Их первое соединение прошло чуть слишком быстро - оба отчаянно хотели прогнать ужас войны, пусть на краткие мгновения. Поначалу Брим пытался снизить темп, но когда они дохромали до кровати, Ева уже разошлась не меньше. Они предались любви отчаянно - даже свирепо, - и тут же оба взорвались ослепляющей, уносящей лихорадкой страсти. Потом она лежала, застыв в его объятиях, и дрожь сотрясала все ее тело. Много еще прошло времени, пока она обмякла в тихом всхлипывании.
- Ты.., ты как? - спросил он, когда смог хоть чуть перевести дыхание.
- Н-ничего, - шепнула она, прижимаясь лицом к его груди. Но почти в тот же миг ее тело снова затрясло долгим приступом дрожи. Ему показалось, что прошла вечность, пока ее отпустило.
- Ева? - шепнул он.
- Матерь Вутова сладчайшая, - шепнула она после долгой паузы, стискивая ногами его талию, будто вцепляясь в спасательный жилет. - Кажется, мне хотелось куда больше, чем я сама думала.
Ощущая на своей щеке ее влажные волосы, Брим вдохнул эротический запах ее тела - он не помнил, чтобы она пользовалась искусственными ароматами. Не так же ли сильно хотел и он ее?
И после долгого приятного молчания она повернула к нему голову и чуть приоткрыла глаза.
- А принцессы так же орут, как я орала? - спросила она тихо.
- Не помню, - тактично шепнул Брим. - Когда мне хорошо, я сам так ору, что ничего не слышу.
- Ммм, - протянула она, зарываясь лицом в его грудь. - Значит, тебе тоже было хорошо?
- И очень хорошо, - шепнул он.
Ее дыхание постепенно стало реже и ровнее, и постепенно тело ее отпустило напряжение. Брим осторожно махнул рукой ночнику, погружая комнату во тьму, и накрыл простыней их обоих.
***
Дважды за эту ночь они пробуждались от неодолимой потребности, которую судорожно удовлетворяли, - хотя при каждом следующем оргазме их действия становились более координированными. Брим обнаружил, что его застенчивая карескрийка до изумления изобретательна, и восхитился ее предыдущими любовниками.
- Ничего себе простая сельская девушка, - шепнул он, пытаясь перевести дыхание после одного из ее особо удивительных трюков. - Где во всей Вселенной ты этому научилась?
- Абсолютно не твое дело, - засмеялась она, покачивая бедрами и оседлав талию Брима.
Она была потрясающе великолепна - в самом цвету своей жизни. Брим подумал, почему это пожилые мужчины гоняются за молоденькими, когда есть настоящие женщины вроде этой, умеющей даже поддержать живой разговор! Маленькие груди с бледными сосками выдавались зрелыми плодами на почти до болезненности стройном корпусе, и чуть выдающийся живот встречался с густой и черной порослью паха прекрасной выпуклостью мягкой и гладкой плоти. Когда он медленно ее раздевал, у него в буквальном смысле закружилась голова от красоты длинных изящных ног и мягко выпирающих ягодиц.
А потом... Чего она не знала о способах любви, того и знать не стоило. Кажется, не было ничего, из чего она не могла бы извлечь радость...
***
Когда настало утро, оказалось, что они надолго проспали рассвет - редкость для офицеров летного состава, по крайней мере на этой войне.
- Я так отдохнула, что сама себе не верю, - сказала она, роскошно потягиваясь на заляпанной простыне. - Особенно если учесть, как мало мы спали.
Брим засмеялся спросонья.
- Мне извиниться за то, что не дал тебе поспать? Зевнув во весь рот, она свела плечи с очевидным удовольствием и усмехнулась до ушей.
- Не надо. После тебя я так себя чудесно чувствую.
- Всегда рад помочь любым способом, - сказал Брим самым любезным голосом. - К тому же, моя соблазнительнейшая карескрийская красавица, я после тебя тоже чувствую себя чудесно.
- Карескрийская красавица, - протянула Ева, глядя в потолок. - Мне не послышалось?
- Ты красавица, Ева, - серьезно ответил Брим. - Самая красивая женщина из всех, которых я видел.
- Спасибо тебе за это, Вилф Брим, - ответила она. - Сегодня ночью ты дал мне почувствовать себя красивой. Но еще ты назвал меня карескрийкой. Это должно меня от тебя отличать?
Брим на миг задумался.
- Знаешь, забавно, - сказал он. - Я сам думаю, так это или нет. Редко когда я ощущал с кем-нибудь такую близость. Но ведь это может быть и реакция на ту бурную страсть, что ты во мне пробудила. Вряд ли мне в жизни приходилось так интенсивно работать - я не преувеличиваю.
- А ты не думаешь, что это еще и потому, что среди существенных для нас вещей у нас так много общих?
- Потому что мы оба карескрийцы? - спросил он.
- Ну, отличный мой любовник, - сказала она, - Карескрия по-своему дала нам совершенно исключительное начало. - Она заглянула ему в глаза. - Ты после нашего последнего разговора не задумывался больше, кто ты?
Брим сел рядом с ней на кровать, закинув ногу на ногу.
- Я тогда задумался, зачем ты это говорила, - ответил Брим более серьезно, чем сам собирался.
- А теперь? - спросила она, приподняв брови. - Я побаивалась, мне придется пожалеть, что высказала тебе свои мысли напрямую.
- Тут не о чем жалеть, - покачал головой Брим. - Это меня заставило немного задуматься о себе.
- О том, кто ты на самом деле? Он улыбнулся.
- И об этом тоже, - ответил он. - Но в основном о том, что я независим - и одинок.
- Эти мысли ходят парами, как по-моему, - сказала она. - Тогда сначала расскажи мне, кто ты такой. Мне охота знать.
- Ладно, - согласился он. - Но ответа на твой вопрос не получится - он только вызвал у меня другие вопросы.
- И?
- И пусть это звучит по-сумасшедшему - или просто глупо, - но я.., кажется, с тех пор, как попал на Флот, моя жизнь очень хорошо определила, кем я не являюсь.
- И кем же ты не являешься, Вилф Брим? - спросила она.
- Ну, - ответил он, - прежде всего я не карескриец.
- Так ты на самом деле отрекаешься от Карескрии, Вилф Брим?
- Ну..; да, - начал Брим, неловко пожав плечами. - Да, отрекаюсь. Я не вынес оттуда ничего, кроме одежды на своих плечах.
- Хм, - улыбнулась она. - И там ты научился водить звездолеты среди шахтерских астероидов, как и я. - Тут она хихикнула. - Я там и еще много чему научилась.
На этот раз настал черед Брима улыбаться.