Пьер не доставлял ему ни малейших хлопот - он принял происходящее, как должное, показывая всем видом, что готов служить под командой нового капитана со всем рвением и покойницкой немотой. Рвение его особенно окрепло после того, как они по-братски разделили пополам обнаруженные в несгораемом ящике четыре тысячи с лишним американских долларов и ворох гораздо менее респектабельной валюты пяти или шести окрестных государств. Как легко догадаться, Мазур без малейшей жалости отдал бы случайному напарнику весь ворох разноязычных денежек, но поступать так было нельзя, коли уж он по роли числился европейским авантюристом, застрявшим в этих краях презренного металла ради. Посему пришлось, изображая на лице подобающий накал алчности, вести дележку скрупулезно и вдумчиво... Однако у Мазура в первый день осталось стойкое впечатление, что лягушатник ждет от него нехороших сюрпризов, откровенно старается не поворачиваться спиной, косится пугливо. Потом, правда, напарничек малость успокоился, убедившись, что время идет, а глотку ему перерезать Мазур что-то не собирается...
Он поднял глаза от тяжелой фарфоровой пепельницы с драконом на боку, хмыкнул. Напарничек, прочно утвердив локти на клетчатой скатерти, все еще набивал брюхо с неутомимостью экскаватора - грибочки, китайская лапша, маринованные куриные крылышки, хрустящие лягушачьи лапки, куриные печенки, свинина в кисло-сладком соусе. Все это было чертовски вкусно, Мазур и сам наелся от пуза, но давно уже отвалился от стола.
- Эй, ты не лопнешь? - лениво поинтересовался он.
- Брлмблю? - пробормотал Пьер, сделал длинный глоток, утер губы. - Да нет, привычка... Если есть возможность, всегда нужно жрать, как удав, когда еще доведется...
- Ну давай, давай, - поощрил Мазур почти ласково. - Все равно, чует моя душа, остановишься ты не скоро. Так что я отлучусь на четверть часика. Зайду к друзьям, тут недалеко...
На лице напарника отразились самые противоречивые чувства - и некоторое недоверие, и явное нежелание расставаться со здешней скатертью-самобранкой.
- Джимми, - сказал он опасливо, - ты там чего-нибудь такого не задумал? Мы с тобой как-никак напарники...
- Слушай, напарничек, - поморщился Мазур. - Если бы я что-то на твой счет задумал, ты бы уже давно кормил рыбок в открытом море, тебе не кажется? По-моему, до сих пор я делился честно...
- Ну, извини, - заторопился Пьер. - Извини. Жизнь - штука жестокая, каждый сам за себя, привыкаешь никому не доверять...
- А тебе не кажется, мон ами, что ты и жив-то до сих пор исключительно благодаря мне? - жестко спросил Мазур. - Так что сиди и не чирикай, просто запомни, что у меня есть и будут мои дела. Не переживай, ты мне еще понадобишься, точно тебе говорю... Жуй, не стесняйся, я обязательно вернусь!
Он вышел из крохотного, по-китайски невероятно опрятного ресторанчика, сориентировавшись, свернул налево, зашагал в толпе прохожих (на девять десятых китайцев) так, чтобы не выбиваться из общего ритма и темпа, раздумывая, что же предпринять дальше и стоит ли вообще торопиться.
По всему выходило, что не стоит. Прежде чем отправлять в советское консульство шифрованный вопль о помощи, следовало окончательно разобраться, какая судьба постигла "Нептуна", - ничего ведь толком неизвестно...
В "Звезду глубины" он, как и подобало завсегдатаю, вошел с черного хода, которым его провожала тогда красотка Анита. Коридор был пуст, только в дальнем его конце, как и в тот раз, сидела на циновке сморщенная, как черепашья шея, старушонка в какой-то экзотической хламиде, такая дряхлая, что Мазур так и не взялся определить ее национальную принадлежность. Бабулька, казалось, готова вот-вот добровольно отправиться в мир иной, но Мазур видел, что взгляд у нее всеподмечающий и жесткий, как у опытного часового второго года службы, каковым старая и являлась, понятно.
Мазур не спеша прошел по полутемному коридору, пахнущему то ли восточной кухней, то ли восточными благовониями, остановился возле старушки и спросил:
- А по-английски разговариваем, леди?
Старушонка, глядя на него зорко и загадочно, издала тонкий птичий вопль, не меняя позы. Бамбуковая занавеска в конце коридора с сухим шелестом раздалась, показался могучий китаец в джинсах и белой майке, многозначительно оттопыренной слева, на пузе, чем-то специфически огнестрельным. Бесшумно сделал несколько шагов, уставился на Мазура с немым, настойчивым вопросом.
- Я у вас был несколько дней назад с господином Лао... - сказал Мазур вежливо.
При упоминании этого имени в глазах амбала что-то явственно ёкнуло - и он, чуть поклонившись, сделал гримасу вроде: "Я-то верю, но вас ведь всех хрен упомнишь...
Вспомнив, что он находится в стране, хотя и освободившейся от колониального ига, но по-прежнему находившейся в липких тенетах капиталистических отношений, неприкрытого чистогана, Мазур быстренько достал бумажку в пять американских долларов и сунул ее мрачному вышибале. Бумажка, попав к тому в лапищу, словно растворилась меж пальцев волшебным образом. Похоже было, что отношения наладились. Приободренный Мазур спросил:
- Могу я поговорить с Анитой?
- Она вас знает?
- Еще бы, - сказал Мазур непринужденно. - Могу заверить, она мне будет только рада...
- Ну, в таком случае, пойдемте, сэр... - и он нырнул за завесу из бамбуковых палочек.
Мазур решительно направился следом, не испытывая особой тревоги, - каким бы опасным это место ни было внутри, вряд ли незваного гостя будут резать с ходу. В заведениях, подобных этому, нужно сначала получить санкцию у начальства, да и то после всестороннего рассмотрения дела, - заведение как-никак из приличных...
Они поднялись на второй этаж без всяких инцидентов, амбал постучал в знакомую Мазуру дверь. Выглянула Анита, округлила глаза:
- Вы?
- Ага, - сказал Мазур, - Мы можем поговорить?
- Ты его знаешь? - невозмутимо спросил китаец.
- Конечно, - торопливо ответила девушка. - Все в порядке, иди...
Китаец, чуть заметно пожав плечами, исчез за углом. Мазур было нацелился войти, но девушка, торопливо выскочив в коридор, потянула его за руку:
- Пойдемте на улицу, здесь не стоит..."Так, - отметил Мазур. - А мордашка у нее что-то очень уж озабоченная..." И мимоходом коснулся локтем так и не опробованного в деле ветерана-"Веблея", засунутого за ремень под рубашкой. Был некоторый риск в том, чтобы таскать с собой не зарегистрированное в полиции оружие, но в этом районе на многое смотрели сквозь пальцы... Вдумчиво и рьяно исполняя все полицейские предписания, стражи закона рискуют нарваться на людей сильных и злопамятных - так что они в этих кварталах не особенно лютуют, стараясь вообще не появляться здесь без особенной нужды...
Они вышли на улицу, отошли к соседнему зданию. Анита, свеженькая, в простом белом платье, нимало не напоминала ни раскованную ночную танцовщицу, ни труженицу платного постельного фронта.
- Вам не надо больше сюда приходить, - сказала она тихонько, то и дело оглядываясь.
- Почему? - спросил Мазур. - Мне просто хотелось тебя увидеть еще раз...
- Не надо, - девушка явно нервничала. - Я боюсь...
- Кого? Чего?
- Всего, - сказала она решительно. - Таких, как я, обидеть очень легко...
- Слушай, - сказал Мазур. - Здесь в последнюю неделю не появлялись господин Лао или господин Ма?
- О господи, и вы туда же...
- А что?
- Не было никого, - отрезала Анита. - Никого из тех, с кем вы тогда были... только они все равно надоедают.
- Кто? - тихо, серьезно спросил Мазур.
- Я не знаю. И не хочу знать, - твердо добавила Анита. - Так гораздо безопаснее жить слабой девушке... Ну что вам еще нужно? Вы все постоянно чего-то требуете, а вот защитить... Двое местных, двое европейцев, я их никогда раньше не видела. За неделю приходили уже два раза, спрашивали про Лао, про Ма, про вас...
- Ну-ка, ну-ка, - сказал Мазур, решительно оттесняя ее под арку ворот, в прохладную полутьму. - Про меня?
- Ну, не персонально про вас... Просто допытывались, что за белые были в тот вечер с Ма и Лао, с какого они корабля, о чем говорили, не слышала ли я чего-то случайно... Господи, при чем тут я? Я понятия не имею до сих пор, с какого вы корабля... Конечно, нельзя было врать, что я вообще не знаю Лао и Ма, они могли где-нибудь, у кого-то перепроверить... Я сказала, в общем, чистую правду - что это наши постоянные клиенты, уважаемые люди, и откуда мне знать, чем они занимаются, о чем там толкуют с белыми... Не мое дело...
- Полиция? - вслух предположил Мазур.
- Ничего подобного. Уж кто угодно, только не полиция...
- Поподробнее можешь? - настаивал Мазур. - О чем спрашивали?
- Я же сказала! Кто такие, о чем говорили, не слышала ли я чего-то... Я боюсь, понятно вам? Это опасные люди, сразу видно.