- Нет, ну, Джим...
- Ладно, проехали, - великодушно сказал Мазур.
- Ну, ты счастливчик! - не без лести сказал Пьер. - Какая девочка, спасу нет...
Мазур скупо улыбнулся с горделивым видом собственника.
- Мне на таких никогда не везет, - грустно сказал Пьер, косясь на горлышко бутылки. - Не поверишь, но мы с Аленом Делоном однажды две недели пользовали одну и ту же девку...
- Чутье мне подсказывает, что не в Бельвиле... - хмыкнул Мазур. [Бельвиль один из аристократических кварталов Парижа]
- Это точно. Во Вьетнаме, сто лет тому назад... - печально признался Пьер. - Я с ним служил в одном взводе, с Аленом Делоном. Только в шестьдесят пятом, когда удалось к нему прорваться, он меня не соизволил ни узнать, ни вспомнить, нувориш чертов... Видел бы ты этот взгляд, исполненный ледяного презрения... аристократ, чтоб его... Шпана марсельская... а вот поди ж ты, выбился...
Он залез пятерней в распахнутый ворот несвежей армейской рубашки, вытянул тонкую золотую цепочку и показал Мазуру то, что на ней болталось. Мазур, чтобы рассмотреть, нагнулся поближе. Точно, французская медаль за кампанию в Индокитае, красивая цацка: три слона держат на спине нечто вроде пагоды, вокруг надписи "Индокитай" обвилось с полдюжины кобр, вместо прозаического ушка литой дракон. Бронзовая регалия уже изрядно потерлась, но все равно смотрелась внушительно.
С понимающим видом Мазур поцокал языком. Вообще-то, импортные бичи склонны выдумывать себе героические биографии с тем же пылом и фантазией, что их российские собратья. Благо такая вот медаль номера не имеет и фамилию на ней не гравируют. Вполне может оказаться, что куплена она у старьевщика где-нибудь в Макао, а то и сперта у настоящего хозяина - соответственно, и вся история с Делоном выдумана от начала и до конца. С другой стороны... Почему бы и нет? Кто его знает, вдруг и в самом деле торчал с молодым Делоном в одном окопе, а потом стежки разошлись, один подался в мировые знаменитости, другой - в безвестные бродяги. Так уже бывало, мой славный Арата...
- В бульварные газеты нужно было продать всю эту историю, - посоветовал Мазур.
- Думаешь, я без тебя тогда не догадался? Пару тысяч франков срубить удалось, не больше. Знаешь, что мне сказал их главный? Что на его памяти уже человек сорок трахали во Вьетнаме одну девку с Делоном. Вот если бы ты, милейший, сам с Делоном трахался в перерыве меж боями, а вас бы еще в это время охаживал плеткой мазохист-вьетнамец - это стоило бы настоящих денег...
- Ну да, журналисты... - с пониманием сказал Мазур. - Давно ты в этих местах?
- Лет десять. Иногда кажется, что никакой Франции на свете и нет вовсе. Ничего нет, только море, эти макаки и дурацкие пальмы, от которых тошнит уже...
Совершенно правильно истолковав надрывные нотки в голосе, Мазур взял бутылку:
- Зато от пальмовой водки, я подметил, тебя не тошнит нисколечко? Все твое, у меня есть еще запас... За прекрасную Францию!
- Бывал? - спросил Пьер, в два счета разделавшись с остатками водки.
- Не довелось.
Мазур, естественно, не мог рассказать этому субъекту, что он, хоть и никогда во Франции не бывал, начертит моментально, хоть посреди ночи разбуди, точнейшие схемы кое-каких прибрежных военных объектов, о которых не всякий француз знает. К чему загружать человека совершенно не нужной ему информацией? В конце концов, согласно французским правилам, такому вот Пьеру самому не полагается знать о кое-каких уголках его прекрасной Родины...
- Значит, это ты с нами поплывешь? - спросил Пьер.
- То есть?
- Джонни говорил со старостой, я слышал, - трепались-то, понятное дело, на пиджине. Староста объявил, что с нами поплывет белый, его родственник, а Джонни это пришлось совсем не по нутру, но куда ему было деться...
- Ну да, я, - сказал Мазур наудачу.
- Поосторожней с Джонни. Скотина редкостная. Упаси боже, я не хочу сказать, что он тебя непременно полоснет ночью по глотке парангом и скинет за борт... Но он из тех типов, от которых нож в спину получить можно в любую минуту...
- Обязательно учту, - сказал Мазур.
- В таких поганых местах белые люди должны держаться заодно, что бы там ни было. Слишком много вокруг этих двуногих макак, и очень уж они тут обжились... Смекаешь?
- А как же, - лениво сказал Мазур.
- Остальные - народ безобидный, - продолжал Пьер. - Только вон тот сукин кот с флейтой... Стучит Джонни на всех и каждого. А остальные, в общем, ничего.
"Красиво ты мне всех и вся закладываешь, лягушатник, - подумал Мазур не без делового одобрения. - Точно, ты у них недавно, и тебе у них не особенно нравится, а деться-то, надо полагать, и некуда. Слабакам и неудачникам везде трудненько, а уж в этих краях... Вот и ищешь себе вожака. Ну что же, учтем..."
Конечно, этого обормота мог и подослать к нему Джонни-гаваец ради каких-то своих коварных целей, но верится в это плохо. Опыт подсказывает, что склониться следует к первому варианту, - слабак ищет нового вожака, которому готов продать старого. Учтем, благо начали уже укладываться в голове кое-какие планы. Ах, какая шхуна, пальчики оближешь...
Пьер малоинтересен, с ним все, как на ладони. Другое дело - здешний китаец, почтенный Фын...
Прибыли у него мизерные, это даже Мазуру быстро стало ясно. Учитывая патологическую лень местных жителей, много на них не заработаешь. Ну, китайцы, в общем, славятся как раз умением копить по зернышку, по крошке, по мелкой монетке...
Дело в другом. Четыре дня назад Мазур, лениво шатаясь по опушке леса, приметил интереснейшую зеленую жилочку, мастерски вплетенную в крону дерева и тянувшуюся в хижину китайца. Засек ее именно потому, что был блестяще натаскан на поиски подобных отлично замаскированных штучек - антенн для рации приличной мощности.
Как ни в чем не бывало, он прошел мимо. И через пару часов вновь появился в тех местах. Антенны уже не было. Тогда он, притворяясь, будто мается скукой вовсе уж смертно, забрел к китайцу, встретившему довольно радушно, посидел у него часок за пальмовой водочкой, степенно потолковал о жизни.
У Фына стоял на полочке отличный транзистор, вовсе не нуждавшийся в антенне. Значит, рация. Значит, китаец выходил в эфир - благо пеленгаторов в радиусе пары сотен морских миль, надо думать, не имеется.
Вот и начинаешь строить версии: связано это как-то с нежданным появлением Мазура или нет? Если связано, если старина Фын доложил о новом лице, пройдет ли это донесение незамеченным или им заинтересуются? Черт, в этой области постоянно ощущаешь себя любителем, как-никак всю сознательную жизнь из тебя готовили не разведчика, а спецназовца...
К ним подошла Лейла и, полностью игнорируя Пьера, с лучезарной улыбкой сказала Мазуру:
- Отец тебя зовет...
Пьер уставился на нее тоскливо, с безнадежным вожделением. Кивнув ему, Мазур встал и направился к резиденции вождя. Навстречу ему прошел гаваец Джонни, окинув не то чтобы враждебным, но и никак не дружеским взглядом.
Любезный тестюшка выглядел озабоченным. Он разлил по стаканчикам водку, старательно выглянул в каждое по очереди окно и, убедившись, что посторонних ушей поблизости не имеется, тихо спросил:
- Джимхокинс, я хороший родственник?
- Прекрасный, - сказал Мазур. - Я тебе очень благодарен, Абдаллах.
- Вот и хорошо, вот и прекрасно... Есть серьезное дело... насквозь семейное.
Мазуру отчего-то пришла на память классика: "Дело чрезвычайно важное, Швейк, осторожность никогда не бывает излишней..."
- Ты бывал когда-нибудь в Катан-Панданге? - спросил тесть.
- Не приходилось, - осторожно ответил Мазур.
- Ну, все равно... Ты ведь много бывал в других городах... Я так думаю, везде одно и тоже... Понимаешь, я себя непривычно чувствую в городе. Я там плохо все понимаю, хотя многое такое же...
- Переходите уж сразу к делу, староста, - сказал Мазур: - Все равно выполню любое поручение моего дорогого тестя...
- Понимаешь, я не верю Джонни.
- Рожа у него и в самом деле не особенно честная, - сказал Мазур.