Раздумья Сергея прервал стук в дверь. В кабинет заглянула старенькая ласковая женщина в черном платке. Это была домашняя работница.
— Что вам?
— Там гости, Сережа, какие-то. К тебе.
— Гости? Так поздно?
— Гости. Видать, издалека, из-за границы. На голове целая копна наворочена. Из арапов, что ли…
— Из арабов? — усмехнулся Сергей. — Может быть, ученый? Не предупреждали. Ну, просите…
Старушка исчезла. Вскоре в прямоугольнике дверей выросла высокая белая фигура с тюрбаном на голове. «Индус», — подумал Сергей.
— Не совсем так, — сказал неизвестный, как бы отвечая на мысли ученого, и сложил руки в традиционном приветствии Востока.
— Вы умеете читать мысли? — смущенно спросил Гореница, отвечая гостю легким поклоном.
— Да. Это весьма легко. Все видно на лице. Извините, я не назвал себя. Кемал Синг. Биолог, физик, медик.
— Ого!
— Вас это удивляет?
— Нет. Теперь время синтеза. И все же — такое бывает не часто.
— Я не индус. Моя родина — в других краях. Меня заинтересовала ваша страна, ее философия, традиции, тайны. Разумеется, имя, названное мною, тоже условность. В Индии это обычное дело. Вас интересует мое настоящее имя?
— Нет, — сухо ответил Сергей.
— Прекрасно, — сказал гость, внимательно разглядывая хозяина. — Ведь большинство людей этим интересуются — именами, положением в обществе, званиями, но не сутью…
— Меня не интересует то, о чем вы вспомнили.
— Знаю. Меня тоже заинтересовал не ваш статус доктора наук.
— Исследователю тайны звания ни к чему, — согласился Гореница. — Кстати, где вы изучали наш язык?
— О, я знаю большинство земных языков.
— Как вам удалось их изучить?
— Я их не изучал.
— Вы хотите заинтриговать меня? — улыбнулся Гореница. — Извините, я плохой хозяин, вот здесь удобное кресло, прошу садиться. Еще раз извините. Хотите кофе?
Может быть, вина? Или коньяк?
— Не пью, — ответил Синг, стоя у двери и глядя немигающим взором на ученого. — Не беспокойтесь. Отбросим светские условности.
Что-то знакомое показалось Сергею в лице гостя, в его манере, в глубоком холодноватом взгляде. Что-то давным-давно известное. Но где, когда, откуда?
— Хотите припомнить, где мы встречались?
— Снова читаете мысли?
— Слышу, — возразил гость.
— Ну что ж. Я не умею замыкать мысли.
— Когда-то это вам удавалось.
— Когда? — удивился Сергей. — Мы где-то встречались?
— Не в этом мире.
— А, — рассмеялся ученый. — Вы имеете в виду метемпсихоз, перевоплощение? Ну, это весьма проблематично. К тому же есть иные объяснения генной памяти…
— Я имею в виду нечто другое, — молвил Синг. — Впрочем, мы уклоняемся от того, ради чего я прибыл к вам. С вашего разрешения — я теперь сяду. Спасибо. Мне тут удобно. Если можно, я поверну лампу вот так. Не люблю яркого света.
— Я слушаю вас, — кивнул Сергей, сев напротив гостя.
— Узнал о вас в Индии. Читал вашу книгу «Проблема многомерности». Замечательно.
Теоретическая бомба.
— Ну, не совсем. Похожие идеи высказывались многими мыслителями, в древности и теперь. Особенно на Востоке…
— Да, разумеется. Метафизика Востока подошла вплотную к анализу многомерности.
Некоторые исследователи, безусловно, пробивали ограничения временно-пространственного коллапса, выходили в соседние сферы, но…
— Что?
— Они не могли открыть принципиально новой эволюционной спирали для человечества. Знаете, у Рамакришны есть чудесная притча о соляной кукле, решившей исследовать океан. Она приходит к воде, погружается в нее, углубляется, восхищается (ах, ах, как хорошо, я таю, таю!) и — навсегда исчезает, тает без остатка.
— Остроумно, — сказал Сергей. — Я помню эту притчу. Весьма кстати. Одиночные эксперименты, тем более если они заканчиваются сумасшествием, или смертью в самадхи, или религиозным экстазом, прекращающим сознательную самоэволюцию… все это успеха не принесет…
— Согласен, — молвил Синг. — Поэтому я и обратил внимание на ваши идеи. Оставил свою лабораторию у Даджилинга, приехал в Москву. Там меня познакомили с учеными, руководителями Академии. Познакомили с весьма странными работами по проблеме параллельных миров, «теневых» миров, антимиров. Но все это не то. Это как бы продолжение той же надоевшей эволюционной карусели, нагромождение известного в неизвестном. Я высказал пожелание увидеть вас, ибо мои работы шли в том же ключе — овладение бытием мгновения, а значит — прорывом в вечность. Мне дали рекомендации к вам. Они где-то здесь, в портфеле…
— Не беспокойтесь. — Сергей остановил гостя жестом. — Мы договорились — прочь формальности.
— Хорошо. Я сразу же приступлю к делу. Прошу взять меня на Луну.
— Вот как? Какие основания для такой просьбы?
— Я принесу пользу. Весьма значительную. Всю жизнь экспериментировал в сфере многомерности.