Шпион сглотнул, но взял себя в руки.
— На рынке… господин Главный Смотрящий!
— Как это произошло? — Гастон тер переносицу, прикрыв глаза.
— Э… мне показалось, что случайно.
— Вот как?
— Дана поскользнулась, а молодой лекарь успел подхватить ее за руку, иначе б покатилась девка в грязь!
— Надо же, — хмыкнул Черный, не открывая глаз.
— Слово за слово, — продолжал шпион, оживляясь, — и врач (его зовут Меван) узнал про болезнь Беллы, старой горничной, которая…
— Мы знаем, кто такая Белла! — вспылил Эниох.
— Погоди, — поморщился Гастон. — Что ты так кричишь? Продолжай, теневик.
— Да, господин… В общем, доктор этот, Меван, ходит ежедневно домой к Дане с Беллой, ага. Так девка уже и соседям все уши прожужжала, что матери намного легче…
— Чудо-лекарство, — пробормотал Гастон, знаком попросив у Эниоха налить ему стакан вина. Пригубил совсем чуть-чуть, поджал губы и глубоко вздохнул. Открыл глаза и уставился на шпиона. Тот вздрогнул, вытянулся.
— Можешь идти, теневик. Как твое имя?
— Мгер, господин Главный Смотрящий.
— Мгер, продолжай следить за Даной. За каждым шагом. За доктором тоже. Ты написал отчет? Молодец. Свободен.
Шпион уже давно ушел, а Гастон продолжал сидеть со стаканом в руке, снова прикрыв глаза. Другой человек на месте Эниоха решил бы, что глава Тени уснул, но бывший тюремщик знал: его господин просто размышляет.
— Эниох.
— Господин Главный Смотрящий?
— Приятно осознавать, что наши агенты умеют писать и читать.
— Вашей милости известно, — поклонился помощник, — у меня все шпионы грамотные.
— Грамотеи, — слабо улыбнулся Черный. — Ладно, скажи, что думаешь об этом таинственном докторе-чудотворце?
— На магию похоже, ваше превосходительство, — осторожно заметил Эниох.
Гастон открыл глаза. Разноцветные глаза прищурились.
— Продолжай.
— Дана — потомственная горничная и доверенное лицо королевы.
— Ну и что? Никакими секретами девушка не владеет, в спальню Ламиры убийцу не проведет. Телохранители и пажи уже чуть ли не в отхожем месте бдят, после того покушения. Кстати, насчет покушения, — помрачнел Гастон. — Я имею в виду первое, когда на королеву напал рвахел…
— Уничтоженный Данканом, ваша милость?
— Осмотр тела пажа показал — его убили тонкой спицей. Проткнули словно борова! Такими штуками орудуют только элигерские Устранители. Значит, много чего знал наш смазливый паренек, раз элигерцы не поленились рисковать своим наемным убийцей. — Гастон поднялся и проковылял к камину. — Уф, ну и натоплено у тебя, приятель! Дышать нечем, ставни б хоть открыл, а? Что? Холодно? Ладно, не хмурься, знаю — ты не терпишь холода. Я, впрочем, тоже… Рвахел, значит.
— Рвахел, ваша милость? — переспросил Эниох, вздрогнув.
— Ничего… — глава Тени уже стоял возле окна, всматриваясь в ночную темень и всполохи света от качающихся на ветру фонарей. — Я пытаюсь понять — если к Дане прицепился вражеский шпион, то какова его истинная цель? Если бы он пытался завести с горничной роман, то логично было бы предположить, что элигерцы хотят завербовать столь близкое к королеве лицо. Но все равно, глупо! Они же понимают, что Дана под постоянный контролем. Следовательно…
Гастон повернулся. Поморщился, потому что нога ныла. К снегу, не иначе.
— Может, это баррейнцы, ваша милость? — предположил Эниох.
— Высокий Дом? — тихо рассмеялся Гастон. — Вряд ли. Хотя… Скажи, друг мой, болезнь Беллы серьезна?
— Не просто серьезна, а смертельна, ваше превосходительство! Крабовая болезнь!
— Но этот Мавен вылечил ее, а?
— Не совсем вылечил, но лечит.
— Крабовая болезнь, — тихо сказал Гастон, задумавшись. Эниох опустил глаза. Он знал, о чем думал всесильный глава Тени. О сестре. — Но, Эниох, крабовая опухоль — страшная вещь, я видел как-то женщину, погибшую от нее. Грудь у бедняжки вздулась, словно шар. Несчастная долго мучилась, прежде чем отдать Ормазу душу. А этот Меван…
Гастон стукнул кликой о пол.
— Не спускать с него глаз. И с Даны тоже. Приставь к Мгеру еще людей. Он, кажется, парень не промах, пусть командует всей группой. Смотри, чтоб не спугнули чудо-доктора!
— Повинуюсь, ваша милость! — склонился Эниох.
Облокотившись о стену, Аинэ с замиранием сердца смотрела, как три всадника медленно приближаются к воротам монастыря. Стоявший рядом Севдин хмыкнул. Аинэ встрепенулась, поправила сползший теплый платок, и вознамерилась было бежать, но толстый монах схватил ее за подол поношенной монашеской одежды.
— Куда бежишь, коза? — нахмурился инок. — А послушание? Вот скажу отцу Андриа, походишь у меня во власянице, Ормаз свидетель!
— Дядя! — взмолилась девушка, сжимая руки Севдина в ладонях. — Вернулся ж отец Кондрат, и Каспер с ним! Я уже белье все вывесила и на кухне помогла, честно!
— Ох, не к ним ты бежишь, девка! — Севдин по-прежнему хмурился, но его глаза смеялись. — Рыцаря своего ждешь, ага.
— Неправда! — Аинэ густо покраснела, опустила глаза цвета морской волны. — Брат Кондрат обещал мне шаль привезти с Даугрема. Тёплую!
— Ах, да, как я мог забыть, клянусь Дейлой!
— Дядя, правда! Ну, отпусти.
Севдин упер руки в бока и смерил племянницу взглядом. Аинэ улыбнулась, подскочила и поцеловала дядю в щеку. Засмеялась и стремительно скрылась в лестничном проеме. Монах лишь покачал головой.
— Уж замуж невтерпёж, а, брат?