Во время этого разговора Конвей изучал гоглесканку взглядом. Вертикальное яйцевидное тело покрывала косматая шерсть и иглы, размещенные в определенном порядке. Шерсть обладала подвижностью, хотя в этом плане ей было далеко до шерсти кельгиан. Гибкие иглы были собраны в пучки и явно свидетельствовали о некоей специализации Другие иглы, подлиннее и более жесткие, частично атрофированные, казалось, изначально сформировались как средство обороны, однако, судя по всему, давным-давно не использовались с этой целью. Кроме того, на макушке у гоглесканки имелись длинные белесые стебельки, лежавшие посреди разноцветной шерсти. Зачем они были нужны - пока это оставалось для Конвея загадкой.
Куполообразную голову, сидевшую на туловище без шеи, опоясывал тонкий обруч из какого-то тусклого металла. На несколько дюймов ниже обруча располагались два широко расставленных запавших глаза. Похоже, голос гоглесканки исходил от ряда небольших вертикальных дыхательных отверстий, расположенных по кругу на уровне пояса. Сидя, гоглесканка опиралась на плоский мышечный вырост, напоминавший юбку, и только тогда, когда она направилась к двери, Конвей заметил, что у нее есть и ноги.
Ног было четыре - коротенькие, сморщенные, словно гармошки, и все же, стоя на них, гоглесканка прибавляла в росте на несколько дюймов. Кроме того, Конвей разглядел еще два глаза на макушке диковинного создания. По всей вероятности, в доисторические времена эти существа были крайне осторожны. Понял Конвей и назначение металлического обруча на голове у гоглесканки: на нем держалась корректирующая линза для одного из глаз.
Невзирая на все особенности фигуры, это существо было теплокровным кислорододышащим разумным позвоночным, и Конвей определил код физиологической классификации гоглесканки как ФОКТ. Дойдя до двери, Коун обернулась и качнула одним из пучков игл-пальцев.
- Будьте одиноки, - сказала она.
Глава 5
Для специалистов по установлению культурных контактов Гоглеск был планетой маргинальной. Полный контакт с цивилизацией, настолько отсталой в техническом отношении, представлял опасность. Дело в том, что представители Корпуса Мониторов, падая почти в буквальном смысле с небес на головы аборигенам, не могли быть до конца уверены в том, что они им несут - то ли мечту и надежду на лучшее будущее, то ли жуткий комплекс неполноценности. Однако местные обитатели, невзирая на отсталость их науки и техники, а также несмотря на расовый психоз непонятной природы, из которого, собственно, и проистекала техническая отсталость гоглесканкой цивилизации, по отдельности проявляли психологическую устойчивость, и уже много тысячелетий их планета не знала войн.
Проще всего было бы отступить и оставить Гоглеск на произвол судьбы пусть бы себе развивался так же, как на заре собственной истории. Обозначить проблему как неразрешимую, и дело с концом. Но вместо этого отдел по установлению культурных контактов пошел на крайне редкий для него компромисс.
Отдел основал на Гоглеске небольшую базу для горстки наблюдателей, сюда завезли продукты и оборудование, включавшее флайер и два вездехода на воздушной подушке. База была призвана вести наблюдение и собирать данные - и все. Однако Вейнрайт и возглавляемая им команда наблюдателей успела полюбить странных местных обитателей, и, несмотря на тот круг обязанностей, что диктовали им инструкции, наблюдатели жаждали сделать больше.
Возникли сложности с адекватным переводом, который не могло обеспечить относительно примитивное оборудование базы. Речь гоглесканцев состояла из тончайших оттенков выдохов, производимых посредством четырех отдельных дыхательных отверстий. Уже имели место несколько случаев опасного недопонимания. Наблюдатели решили отправить собранный лингвистический материал для проверки и обработки на главном мультитрансляционном компьютере Главного Госпиталя Сектора. Для того чтобы не возникло впечатления, что наблюдатели нарушают данные им четкие инструкции, они присовокупили к лингвистическому материалу краткий отчет о ситуации на Гоглеске и запрос в Отделение Внеземной Психологии с просьбой поискать сведения о каких-либо похожих существах или сходных ситуациях, с которыми Главный Госпиталь Сектора сталкивался в прошлом.
- ..Но вместо того чтобы прислать нам такие сведения, - продолжал свой рассказ лейтенант, подняв вездеход над поваленным деревом, перегородившим лесную дорогу, - нам прислали Старшего врача Конвея, который прибыл сюда...
- Только для того, чтобы наблюдать, - закончил за Вейнрайта Конвей, - и отдыхать. Вейнрайт рассмеялся:
- За последние четыре дня отдыхали вы маловато.
- Это потому, что я слишком усиленно наблюдал, - сухо отозвался Конвей. Но мне бы очень хотелось, чтобы Коун снова навестила меня. Или вы считаете, что теперь я должен навестить ее?
- В здешней ситуации только так и следует по-, ступить, - ответил Вейнрайт. - У гоглесканцев очень странные традиции. Они настолько законченные индивидуалисты, что два визита подряд без приглашения для них равносильны разбою со взломом. Если вам оказался приятен первый визит гоглесканца, то вам следует попросту нанести ответный. А мы приближаемся к населенному пункту.
Мало-помалу лес поредел и сменился невысокой травой. Жилища гоглесканцев стояли на мощных деревянных столбах. Конвею они показались похожими на бревенчатые хижины из времен древней истории. Крыш у домиков не было: от капризов погоды их защищали ветви деревьев. Разнообразие архитектурных стилей этих построек свидетельствовало о том, что их обитатели возводили их сами, не прибегая к услугам специалистов по типовой застройке.
Если считать, что прогресс вида зиждется на групповом и племенном сотрудничестве, было легко понять, почему этого самого прогресса на Гоглеске почти что в помине не было. Но почему же - уже, наверное, в сотый раз после прибытия гадал Конвей - гоглесканцы так упорно отказываются сотрудничать друг с другом, когда они явно умны, дружелюбны и неагрессивны?
- И очень боязливы, - сказал лейтенант, и Конвой понял, что рассуждал вслух. - Похоже, тут можно будет позадавать местным жителям вопросы.
- Точно, - кивнул Конвей и открыл колпак вездехода. Машина зависла в воздухе неподалеку от троих гоглесканцев, стоявших не слишком близко друг к другу около одного из колченогих домашних животных, привязанного к какой-то конструкции непонятного назначения. - Спасибо, что подвезли, лейтенант, поблагодарил Вейнрайта Конвей. - Похожу тут, поброжу, поговорю еще с кем-нибудь, кроме Коун, а может, и ее сумею разыскать, а потом пешком вернусь на базу. Заблужусь - выйду с вами на связь.
Вейнрайт покачал головой и выключил двигатель вездехода. Машина плавно опустилась на землю.
- Здесь вы не в госпитале, где только врачи да пациенты. У нас такое правило: мы ходим только по двое. Особой опасности нет, главное - не подходить к гоглесканцам слишком близко и ко мне тоже. Только после вас, доктор.
Конвей выбрался из машины, лейтенант последовал за ним, держась на почтительном расстоянии. Он направился к троим аборигенам и, не дойдя до ближайшего нескольких шагов, остановился. Не обращаясь ни к кому из них конкретно, Конвей спросил:
- Нельзя ли узнать дорогу к месту проживания существа по имени Коун?
Один из гоглесканцев указал направление двумя длинными иглами.
- Если машина поедет в этом направлении, - выдохнул он, - на пути встретится поляна. Там можно получить более четкие указания.
- Выражается благодарность, - сказал Конвей и вернулся к вездеходу.
Поляна, заросшая травой, имела форму полумесяца и выходила к каменистому берегу озера. Да, скорее всего это было именно озеро, а не море, судя по отсутствию прибрежного песка и незначительной ряби. От берега в воду уходило несколько пристаней, возле которых стояли небольшие корабли с парусами и трубами. Дома, стоявшие ближе к побережью и выстроенные из дерева и камня, были высотой в три-четыре этажа. Они были снабжены пандусами со всех четырех сторон и чем-то напоминали пирамиды. Впечатление усиливали высокие конические крыши.
Если бы не грохот и дым, зрелище было бы просто очаровательным и отдавало бы средневековьем.
- Это городской промышленный и пищевой центр, - объяснил лейтенант. - Я его несколько раз с флайера видел. Тут от запаха рыбы сразу одуреть можно.
- Уже дурею, - кивнул Конвей и подумал о том, что если это индустриальный район, то, следовательно, Коун - кто-то вроде заводского врача. Ему не терпелось вновь поговорить с ней, а быть может - и увидеть ее за работой.
Им с Вейнрайтом указали дорогу, и они проехали мимо большого здания, камни и бревна которого покрывала копоть - тут явно недавно был пожар, а затем спустились к берегу и увидели большой, наполовину затонувший корабль. Напротив него стояло приземистое строение, частично крытое, частично - нет, от которого вился дымок. Вездеход находился на такой высоте, что была видна хитрая система коридоров и крошечных комнатушек жилища Коун, примыкавшего, по всей вероятности, к больнице.
На приеме находился гоглесканский пациент, которому, как понял Конвей, производилась какая-то процедура в области дыхательных отверстий с помощью длинных деревянных зондов и расширителей.
Затем Коун ввела пациенту перорально лекарство опять-таки с помощью инструмента с длинной рукояткой. Во время процедуры пациент находился в К одной кабинке, а Коун - в другой. Прошло несколько минут, прежде чем Коун вышла к людям и поприветствовала их.
- Ощущается интерес, - сказал Конвей, когда они с Вейнрайтом вышли из машины и вместе с Коун встали по углам невидимого равнобедренного треугольника со сторонами примерно в три метра, - к теме целительства на Гоглеске. На основании полученных сведений можно было бы произвести сравнение с данными о лечении болезней, травм и инфекций на других планетах. Особенный интерес выражается в отношении хирургических операций и анатомических исследований.
Глядя в пространство между Вейнрайтом и Конвеем, Коун ответила:
- Лечебной хирургии на Гоглеске не существует. Анатомические исследования проводятся только на трупах, которые предварительно лишаются игл и остаточного яда. Личный физический контакт, исключая цели продолжения рода и заботы о младенцах, может быть опасен как для целителя, так и для пациента. Для выполнения работы целитель должен держаться хотя бы на минимальном расстоянии от пациента.
- Но почему? - нетерпеливо спросил Конвей и инстинктивно шагнул ближе к гоглесканке, но тут же заметил, что ее шерсть встала торчком и иглы по всему телу зашевелились. Конвей обернулся к Вейнрайту и многозначительно проговорил:
- Имеется инструмент, который позволяет опытному целителю определять расположение и работу внутренних органов, костей и главных кровеносных сосудов. - С этими словами Конвей вынул из сумки сканер. ин медленно провел инструментом вдоль руки, поднял к голове, опустил к груди, потом к животу, одновременно самым безличным, лекторским тоном объясняя функции органов, рассказывая о строении костей и прилегающих к ним мышц, появлявшихся на дисплее сканера.
- Прибор выдает все эти сведения, - добавил Конвей, - без необходимости прикасаться им к телу пациента, если это нежелательно.
Коун решилась подойти немного поближе во время демонстрации работы сканера и развернулась к прибору так, чтобы лучше видеть тем глазом, который накрывала корректирующая линза. Конвей повернул сканер так, чтобы Коун смогла увидеть свои собственные внутренние органы, но чтобы при этом он их не видел. Однако он включил прибор на запись, дабы потом изучить полученные данные.
Конвей следил за гоглесканкой. Ее иголки покачивались, разноцветная шерсть то вставала дыбом, то плотно прилегала к телу - по несколько раз за минуту. Некоторые шерстинки лежали под прямым углом к другим. Дыхательные отверстия целительницы издавали взволнованные свистящие звуки, но Коун не отходила от сканера и мало-помалу успокоилась.
- Достаточно, - произнесла она наконец и, как ни странно, пристально посмотрела на Конвея глазом, накрытым линзой. Последовала долгая пауза, в течение которой гоглесканка явно принимала некое решение.
- На этой планете, - изрекла она наконец, - искусство целительства является уникальным, и, наверное, оно таково и на других планетах. При лечении больного целитель может исследовать интимные участки организма и тонкие состояния разума, проникать в органы, касание которых для пациента неприятно и даже стыдно, и неизбежно такое обследование носит сугубо личный характер. Такое поведение опасно и в принципе запрещено, но позволяется целителю только потому, что он никогда никому не рассказывает о том, что узнал при обследовании, - разве что другому целителю, с которым консультируется в интересах больного...
"Гиппократ, - подумал Конвей, - не сказал бы лучше".
- ..И возможно, - продолжала Коун, - также обсудить подобные вопросы с инопланетным целителем. Однако следует понять, что предмет беседы может быть предназначен только для ушей другого целителя.
- А поскольку я в медицине дилетант, - улыбнулся Вейнрайт, - мне следует удалиться. Я подожду в вездеходе.
Конвей опустился на одно колено, чтобы сравняться ростом с гоглесканкой. Он решил, что так будет легче разговаривать с ней на равных, чем если бы он смотрел на нее сверху вниз, а он заметил, что шерсть и иглы Коун снова пришли в волнение. Теперь их отделяли друг от друга метра два. Конвей решил взять инициативу на себя.
Ему следовало беседовать с Коун предельно осторожно, дабы не унизить ее щедрым отчетом о достижениях медицинской супернауки, поэтому Конвей начал с рассказа о работе Главного Госпиталя Сектора. Рассказывать он старался как можно проще, но постоянно подчеркивал универсальность, многопрофильность деятельности этого учреждения, где лечились и рука об руку работали представители всевозможных видов. Конвей говорил о том, насколько важно профессиональное сотрудничество между коллегами-медиками. Затем он постепенно перешел к теме сотрудничества в целом и его важности во всех областях, не только в медицине.
- Проведенные наблюдения наводят на мысль о том, - сказал Конвей, - что прогресс на этой планете затормозился, но причины этого, учитывая высокий уровень развития гоглесканцев как индивидуумов, неясны. Возможно ли получить объяснение?