Карффард удивился:
— Вы полагаете, что мы — цивилизованные планеты? Как Мардук, Бол дер, Один или?..
— Да, а разве не так?
Траск улыбнулся. Что-то подобное он начал подозревать года два назад, но до сих пор был не совсем уверен. Его самый младший штабной офицер, граф Стивн Рэйварский, похоже, не считал это комплиментом.
— Мы — космические викинги! — подчеркнул он. — Мы идем на битву с неоварварами Заспара Макенна.
— Ну, второй части твоего утверждения я бы не стал оспаривать, Стивн, — поддержал его отец.
— Так вы решили, кто цивилизованный, а кто нецивилизованный? — спросил Гуатт Керби. — Если решили, давайте сигнал. Все корабли готовы к прыжку.
Траск нажал на кнопку находившегося перед ним пульта управления. На приборной доске Керби вспыхнула красная лампочка — такие же вспыхнули на каждом корабле. Держа во рту мундштук трубки, астрогатор сказал: “Прыжок”, сжал красную ручку и толкнул ее.
Четыреста пятьдесят часов во вселенной, ограниченной габаритами “Немезиды”; и ничего не существует вне ее. А внутри — тоже ничего, кроме ожидания все возрастающего нетерпения по мере того, как с каждым часом приближались к Гимли на шесть триллионов миль. Сперва безжалостный и ужасный космический викинг Стивн, граф Рэйварский, был глубоко взволнован, но вскоре понял, что волноваться не из-за чего: просто космический корабль, а космические корабли он посещал и раньше. Приблизительно тогда же волноваться из-за того же перестали Ее Высочество кронпринцесса, или, возможно, Ее Величество королева Мирна, начав играть со Стивном и Мопси. Конечно, Мирна была только девочкой на два года младше Стивна. Хоть и была, или, по крайней мере, могла бы стать его монархом, и кроме того, она участвовала в космической операции. Если можно назвать космосом то, что лежит между планетой и ее спутником, а операцией — состояние, когда тебя могут обстрелять, а ты не сможешь ответить. Но Неумолимый Рэйварн, Ужас Звезд, так не считал. Такое придет в голову разве что девчонке, да еще и десятилетней.
Ну и уроков не было. Сэр Томас Коббли, воображавший себя пейзажистом, большую часть времени спорил с Вэнном Ларчем о технике живописи. А наставник Стивна, капитан Рейнер, астрогатор обычного космоса, нашел родственную душу в Шарлле Реннере. И леди Валери Альварат осталась без дела. Находилось достаточно желающих помочь ей заполнить время, но “высокое положение дает преимущества” — сам Траск позаботился, чтобы она не очень страдала от корабельной скуки.
Приблизительно через сто часов пребывания в космосе, во время предшествовавшего обеду коктейля, к Траску подошли Шарлл Реннер и капитан Рейнер.
— Мы, кажется, вычислили место, где база Даннена, — сообщил Реннер.
— Да ну! — Все уже вычислили, и каждый назвал свою плату. — А где она, по-вашему?
— На Абаддоне, — продолжил наставник графа Рэйварского. Заметив, что название планеты ничего не говорит Траску, он добавит. — Девятая, внешняя планета мардукской системы. — И произнес это с негодованием.
Вспомните, как послали Боука и Манфреда проверить наши внешние планеты, чтобы установить, не прячется ли на одной из их принц Виктор. Так вот, судя по времени и исходя из того, что “Честный Хоррис” мотался между Мардуком и другой планетой, однако не Гимли. И учитывая, что Даннен смог прислать свои корабли, как только на Мардуке началась пальба, мы подумали, что он должен находиться на необитаемой планете мардукской системы.
— Не знаю, почему мы сами никогда об этом не думали, — вставил Рейнер. — Мне кажется, потому, что не было оснований думать об Абаддоне. Это всего лишь планета диаметром около четырех тысяч миль, удаленная на три с половиной миллиарда миль от вращающейся вокруг солнца планеты, и только менее, чем на девяносто пять миллиардов миль, отстоящая от Мардука. Твердое замороженное тело. Добраться туда на приводе Эббота можно почти за год, а если есть диллингэмский привод, почему бы за чуть большее время не полететь на хорошую планету? Поэтому никто не обращал внимания на Абаддон.
Но для осуществления целей Даннена Абаддон великолепно подошел бы. Траск вызвал к себе принца Бентрика и Элвина Карффарда — они сразу же признали идею убедительной. Обсудили ее за обедом, а потом устроили обсуждение с участием всех причастных. Не мог возразить даже корабельный пессимист Гуатт Керби. Траск и Бентрик сразу же начали разрабатывать военные планы. Карффард усомнился: а не лучше ли подождать до прибытия на Гимли, да там их с остальными и обсудить?
— Нет, — возразил ему Траск. — Флагманский корабль здесь — здесь и разрабатывается стратегия.
— Хорошо, а как быть с мардукским флотом? — спросил капитан Рейнер. — По-моему, на Гимли им командует адмирал флота Баргем.
Принц Саймон Бентрик немного помолчал, как бы неохотно осознавая, что принятия важного решения избежать не удастся.
— Может быть, сейчас и командует, но перестанет командовать, когда я туда прибуду. Командовать буду я.
— Но… Ваше Высочество, он — адмирал флота, вы же — просто коммодор.
— Я не просто коммодор. Король — пленник, и может, его уже нет в живых. Кронпринц мертв. Принцесса Мирна — ребенок. Принимаю на себя обязанности принца-регента королевства.
На Гимли с адмиралом флота Баргемом произошла небольшая заминка. Коммодоры не приказывают адмиралам флота. Возможно, регенты могут приказывать, но кто дал право принцу Бентрику называть себя регентом? Регентов избирает палата делегатов, по указанию канцлера.
— То есть вы имеете в виду Заспара Макенна и его марионеток? — рассмеялся Бентрик.
— Наконец, конституция… — Адмирал призадумался, и кто-то спросил его, о какой конституции идет речь. — Наконец, для избрания регента нужно провести выборы. Даже члены королевской семьи не могут просто так становиться регентами, по собственному заявлению.
— Я — могу. Уже заявил. И не думаю, что будет еще много выборов, по крайней мере, в настоящее время. Не станем ждать, чтобы убедиться, что народу Мардука можно доверить контроль над правительством.
— Наконец, с лунной базы докладывают, что их атакуют шесть линкоров Королевского флота и четыре других летательных аппарата, — возразил Баргем. — У меня здесь всего четыре корабля; за другими я послал на прочие планеты, с которыми мы торгуем, но никаких известий не получил. Туда нельзя лететь, располагая всего четырьмя кораблями.
— Шестнадцатью кораблями, — поправил Бентрик. — Нет, пятнадцатью и одним гильгамешским, используемым нами как десантный транспорт. Думаю, этого достаточно. В любом случае, вы останетесь тут, на Гимли, адмирал; как только подойдут другие корабли, вы пойдете с ними на Мардук. У меня на флагманском корабле “Немезида” проводится совещание, требую немедленного прибытия командиров ваших четырех кораблей. Вас не приглашаю, поскольку вы остаетесь здесь для сбора прибывающих. А как только совещание закончится, мы стартуем.
На самом деле стартовали раньше. Совещание продолжалось все триста пятьдесят часов до Абаддона. Капитану корабля, если у него хороший помощник, как и всем остальным, надлежит сидеть у командирского пульта и делать важный вид, когда корабль входит в долгий прыжок и выходит из него. А остальное время он может изучать древнюю историю или заниматься любым корабельным хобби. Чтобы не тратить даром трехсот пятидесяти часов драгоценного времени, каждый командир, поручив свой корабль помощнику, остался на борту “Немезиды”; даже на таком просторном корабле офицерский отсек у северной части машинного зала был переполнен, как туристская гостиница в разгар сезона. Среди мардукан был капитан Гэрревей, вытащивший с Мардука жену и сына Бентрика, а три других были просто — пробентриковец, протанитец и антимакеннец. По основным принципам все они являлись антибаргемцами. Видимо, не все в порядке с любым адмиралом флота, если он оставлен командовать после прихода к власти Заспара Макенна.
Итак, стоило им стартовать, как образовалась партия. После чего приступили к разработке плана Абаддонской битвы.
Но Абаддонская битва не состоялась.
Это была мертвая планета, на одной половине которой царила ночь, а другая половина освещалась слабыми отблесками солнечного пятнышка, находившегося на расстоянии трех с половиной миллиардов миль; над снегами, покрывавшими планету, от полюса до полюса, вздымались зубчатые горы. Снег на вершинах мог бы оказаться замороженным СО2; температура поверхности планеты, по показаниям термопар, была значительно ниже отметки минус 100 по Цельсию. Никаких кораблей на орбите; имелся небольшой источник слабой радиации, которым могли бы оказаться минералы с природной радиоактивностью; не обнаруживались электрические разряды.
На командном пункте “Немезиды” зазвучали сильные выражения. Капитаны других кораблей в поисках выхода из положения шарили экранами.
— Продолжайте поиск, — говорил им Траск. — Окружайте планету. Если необходимо — снижайтесь на высоту мили, они могут прятаться где-то здесь.
— Выходит, ни на каком океанском дне они не прячутся, это уж точно, — сказал кто-то. Все рассмеялись, хотя то была слабая шутка, но в подобной ситуации и такие шутки вызывают смех.
Наконец они обнаружили ее на северном полюсе, где было не холоднее, чем в любом другом месте планеты. Первую утечку радиации, напоминающую ту, что происходит, когда реактор заглушён. Затем слабенький электрический разряд. В конце концов, телескопы нащупали космический порт в виде громадного овального амфитеатра, вырытого в долине между цепями зубчатых гор.
На командном пункте продолжали звучать сильные выражения, но тон их изменился. Странно, как много чувств могут выразить несколько простых богохульных и непристойных слов. Все, кто раньше высмеивал Шарлла Реннера, теперь шумно ему аплодировали.
Никаких признаков жизни. Группами слетались корабли, создавали толчею снижающиеся десантные средства, полные солдат. Как только начали идти картинки, на командном пульте зажглись экраны.
Снег из двуокиси углерода во впадинах, образованных шасси опор тридцатиметровых посадочных платформ, плотно утрамбован — между кораблями и орбитой сновали ряды грузовых лихтеров. И, по всему периметру стен, подобных утесу, — двери с тамбурами, ведущие в пещеры и тоннели. Множество людей, применяя множество машин и механизмом, трудилось тут приблизительно в течение пяти-шести лет после того, как Эндрэй Даннен — или кто-то еще — построил эту базу.
Эндрэй Даннен. На предметах была обнаружена его эмблема — голубой полумесяц на черном фоне. Обнаружили оборудование, которое Харкеман опознал как часть первоначального груза, похищенного вместе с “Предприимчивостью”. В жилых помещениях Даннена даже нашли увеличенную фотографию Невила Ормма в черном обрамлении. Чего не нашли, так это ни одной боевой машины, размеры которой позволили бы взять ее на борт корабля, ничего из боевого снаряжения, даже ни одного пистолета или ручной гранаты.
Даннен ушел, но они знали, как и где его найти.
Мардук находился на другой стороне солнца от Абаддона на расстоянии девяноста пяти миллионов миль — близко, но не так удобно, чтобы расстояние еще больше не сократить.
Гуатт Керби и помогавший ему мардукский астрогатор сделали это за одну световую минуту. Мардуканину казалось, что сделали хорошо, Керби был иного мнения. Последний микропрыжок был нацелен на мардукскую луну, четко видную на телескопическом экране. Они вышли на расстоянии световой секунды с половиной, что, по мнению Керби, в разумных пределах — близко. Как только экраны очистились, они увидели, что не слишком опоздали. Мардукская луна обстреливалась и отвечала на огонь.
У них были средства обнаружения, и Траск знал, что ими засечен комок шестнадцати разорванных искаженных изображений, — текстура космического времени, поскольку шестнадцать кораблей вдруг появились на нормальном континууме. Рядом с Траском находился Бентрик со своим экраном; экран все еще был молочно-белым, а сам Бентрик говорил в ручной радиомикрофон:
— Саймон Бентрик, принц-протектор Мардука, вызывает лунную базу. — Затем медленно дважды повторил код своего экрана. — Отвечайте, лунная база, говорит Саймон Бентрик, принц-протектор Мардука.
Подождал десять секунд и готов был снова начать, когда экран замерцал. Появившийся на экране человек был со знаками различия офицера мардукского флота. Небрит, но со счастливой улыбкой. Бентрик приветствовал его, назвав по имени.
— Привет, Саймон, рад вас видеть. То есть Ваше Высочество!.. А что такое “принц-протектор”?
— Кто-то должен был это сделать. Король еще жив?