— Как прикажет ваше величество.
«Смысл? Элигерский индюк будет клясться в непреклонном нейтралитете Директории. Мы взяли в плен нескольких элигерских солдат, но толку? Наемники и ренегаты, заявит посол. Неопознанные галеры? Тяжелая артиллерия? Инсинуации и бездоказательные заявления!..»
— Хотя нет, — передумала Ламира. — Не хочу его видеть, Гастон.
«Правильно»
— Ступай к командиру Телохранителей. Я еду в Цум.
— Государыня?! — Гастон даже отступил на шаг и едва не выронил трость.
— Ты не ослышался, мой милый. Поручаю тебе организацию охраны. И не смотри на меня так, милый мой. Со мной отправится Ваадж.
Гастон хотел было задать вопрос, но королева снова опередила его. Вглядываясь в его разноцветные глаза, Ламира властно взмахнула рукой.
— Останешься в столице.
— Повинуюсь, — склонился Гастон. Мысли носились в его голове, как сумасшедшие. — Я…
— Мой друг, я хочу побыть одна. Подготовишь всё вместе с Вааджем, утром жду доклад. Ступай.
Гастон сжал трость, склонился еще ниже и стал пятиться в темноту за пределами призрачного света, окружавшего подсвечник и колонну, на которую снова облокотилась королева.
«Ты сошла с ума. Или?..»
Выйдя за круг света, Гастон быстро зашагал в сторону дверей. Сероватая темнота королевского дворца начинала угнетать, казалось, сам воздух здесь был спертым, душным, несмотря на открытые слугами окна. Гастону хотелось поскорее уйти, подняться в свой кабинет, ступая по лестнице на цыпочках, по своему обыкновению. Он несся мимо колонн с притаившимися за ними Пажами, бежал под балюстрадами, с которых за ним следили внимательные глаза лучников и гулко стучал тростью по каменной кладке пустых и холодных залов. Глава Тени думал о сестре. Ему было холодно.
Зезва открыл глаза, со стоном перекатился на бок и с трудом поднялся. Удар по затылку, которым его наградил на прощание надсмотрщик-ыг, отдавался в голове пульсирующим гулом. Немного шумело в ушах, в глазах двоилось, во рту стоял тошнотворный привкус. Пошатнувшись, Зезва оперся рукой о холодный и влажный камень стены. Прищурился в попытках разглядеть что-то вокруг. Глаза медленно привыкали к полумраку каменного мешка, куда его кинули ыги. Стены, разбитая кладка пола, подслеповатое окошко далеко вверху с решеткой. Капли, падающие с тяжелым утробным чавканьем. Часть этих мерцающих потолочных слез тонула в кривоватой черной луже, что распласталось в углу темной, похожей на чудовище тушей. Блики призрачного света изредка проходили рябью по поверхности лужи, и в эти мгновенья сходство с живым существом становилось еще сильнее.
Зезва двинулся вперед на ощупь и вскоре наткнулся на что-то каменное и холодное. Провел рукой по шершавой поверхности, стряхнул с ладони пыль. Предметы вокруг постепенно складывались в сумрачную серо-черную картинку. Наконец, Зезва узнал комнату, и ему стало трудно дышать, а боль в затылке усилилась. Он попятился к стене, прижался к ней, чувствуя, как холодный пот заливает спину.
Каменный стол в форме креста с кандалами, прикованными в четырех местах. Зезва прикусил губу, поскреб небритую щеку. Еще раз огляделся. Он один. Странное чувство овладело всем его существом: тревожное, непонятное. Словно незримое ничто пробралось внутрь тела, застыло холодным, еле ощутимым камнем в районе живота и вот-вот… Зезва нахмурился. Что за бредни, курвова могила!
Снова приблизившись к ложу, Ныряльщик заметил темные пятна в изголовье. Похоже на кровь, но в темноте не разобрать.
Шорох. Зезва резко обернулся и замер. Темная фигура с наброшенном капюшоне появилась словно ниоткуда. Зезва прищурил глаза, чувствуя, как злость наполняет его. Он подбоченился и с вызовом уставился на каджа.
Второй змееголовый появился так же незаметно, как и первый. Словно вышел из стены. А может, так оно и было? Ныряльщик сплюнул.
Первый кадж стоял, не двигаясь, скрестив руки на груди. Затем из-под капюшона тихо прошелестело:
— Таисий?
Зезва напрягся, но издевательской позы не сменил, хотя во рту и появился горький привкус, а по спине поползла новая капля пота. Таисий. Черные Пещеры, вешапы…
Второй кадж откинул капюшон. Вопреки ожиданиям Зезвы никаких дзапов не было — кадж был под иллюзией. Ныряльщик вздрогнул, он узнал это бледное лицо, светлые волосы и безжизненные глаза со странной поволокой. Таисий еле заметно кивнул и улыбнулся.
— Уже и не мечтал о такой встрече, рыцарь Зезва, — проговорил он почти ласковым тоном. — Зезва по прозвищу Ныряльщик. Странно.
Кадж умолк. Довольно долго тишину нарушала лишь черная лужа, поглощавшая обреченно падающие капли. Нестор медленно поднял руки и также откинул капюшон. Дзапы взметнулись над головой каджа, глаза с белесой поволокой вспыхнули. Зезва с огромным трудом сохранял невозмутимый вид, но червь ужаса уже медленно полз по спине, угрожая добраться до рук и ног, чтобы затем полностью овладеть его телом и разумом. «Нет уж, курвова могила, не увидите, как ныряльщик трусит, вы, соплеголовые чантлахи!»
Нестор взглянул на Таисия. Тот ответил долгим взглядом.
— А мы все ждали, когда же ты переместишь себя в другой мир, ныряльщик, — произнес Нестор. Дзапы метались, словно взбесившиеся змеи. — Пронзишь саму материю Грани. Покоришь мироздание…
Зезва молчал.
— Но ты ведь не можешь делать это слишком часто, да. Доза облучения, полученная тобой за последние два перехода, и так уже превзошла все допустимые нормы, не так ли?
Зезва угрюмо отвел взгляд.
— И, кроме того, для перехода тебе необходима тишина, сосредоточенность и… что еще, человек, зовущийся ходоком за Грань? — Нестор повысил голос. — Всегда завидовал таким как ты. Твоя способность видеть иные сферы — ах, Пламя, как бы я хотел хотя бы раз увидеть другие миры…
Зезва вздохнул, повел плечами. Он не видел улыбку, тронувшую губы Таисия.
— Ты не маг, не колдун, не можешь создать порт, даже к простейшей магии не способен! Но ты видел иные параллельности. Ах, параллельности… Почему ты молчишь? Неужели тебе не интересно, почему мы сохранили тебе жизнь? Ты вздрогнул. Знай же, если бы не мы, самое меньшее три стрелы попали бы в тебя. Удивлен? Обрадован? Или… разочарован? — Нестор задумчиво поднял глаза вгору. Один из дзапов вдруг метнулся в сторону Зезвы, тот, отступил на шаг, унимая дрожь. Но отросток быстро вернулся, снова устроившись на голове каджа.
— Прости. Иногда они больше подчиняются подсознательным импульсам, нежели приказам.
Зезва взглянул на каджа. К горлу подступил ком, в ушах снова зашумело, но он выдержал этот поединок. Стало трудно дышать, но Зезва смотрел и смотрел. «Курвин корень…» Наконец, Нестор с широкой улыбкой повернулся к Таисию.
— Молодец. Второй человек, выдержавший мой взгляд. Каково, брат Таисий?
— Впечатляет, — бесстрастно ответил младший кадж, чуть улыбнувшись.
— Очень… Э, ныряльщик, да что с тобой? Разве герои так себя ведут во вражеских застенках?
Зезва закашлялся, согнулся пополам, и его вырвало. Каджи переглянулись. Таисий повел плечами.
— Почему ты молчишь, человек? Мы не собираемся выпытывать у тебя военные секреты. Зачем? Для этого есть элигерцы и душевники.
— Тогда… — Зезва со злостью сплюнул, вытер рот тыльной стороной ладони. — Тогда что вам нужно вообще? Какая у вас цель?
— Цель, — эхом отозвался Таисий. Глаза с поволокой оторвались от Зезвы и уставились на черную лужу.
Холод вернулся, и Зезва невольно схватился за грудь. Ледяная хватка словно скрутила внутренности, не больно, но так, что необъяснимый, первобытный ужас вдруг заставил онеметь руки и ноги, а горький привкус во рту стал еще невыносимее. Снова подступила тошнота. Улыбки каджей. Широкая у Нестора и еле заметная, слегка нервная у Таисия. Дзапы над головой Нестора перестали метаться в разные стороны и поспешно юркнули за голову, словно спрятались. Таисий заложил руки за спину, вздохнул.
Никаких звуков не было, но Зезва почувствовал это. Обернувшись, он сделал шаг назад, оступился и едва не упал навзничь.
Черная поверхность лужи съежилась, словно невидимая рука пыталась собрать воду, как простыню. Мгновение, и вода стала медленно расти, еле слышно булькая и надувая пузыри, которые беззвучно лопались и разбрасывали темные брызги. Зезву затрясло, но не от ужаса, а от того, что он вдруг потерял власть над собственным телом: руки и ноги перестали слушаться. Так он и стоял, не в силах пошевелиться. Он мог лишь крутить головой, но отвести глаз от растущей туши Зезва не мог.
— Авачабу… — прошелестела темнота голосом Нестора.
Зезва смотрел на растущее чудовище. Ужас не отпускал его, потому что он знал, кто перед ним.
— …ахаим Авачабу… — Нестор глядел на монстра, не мигая. Таисий отступил на шаг, — мииди… мииди… Авачабу…