, неразборчивый гул разговоров и музыкальный звон дорогого хрусталя довершали иллюзию - и почти невозможно было поверить, что в тех же небесах всего в нескольких световых годах отсюда идет война.
Ева Картье, сидевшая в нише возле взрывоупорного окна, выходящего на закругление горизонта Ариэля, была совершенно ослепительна. Она не сразу разглядела Брима у входа, но как только узнала, тут же улыбнулась и помахала ему рукой. Каким-то волшебством она опять превратила обычный флотский мундир в такой соблазнительный наряд, который Брим даже себе представить не мог бы. Чтобы сотворить такое, надо быть настоящей женщиной.
- Так чего это ты там говорил насчет "нечего надеть, один скафандр"? спросила она с удивленной улыбочкой, поглаживая длинные черные волосы.
- Чистую правду, - ответил Брим, снова легко соскальзывая в карескрийский говор. - То ж Барбюс мне запасной мундир спроворил. А я ничего не знал.
Она откинулась в кресле и скрестила длинные ноги, обнажив на миг неимоверно белое бедро.
- Не присядете ли, красиво одетый капитан? Брим ухмыльнулся.