— Вы оба окончательно сошли с ума, чтоб я больше с Мурманом пива не пил! Сначала вы уговорили меня рыскать по подземельям, как крыса, воевать с чудовищами, а теперь предлагаете спуститься еще ниже, не иначе, в пасть самому Кудиану?! Или вы возомнили, что я такой же баран, как и вы, э? Спускаемся, дуб вас дери. Каспер, самострел.
— Да, Зезва…
Ступеньки, сырые и полные рыскающих взад и вперед насекомых, быстро привели их в небольшое помещение, похожее на склеп. Такое мрачное впечатление создавали несколько ликов Ормаза на стенах и длинный каменный стол посредине, как видно, высеченный прямо здесь из огромной глыбы. Брат Кондрат, тем не менее, ободрился при виде образов.
— Видите, дети мои? Страховидл сюда не сунется.
— Ага, — согласился Зезва, — постесняется.
Видя, что вскипевший от гнева монах вот-вот обрушится на Ныряльщика с праведным окриком, Каспер поспешил вмешаться.
— Здесь ничего нет. Просто пустая келья. Правда, большая. Пойдемте, хватит приключений на сегодня.
— Здравая мысль, сын мой, — кивнул брат Кондрат, не сводя с Зезвы колючего взгляда.
— Постойте, — повернулся Ныряльщик. — Святой отец, огня!
Каспер и монах подошли ближе и уставились на железные кандалы, намертво прикрепленные в оголовье каменного стола. Еще несколько колец осветил факелом помрачневший брат Кондрат.
— Отче, что это такое, пыточная? В монастыре? Впрочем, чему удивляться? Когда по коридорам разгуливают оборотни…
Монах долго молчал, разглядывая каменное ложе.
— Сюда ноги, — бормотал он подавленно, — а здесь — тело крепится поперек живота…а вот это, о, Дейла…
— Для шеи и рук, — пояснил Зезва.
— Если это орудие палача, — прошептал брат Кондрат, — то где все остальное?
— Что остальное? — спросил Каспер напряженно.
— Инструменты ката, печь, дыба и другие мерзкие приспособления.
Откуда-то издали до их слуха донесся вой. Люди вздрогнули, оторвались от созерцания странного каменного ложа.
— Наверх, — с этими словами Зезва решительно направился к лестнице.
Брат Кондрат покинул странную келью последним. Бросив прощальный взгляд на кандалы, он вскарабкался по лестнице вверх. Когда шум шагов затих, в наступившей тишине с новой силой зашуршали многочисленные насекомые. Затем негромко заскрипел скрытый механизм, и в образовавшемся в одной из стен проходе появилась закутанная в монастырский плащ фигура. Незнакомец сделал шаг вперед, прислушиваясь. Затем повернулся к потайному ходу, откуда появился несколько мгновений назад, и опять превратился в слух, чуть наклонив голову к правому плечу.
— Идёт, — пробормотал человек в плаще, глядя в черноту проема. — Приближается…
В небольшой часовне, что притаилась в укромном уголке Королевского Сада, перед образом Дейлы стояла на коленях королева Ламира. Старичок-монах только что вышел, скрипнув дверью. Дежурившие у входа Телохранители в алых плащах смерили его недобрыми взглядами. Инок фыркнул и, взявшись за лопату, принялся чистить от снега дорожку, ведущую к часовне из аллеи. Солдаты молча перевели взгляды на двери, с которых строго взирала хранительница очага Аргунэ. В заснеженной аллее притаилось еще не меньше дюжины арбалетчиков. Никто не подкрадётся к её величеству. Никто.
Опустив голову, королева тихо молилась. Ее руки сжимали кончики теплой шали, наброшенной на плечи. Длинные волосы были заплетены в две простые косы, теплая меховая шапочка покрывала голову, а на груди блестел золотой образ Ормаза. В часовне царил полумрак, только в самом углу, под старым ликом Дейлы, горело две или три свечки, распространяя вокруг нежный аромат.
— Ваадж, это ты, — не оборачиваясь, произнесла Ламира.
Маг осторожно прикрыл за собой дверь, сделал три шага вперед и опустился на колени, чуть сзади властительницы Мзума. Он уже давно не удивлялся способности его повелительницы чувствовать чье-то присутствие.
— Рада видеть тебя, мой друг.
— Ваше величество, — почтительно отозвался Ваадж, осеняя себя знаком Дейлы.
Королева повернулась. Взгляд зеленых глаз заставил мага вздрогнуть и опустить взор. Шрам на подбородке Ламиры чуть дернулся.
— Всегда удивлялась твоей набожности, Ваадж. Как это не характерно для чародея, того, кто способен приоткрыть завесу на тайной мироздания…вера в богов…
Маг еле заметно улыбнулся. Обвел задумчивым взором скромную часовню, задержал взгляд на мерцающих свечах.
— Ваше величество…только тот, кто по-настоящему увидел незримое, что простирается за Гранью, способен искренне верить в богов. И лишь самонадеянные глупцы, будучи не в состоянии объяснить непонятное, прибегают к циничным методам отрицания любой божественности и высшего замысла. Потому что они живут с уверенностью собственной уникальности.
Ламира грустно рассмеялась.
— Ах, мой милый волшебник, ах… Разве не уникален каждый из нас? Я видела твоих собратьев по ремеслу, презрительно отвергавших саму возможность зайти в храм, не говоря уже про то, чтобы помолиться или поставить свечу перед образом. Верить в богов несовременно и даже смешно, не правда ли? Простолюдины забьют камнями любого, кто посмеет при них богохульствовать или отрицать божественность Ормаза и Дейлы. Скажи мне, ты не считаешь их отсталой чернью?
— Считаю, ваше величество.
— Но в храм приходишь.
Ваадж поднял глаза на Ламиру.
— Здесь уединение и покой, ваше величество.
Королева не ответила, поднялась на ноги. Зашелестел подол отороченного мехом плаща.
— Пройдемся по саду, друг Ваадж. Тем более, ты пришел с каким-то делом. Поговорим на воздухе.
Телохранители расступились. Ваадж чувствовал на спине их колючие взгляды. Оглянувшись, он вздохнул: арбалетчики двинулись следом неслышной кошачьей походкой. Как они умудряются идти по снегу, не скрипя?
— Они по всему саду, Ваадж, — тихо проговорила Ламира. — Везде, куда я не пойду, Телохранители рядом. Во дворце Пажи дежурят на каждой лестнице, возле каждого окна. Взгляни туда, на деревья аллеи, на ели и сосны. Видишь?
— Нет, ваше королевское величество.
— Это потому что ты плохо смотришь, Ваадж. Там теневики. Гастон неистово охраняет меня.
— Это необходимо, государыня. После всех этих событий…
— Знаю! — вспылила королева. — Но чувствую себя дорогой птичкой в клетке на лотке баррейнских купцов! Что молчишь, чародей? Говори, или язык проглотил?
Ваадж молчал, не поднимая глаз. Снег тихо поскрипывал под ногами. Ветра почти не было, и морозный воздух еле заметно шевелил ветви изумрудно-белых елей.
— Ну, полно, — смягчилась королева. — Рассказывай, что там у тебя. Положение в Душевном тевадстве?
— Да, ваше величество, — поклонился маг, — и это тоже, но сначала я хотел бы задать вашему величеству вопрос про Дану.
— Дану? — удивленно переспросила Ламира. — Мою горничную? Странный вопрос, мой друг. Впрочем, спрашивай, ты еще никогда не обращался ко мне с пустыми и праздными просьбами. Слушаю.