- Я не могу быть совершенно уверен, друг Конвей, поскольку на чувства труднее полагаться как на средство обмена разумами, чем на связные мысли. Но у меня такое ощущение, что все объясняется наличием слишком большого числа разумов в одном месте. Во время вашего первого контакта с Нерожденным нынешним Защитником - рядом с ним находилось всего три разумных существа Мерчисон, Флетчер и вы. Остальные члены экипажа и бригады медиков находились на борту "Ргабвара", то есть за пределами диапазона телепатических волн.
А здесь разумов слишком много, - продолжал Приликла. - Они разные и различной степени сложности, включая два, - цинрусскиец выразительно посмотрел на Торннастора и Конвея, - содержащих разумы и других существ. Видимо, с этим и связаны смятение и страх Нерожденного.
- Конечно, вы правы, - кивнул Конвей, на миг задумался и продолжал:
- Я надеялся на телепатический контакт с Нерожденным до родов и в их процессе. В данном случае сотрудничество сознательного, разумного пациента оказало бы нам неоценимую помощь. Но вы же видите, сколько народа в операционной, сколько существ в группе технической поддержки. Не могу же я взять и прогнать всех их.
Приликла задрожал от досады, вызванной тем, что добавил волнений Конвею. А ведь он только хотел заверить его в том, что Нерожденный жив, здоров и разумен. Цинрусскиец предпринял новую попытку улучшить состояние эмоционального излучения своего друга.
- Как только я вернулся, я заглянул в худларианскую палату, - отметил Приликла. - Должен сказать, что ваши подчиненные потрудились на славу. Я прислал вам тяжелейших больных, почти безнадежных, друг Конвей, но вы потеряли только одного из них. Работа проведена блестящая, хотя друг О'Мара говорит, будто бы вы сунули ему под одежду еще один вареный корнеплод.
- Думаю, - рассмеялась Мерчисон, - он имел в виду горячую картофелину.
- O'Мapa? - изумился Конвей.
- Главный психолог беседовал с одним из ваших пациентов, - объяснил Приликла. - Оценил его психическое состояние после предварительного визита в палату для престарелых ФРОБ. Друг О'Маpa знал, что я направляюсь сюда, и просил передать вам, что получено сообщение с Гоглеска. Ваша подруга Коун хочет прибыть в госпиталь, как только...
- Коун больна или ранена? - испуганно оборвал цинрусскийца Конвей. На какое-то время его сознанием целиком овладела крошка гоглесканка. Конвей знал (потому что об этом знала Коун), жертвами скольких болезней и несчастных случаев могут стать ФОКТ, знал и о том, что вряд ли кто из них попросит помощи у собратьев из страха перед соединением. Что бы ни стряслось с Коун, наверняка это было что-то ужасное, иначе она бы ни за что не захотела попасть в Главный Госпиталь Сектора, где во плоти существовали ее самые страшные сны.
- Нет-нет, друг Конвей, - поспешно возразил Приликла, которого трясло как в ознобе под действием сильнейших эмоций друга. - Состояние у Коун не тяжелое и не требующее срочной медицинской помощи. Но она просила, чтобы вы лично забрали ее и привезли в госпиталь, чтобы страх перед вашими коллегами-чудовищами не заставил ее передумать. А друг O'Мapa сказал буквально следующее: в последние дни к вам стекаются самые экзотичные беременные особи.
- Но она не могла сама захотеть прилететь сюда - запротестовал Конвей. Он понимал, что Коун пребывает в зрелом возрасте и способна произвести на свет потомство. Правда, в памяти гоглесканки никаких сведений о сексуальных контактах не хранилось. Значит, это произошло после отъезда Конвея с Гоглеска. Конвей начал производить в уме подсчеты на основании продолжительности беременности у гоглесканок.
- Я такого же мнения, друг Конвей, - сказал Приликла. - Но друг О'Мара подчеркнул, что вы сжились с сознанием гоглесканки, адаптировались к нему, что скорее всего Коун, да поможет ей Бог, находится под таким же влиянием со стороны вашего разума. Вот это известие и явилось вторым вареным корнеплодом. А первым стала проблема престарелых ФРОБ.
Выявление психозов у беременной ФОКТ и ее отпрыска, страшащихся призраков из доисторического прошлого, будет нелегкой задачей, - продолжал эмпат. - Один из худларианских пациентов впал в такое расстройство психики, что непрерывно разговаривает. Друг О'Мара раздражен и порой зол, однако его эмоциональное излучение не совпадает с его словами. Я ощутил сильнейшие чувства одобрения и волнения. Такое впечатление, что он предвидит радикальные перемены...
Приликла умолк и вновь сильно задрожал. Рядом с прибором, на котором примостился Приликла, нервно топал всеми шестью ножищами Торннастор. Мерчисон взглянула на диагноста, и хотя эмпатом не была, она знала своего шефа достаточно хорошо для того, чтобы понять, что тралтан выражает крайнюю степень нетерпения.
- Все это очень интересно, Приликла, - мягко проговорила Мерчисон, - но в отличие от Коун состояние нашего нынешнего пациента и серьезное, и требует срочного внимания.
Глава 20
Невзирая на то что все вокруг пребывали в полной боевой готовности, Защитник вроде бы не торопился рожать. Конвей этому втайне порадовался. У него оставалось время на раздумья, ну а если быть честным до конца - на то, чтобы оттянуть принятие решения.
Обычно флегматичный Торннастор устремил три глаза на пациента, один - на проекционный монитор сканера и нетерпеливо постукивал по полу одной ногой, не наблюдая сокращений матки Защитника Мерчисон поглядывала на монитор, одновременно инструктируя медсестру-кельгианку, которой было поручено следить за крепежными конструкциями. Приликла прилип к потолку в противоположном конце палаты, подальше от неприятного эмоционального излучения Защитника. С хирургической бригадой Приликла общался по коммуникатору.
Остался эмпат, по его словам, исключительно из профессионального любопытства. Но скорее всего потому, что чувствовал волнение Конвея перед предстоящей операцией и хотел поддержать его.
- Из упомянутых вами процедур выбора, - неожиданно проговорил Торннастор, - чуть более резонной мне представляется первая. Однако преждевременное расширение родового хода и изъятие Нерожденного при одновременном сжатии протоков желез... Сложно, Конвей. Вы только представьте себе пробудившегося, полного сил юного Защитника, вырывающегося наружу из тела родителя, в буквальном смысле прогрызающего себе дорогу. Или вы уже решили пожертвовать родителем?
Конвей снова погрузился в воспоминания о первом телепатическом контакте с Нерожденным, тем, что появился на свет диким, неразумным Защитником - этим самым Защитником. Он понимал, что это нелогично, но он не мог просто так лишить жизни существо, чей разум познал так близко, существо, которое было обречено эволюцией на форму гибели мозга.
- Нет, - решительно заявил Конвей.
- Другие варианты еще хуже, - заметил Торннастор.
- Я так и думал, что у вас создастся такое мнение, - вздохнул Конвей.
- Понимаю, - сочувственно проговорил тралтан. - Но и ваше первое предложение мне не очень по сердцу. Процедура радикальна, мягко говоря, и просто неслыханна по дерзости при работе с существом, имеющим жесткий панцирь. Такая тонкая операция на подвижном, пребывающем в сознании пациенте...
- Да, - подтвердил Конвей, - пациент будет в сознании, но он будет иммобилизован.
- У меня такое ощущение, Конвей, - проговорил Торннастор чересчур тихо для тралтана, - что у вас некое умопомрачение из-за обилия мнемограмм. Позвольте напомнить вам, что этого пациента трудно иммобилизовать на более или менее продолжительное время - ни с помощью физических ограничителей, ни с помощью наркоза. Вследствие этого возникнут необратимые метаболические изменения, которые вызовут быструю потерю сознания и смерть. ФСОЖ двигаются и отражают нападения врагов постоянно, и в ответ на это их эндокринная система.., но ведь вы это знаете не хуже меня, Конвей! Вам плохо? Временное расстройство психики? Не желаете на время передать мне руководство операцией?
Мерчисон слушала коммуникатор и первые фразы Торннастора упустила. Теперь она испуганно уставилась на Конвея, гадая, что с ним стряслось, а если не стряслось, то что дурное заподозрил ее шеф.
- Меня вызвал на связь Приликла, - сообщила она. - Он не хотел прерывать важное совещание своих старших коллег, между тем он отмечает стойкое нарастание и изменение эмоционального излучения Защитника и Нерожденного. У него такое ощущение, что Защитник готовится к окончательной потуге, что в свою очередь вызвало рост уровня ментальности Нерожденного. Приликла интересуется, не заметили вы каких-либо признаков его попытки войти в телепатический контакт. Он утверждает, что Нерожденный изо всех сил пытается сделать это.
Конвей покачал головой и сказал Торннастору:
- Со всем уважением должен отметить, что эти сведения содержались в моем первоначальном отчете по ФСОЖ, и память у меня в полном порядке. Благодарю вас за предложение возглавить вместо меня бригаду. Я ценю вашу помощь и советы, но никакого психического расстройства у меня нет.
Испытываемое мной замешательство не превышает того, при котором я обычно оперирую.
- Ваше замечание относительно иммобилизации пациента свидетельствует об обратном, - после недолгой паузы возразил Торннастор. - Я рад, что ваше самочувствие в норме, однако ваши хирургические планы меня совсем не убеждают.
- А я вовсе не уверен, что прав, - отозвался Конвей. - Однако моя нерешительность прошла. Запланированная мной процедура основана на том предположении, что мы чересчур сильно увлеклись действием системы механического жизнеобеспечения ФСОЖ и упором на его подвижность...
Боковым зрением Конвей видел фигурку Приликлы. Эмпата колотило, как в лихорадке. Конвей проговорил в коммуникатор:
- Уходите, маленький друг. Оставайтесь на связи, но переместитесь в коридор. Эмоциональное излучение здесь будет неописуемо дикое, поэтому поторопитесь.
- Я и сам собирался уйти, друг Конвей, - признался эмпат. - Однако оттенок вашего собственного эмоционального излучения неприятен всем нам. Ощущается решимость, волнение и еще такое чувство, словно вы готовы вынудить себя сделать нечто такое, чего обычно не делаете. Прошу прощения. Из чувства заботы о друге я озвучил материалы, которые разглашать не стоило бы. А теперь я ухожу. Удачи, друг Конвей.
Не успел Конвей ответить Приликле, как одна из кельгианок, взбудораженно шевеля шерстью, сообщила о начале раскрытия родового хода.
- Успокойтесь, - сказал Конвей, взглянув на монитор сканера. - Внутри пока ничего особенного не происходит. Прошу вас, переверните пациента на левый бок. Операционное поле будет размещаться в пятнадцати дюймах справа от средней линии панциря в месте, помеченном маркировкой. Продолжайте действия по жизнеобеспечению, но несколько убавьте пыл, если получится. Будьте готовы прекратить битье Защитника по моей команде. Члены бригады иммобилизации в этот же момент закрепят конечности пациента. Рекомендую с особенной осторожностью растянуть щупальца Защитника вбок на всю длину и закрепить их скобами и гравилучами. Я только что понял, что работа предстоит крайне тяжелая и без того, что пациент будет дергаться и елозить по столу во время операции. Мне бы хотелось, чтобы в ходе операции здесь присутствовало минимальное число сотрудников. Тем, что останутся, придется мыслить целенаправленно под моим руководством. Мои указания понятны?
- Да, доктор, - отозвалась кельгианка, однако шерсть ее выражала сомнения и неодобрение. Ряд глухих ударов по полу подсказал Конвею, что Торннастор снова нервно топает ногой.
- Прошу прощения за то, что прервал вас, - сказал Конвей тралтану. - Я как раз собирался сказать, что возможна полная иммобилизация пациента на время операции без какого-либо ощутимого вреда для него. Соображения мои продиктованы с учетом того, что происходит до, во время и после хирургических вмешательств при полостных операциях существ, которым в отличие от ФСОЖ свойственно периодическое бессознательное состояние, известное под названием сна. В этих случаях...
- Им вводят транквилизаторы, дабы снять тревожное ожидание операции, - не выдержал Торннастор, продолжая притопывать ногой, - во время вмешательства вводят обезболивающие средства, а после операции следят за возвращением обмена веществ и важнейших функций в норму. Это элементарно, Конвей.
- Естественно, - отозвался Конвей. - И я надеюсь, что и в данном случае решение элементарно. - Он на миг умолк, чтобы упорядочить свои мысли, затем продолжал:
- Вы не станете спорить с тем, что обычный пациент даже под сильнейшими анестетиками протестует против имеющего место хирургического вмешательства. Пребывай Защитник в сознании, он бы сделал с нашей хирургической бригадой то, что ему хочется сделать: всех перебил бы или удрал бы от них, как от реальной угрозы. Даже под действием анестезии обычный пациент бессознательно реагирует на тяжелейший стресс, в его организме вырабатывается собственный эквивалент адреналина, нарастает количество крови, сахара и кислорода. Пациент готов драться или бежать. А наш Защитник этим состоянием наслаждается - если так можно выразиться - постоянно. Он постоянно дерется или спасается бегством, потому что на него все время кто-то нападает.
Торннастор и Мерчисон не спускали с Конвея глаз, но молчали.
- В связи с тем, что мы демонстрируем Защитнику трехмерные картинки его родной планеты, изобилующие леденящими кровь подробностями, - продолжал он, и в хирургическом плане совершим нападение на него с яростью, доселе ему неведомой, я надеюсь обмануть и его самого, и его эндокринную систему. Он поверит в то, что его конечности брыкаются, что он либо отбивается от атаки, либо пытается убежать. Ведь в конце концов он пытается высвободить свои щупальца из-под скоб и усилия прикладывает недюжинные.
Итак, - продолжал излагать свою идею Конвей, - наше нападение на Защитника будет заключаться в проведении операции кесарева сечения панциря, а не абдоминальной области. И притом без анестезии. Думаю, боли мы ему доставим предостаточно для того, чтобы он забыл о том, что его туловище неподвижно - по крайней мере на то время, пока будет длиться операция, а она будет недолгой.
Мерчисон смотрела на него, и лицо ее стало белым, как ее халат. До Конвея дошел весь смысл того, что он только что сказал. Ему стало неловко и стыдно. Эти слова полностью противоречили тому, чему его учили - его, врача, призванного приносить пациентам как можно меньше боли. "Порой, чтобы быть добрым, приходится быть жестоким", - так кто-то сказал ему однажды. Наверняка тот, кто это говорил, такой жестокости не имел в виду.