Зезва вздрогнул, повернулся. Геронтий недовольно смотрел на него. Джуджа хотел еще что-то добавить, но отступил на шаг, вглядываясь в лицо Ныряльщика.
— Извини, пожалуйста, — с неожиданной мягкостью проговорил карл. — Прости меня, волосатого грубияна. Я не видел, что ты вспоминаешь.
— Как ты догадался, друг Геронтий? — покачал головой Зезва.
Джуджа хотел было указать на блеснувшую в глазах человека слезу, но лишь кивнул, улыбнувшись. Зезва поплотнее запахнул плащ и вернулся к созерцанию окрестностей. Рядом, у соседней бойницы, уже сопел командир джуджей.
— Убедился, человек? — карл размахнулся и забросил остатки яблока чуть ли не в темнеющий вдалеке лес. — И метнул Огрызок огрызок… — забормотал он, вытирая руки. — Чувства просто!
— Что ты там бубнишь, достойный командир? — спросил Зезва.
— Бубнят человеки, а благородные джуджи высказываются.
— Конечно… — усмехнулся Ныряльщик.
— Убедился, спрашиваю? — повторил Геронтий.
— В чём?
— В том, что во-о-н тот лесочек отличное место, чтобы сосредоточить ударные силы, — джуджа поежился. — Чувства, ну и веторочек!
— Да, — согласился Зезва, кусая нижнюю губу. — Но как неприятель туда попадет?
— Ясно как. По лесочку, по тропиночкам, соберет сам себя в кулак и с чувством пойдет на приступ. Предварительно спалив деревню.
— Ну, ткнутся они в стены, а дальше? Головами долбить будут?
— Зачем головами? Баллисту подтащат и ненавязчиво пальнут разочек-другой. Не веришь, человек? Я тоже не верил, что душевники мятеж поднимут. А они взяли и подняли! Причем чувственный такой мятеж. Сплошной на-най, понял.
— Слишком уж неправдоподобно, — покачал головой Ныряльщик. — Как они баллисты притащат? По воздуху, что ли?
— Зачем по воздуху? На ослах, в разобранном виде.
Зезва повернулся и уставился на джуджу.
— Как соберут тогда, у нас на виду?
— Ночью, человек. Мои ребятки побродили немножко по лесочку. Пара опушек чувственных имеется.
— Все равно трудно поверить, что враг полезет сюда, — с сомнением проговорил Зезва. — Посмотри вокруг: зима, мороз, снега по колено. Какие тут маневры и штурмы? Каноны войны…
Геронтий взмахнул руками и выкрикнул что-то непристойное по-джувски. Именно непристойное, потому что Ныряльщик, хоть плохо понимал язык карлов, отдельные слова вроде «баран» и «жопоголовый» все-таки разобрал.
— Господин джуджа, не сквернословь.
— Чувства! — Огрызок впился зубами в очередное яблоко. — Ишак неверующий, вот ты кто, клянусь носом принцепса!
— Я просто пытаюсь понять.
— Баран тоже пытался-бодался, да в котёл угодил! Так там и сварился, с канонами войны в заднице.
Геронтий размахнулся и метнул яблоко в пелену усиливающегося снегопада. Затем подошел к бойнице, свесил голову вниз.
— Косой, где ты?
— Э? — донеслось откуда-то снизу.
— Готовы люди? — проорал Геронтий по-джувски.
— Э?
— Люди, говорю, готовы, я твоей мамы бурдюк шатал?!
— Чего кричишь? Готовы!
— Уф… — Огрызок набросил капюшон. — Мы собираемся на разведочку прогуляться. Ты с нами?
— В лес? — Зезва сосредоточенно нахмурился.
— Нет.
— А куда?
— Баб на сеновале трахать…
Геронтий умолк. Проследив его взгляд, Зезва увидел стройную фигурку Аинэ. Девушка куталась в теплую шерстяную шаль, закрыв лицо от ветра, но глаза цвета морской волны внимательно смотрели на Ныряльщика.
— Мое почтение молодой госпоже, — не без галантности поклонился джуджа. — Позволю себе высказать искреннее восхищение твоей красотой. Чувства и еще раз чувства, молодая госпожа! Очень, очень приятно!
— Спасибо, господин Огрызок, — засмеялась Аинэ. — Ты очень любезен.
— Чувства! Все джуджи настоящие рыцари. Не то что… — Геронтий окатил Зезву презрительным взглядом, еще раз поклонился Аинэ и величественно удалился, бросив на прощание:
— Будем тебя ждать у ворот, — и тут же заорал:
— Косой! Строй ребят, иду на проверку!
— Э?
— Ауф… твой мамин королёк шатал!!
С этими словами Геронтий загрохотал по лестнице вниз.
Аинэ тихо засмеялась, подошла к Зезве.
— Красиво как, — выдохнула девушка.