- Я тебе скажу по старой дружбе, - фыркнул Лаврик. - Только дальше не передавай. Кое-кто решил, что именно твоя физиономия идеально подходит для намеченной акции. Идеальным сочетанием деревенской простоты и хитрости. Нужен мошенник с честной физиономией, но не особенно интеллектуальный...
- Любопытно, - сказал Мазур, охваченный нехорошими предчувствиями. - А с чего это ты язык распустил? Уж тебя-то я знаю...
- А время подошло вносить ясность, - сказал Лаврик беззаботно. Спустись-ка в каюту к нашему дорогому мистеру Герберту, тут и без тебя управятся. Прямо сейчас, не откладывая...
Мазур покорно поплелся в указанном направлении. На его стук незамедлительно последовало приглашение войти.
Пресловутый мистер Герберт был примерно ровесником Мазура и мужиком весьма обаятельным, настолько, что даже глаза у него были по-настоящему добрыми, а это у людей определенного рода занятий свидетельствует о твердом профессионализме. Учитывая все обстоятельства, даже юный мичман на месте Мазура догадался бы, пожалуй, что этот мужик - никакой не мистер и никакой не Герберт. Но эти догадки следовало держать при себе, если и сам хочешь оставаться профессионалом...
- Как себя чувствуете в новой роли? - поинтересовался мистер Герберт, гостеприимно выставив перед Мазуром запотевшую баночку кока-колы и высокий стакан.
- Нормально, - кратко ответил Мазур, осторожно дернув жестяное колечко.
- Вы сработали на совесть, - сказал мистер Герберт. - Претензий пока нет. Увы, ваш трофей оказался в некотором смысле бесполезным. Это означает, что мы продвинулись вперед ненамного, на крохотный шажок. Он уверяет, что вообще не имел никакого отношения к капсуле. Что ее забрал на свой катер Лао - что нашего господина Ма не особенно и удручило, ибо он не видел в этой штуке ничего ценного...
- Простите, а вы его... хорошо спрашивали? - осторожно спросил Мазур.
- Будьте уверены, - небрежно ответил Герберт. - Не считаете, надеюсь, что только вашей специальности свойственен профессионализм?
- Помилуйте, что вы! - сказал Мазур. - Я ничуть в вашем профессионализме не сомневаюсь, просто уточняю...
- Я так и понял, - кивнул господин Герберт, причем его глаза оставались добрыми, а взгляд открытым и дружеским. - Могу вас заверить, что спрашивали его хорошо. И могу вас заверить, что в искренности клиента я не сомневаюсь. Отсюда, к сожалению, проистекает необходимость предпринять новые шаги. Нам необходимо пригласить господина Лао в гости...
Мазур решился спросить:
- Почему вы это говорите мне, а не командиру группы?
- Потому что именно вы будете приглашать его в гости, а не командир, немедленно ответил Герберт. - Не зря же именно вас решено было вывести на публику...
- Физиономия подходящая, а? - усмехнулся Мазур.
- Именно, - серьезно сказал Герберт. - Физиономия - не столь уж малозначительный фактор... Вот что я хочу вас спросить... Способна ли ваша группа быстро и квалифицированно захватить клиента на берегу? Конкретнее, в одном из здешних кабаков? Качественно его взять, преодолев любое сопротивление, после чего доставить на судно? Подумайте хорошенько. Я уже вижу, что задача вам не по нутру, - у вас лицо стало даже не озабоченное, откровенно сердитое.
- Ничего удивительного, - сказал Мазур. - Взять, конечно, можно. Разнести там все вдребезги и пополам, доставить на судно, если будут к тому возможности вроде хорошей машины...
- Почему же физиономия у вас такая кислая?
- Потому что такая работа - немножко не по профилю, - честно признался Мазур. - Мы - военные, диверсанты. Боевики. А то, что вы предлагаете, попахивает скорее шпионскими романами.
- Я ничего не предлагаю, запомните, - с металлическими нотками в голосе сказал господин Герберт. - Я либо ставлю задачу, либо отменяю ее. Вам понятно?
- Так точно.
- Избегайте строевых терминов, - посоветовал Герберт. - Не "так точно", а "да". Да, ага, йес, натюрлих...
- Натюрлих, - сказал Мазур.
- Вот то-то, - как ни в чем не бывало кивнул Герберт. - В данном конкретном случае меня совершенно не интересуют тонкости вроде того, что работа, изволите видеть, не совсем по профилю. Вам понятно?
- Да. Ага.
- Следовательно, задача осуществима?
- Безусловно, - сказал Мазур. - Не сочтите за похвальбу, но мы и не на такое способны... - Он поднял глаза и усмехнулся. - В особенности, если вся ответственность лежит на других, на тех, кто ставит именно такие задачи...
- Вот это уже лучше. Но физиономия у вас по-прежнему кислая...
- А что вы хотите? - пожал плечами Мазур. - Из всего, что нам вбивали в голову много лет, на первом месте стоит даже не боевое искусство, а скрытность и анонимность. Сейчас же... Конечно, если того требуют интересы дела, мы разнесем кабак вдребезги и пополам при необходимости вместе с прилегающими зданиями и уличными фонарями. Но подобная акция настолько противоречит моему жизненному опыту...
- Моему, между прочим, тоже, - одними губами усмехнулся Герберт. - Я тоже, знаете ли, всю сознательную жизнь живу под флагом скрытности и анонимности. Однако ж обстоятельства... Мы обязаны добыть эту банку. Любой ценой. Приказ идет с самого верха. С самого, вы понимаете? С такого, что выше не бывает. А значит, все правила игры летят к черту, нравится это нам с вами или нет. Наши с вами эмоции никого не интересуют.
"Ну, предположим, насчет самого верха ты брешешь, голубь, - подумал Мазур с непроницаемым лицом. - Здесь, в Южных морях, нет ни единой советской глушилки, и эфир битком набит вражьими голосами, как селедка - икрой. С точки зрения ортодоксов, весь эфир как раз и состоит из вражьих голосов. Так вот они, что характерно, вторую неделю уже клевещут, что товарищ Леонид Ильич Брежнев давненько пребывает в коме и на окружающую действительность не реагирует вообще. Какой уж тут самый верх... А впрочем, сия медицинская клевета ни на что не влияет. Верхи есть верхи, и кто там из них с а м е е - дело десятое. Если прикажут, пойдешь, как миленький, не то что кабак разносить, а хоть бы и полицейское управление славного портового города Катан-Пратанг..."
- Ну, не смотрите на жизнь столь пессимистично, - обнадежил господин Герберт. - В конце концов, окончательного решения пока нет. И неизвестно, будет ли санкция. В любом случае мы обязаны просчитать любые варианты. И в первую очередь с вами. Боюсь, вынужден вас чуточку огорчить. Вам предстоит часов несколько побыть совершенно продажным и беззастенчивым типом, готовым вступить в преступный сговор с пиратами. Я думаю, вас немного утешит тот факт, что всё это относится не к вашей подлинной личности, а к принятой на себя роли...
- Непременно утешит, - хмуро сказал Мазур.
... К вялому удивлению Мазура, господин Ма, на первый взгляд, не выказывал и тени волнения, как будто вовсе и не ему предстояло вскоре продать своего давнего собрата по нелегкому пиратскому ремеслу. Он непринужденно обсуждал меню с куколкой-официанткой, вольно раскинувшись на стуле в позе хозяина жизни, известного здесь всем и каждому. Пожалуй, так оно и было: Мазур то и дело перехватывал направленные на своего соседа взгляды - его явно узнавали, но не подходили и даже не приветствовали жестами. Скорее всего, тут имелся свой неписаный этикет, предписывавший ни за что не узнавать знакомого, сели он сидит с личностью незнакомой. Мало ли какими они там заняты делами...
Как ни беги от экзотики, а она рано или поздно настигнет. С точки зрения советского офицера, не избалованного заграничными ресторациями, кабак этот выглядел неприкрытой экзотикой - все эти фестончатые фонари, распространявшие мягкий приглушенный свет, решетчатые перегородочки, гирлянды, восточные орнаменты на стенах, жаровенки под черными сковородами, расписные ширмы... Не говоря уж о возвышении, на коем вокруг сверкавшего сусальным золотом шеста грациозно выгибалась черноволосая красотка, успевшая освободиться от части одежд.
На миг позволив себе расслабиться, Мазур подумал, что в его ремесле есть, как ни крути, своя прелесть. Попробуйте представить себе обыкновенного капитан-лейтенанта советского флота, который отправился бы в ночной кабак, где нагло расселся за столиком посреди аборигенов и стал бы, потягивая виски, созерцать стриптиз - олицетворение разложения буржуазного общества... Представили? Захолустный гарнизончик где-нибудь на Чукотке был бы для такого проказника-вольнодумца раем земным - после соответствующих оргвыводов и громов средь ясного неба...
- Она вам нравится? - спокойно поинтересовался Ма, небрежно ткнув сигаретой в сторону танцовщицы.
- А почему бы и нет? - пожал плечами Мазур. - Красивые девушки мне обычно нравятся. А вы что, предпочитаете мальчиков?
- Предпочитаю девушек, - ответил Ма без промедления. - Я просто считал, что идеология вам не позволяет...
- Глупости.
- Да? - прищурился Ma. - Я был на континенте лет пять назад. Жуткое зрелище - одинаково одетые толпы, мириады значков с ликом Мао...
- Вы уж не путайте нас с китайцами, - сказал Мазур. - Мы, знаете ли, не впадаем в такие крайности...
- Хотите сказать, что живете свободно?
- Да, в общем-то... - сказал Мазур. - Я вам выдам страшный секрет, господин Ма, - у нас тоже есть рестораны, И там порой тоже появляются танцовщицы на сцене, пусть даже не блещущие такой вот откровенностью... - кивнул он в сторону низенькой эстрады, где грациозная красотка уже осталась в немудрящем наряде Евы.
- Ах, вот как... - прищурился Ма. - Если вы говорите правду, это означает, что перемены пошли. А вы, пожалуй что, говорите правду. Я видел вашу кинохронику пятидесятых годов - и видел парочку ваших же художественных фильмов гораздо более позднего времени. Определенные изменения налицо. Есть даже сцены, прямо приближающиеся к эротике... Если так пойдет дальше, лет через двадцать вы вернетесь к тому, против чего устраивали революцию. У вас будет стриптиз, а ваши люди станут рассчитываться долларами...
- Да бросьте, - усмехнулся Мазур. - Скажите еще, что у нас будут капиталисты и полиция.
- Почему бы и нет? Человек всегда стремился к тому, чтобы жить сытно. И это его подспудное желание рано или поздно уничтожает плоды любых революций, хотя пока что лично я не в состоянии представить кардинальные изменения в континентальном Китае. Но как знать...
- Да вы философ, а?