Элвин и Хедрон долго и внимательно всматривались в этот молчаливый знак. Хедрон понимал, что это — вызов, который он никогда не сможет принять, и лучше бы его вообще не было. Для Элвина же это был намек на исполнение всех его мечтаний, хотя само слово “Лис” для него ничего не значило. Он перекатывал звуки во рту, пробуя слово на вкус, как незнакомый экзотический плод. Кровь глухо стучала в висках, щеки горели, словно в лихорадке. Он еще раз внимательно осмотрел громадное помещение, пытаясь представить, каким оно было в древности, когда им уже не пользовались, но города Земли еще поддерживали связь друг с другом. Он думал о прошедших миллионах лет и о том, как постепенно линий сообщений становилось все меньше, и огни на карте один за другим угасали, пока не остался, наконец, один-единственный. Как долго горел он среди безжизненных собратьев, в ожидании указать путь шагам, которые никогда не прозвучат, потому что Ярлан Зей остановил движущиеся дороги и закрыл Диаспар от мира?
Но даже тогда, миллиард лет назад, у Лиса, очевидно, не было связи с Диаспаром. Не может быть, чтобы он выжил. Наверное, этой карте больше нельзя доверять.
Тут Хедрон прервал его размышления. Он явно нервничал, ему было не по себе. Он больше не походил на того уверенного и многоопытного человека, каким казался в городе наверху.
— Думаю, нам не следует двигаться дальше, — сказал он. — Это может оказаться небезопасно… пока мы не подготовимся получше.
Слова эти были не лишены смысла, однако Элвин безошибочно уловил в голосе Хедрона нотку страха. Если бы не это, он, может быть, повел бы себя более разумно, но острое осознание собственной смелости, вместе с недовольством и робостью Хедрона, толкали Элвина вперед. Зайти так далеко и повернуть назад, когда цель так близка, казалось глупым.
— Я собираюсь спуститься по этому тоннелю, — упрямо произнес он, будто бросая вызов Хедрону. — Хочу посмотреть, куда он ведет.
Элвин решительно двинулся вперед. После мгновенного колебания Шут последовал за ним. Они двигались вдоль стрелы света, горевшей у них под ногами.
Войдя в тоннель, они ощутили знакомое напряжение поля, и в тот же момент их легко повлекло в глубину. Путешествие длилось едва ли больше минуты. Поле отпустило их, и оказалось, что они стоят на пороге длинного помещения, по форме напоминающего полуцилиндр. В дальнем конце видны были два освещенных тоннеля, уходившие в бесконечность.
Люди любой из цивилизаций, существовавших на Земле начиная с веков Рассвета, восприняли бы это помещение, как нечто давно знакомое и привычное. Однако для Элвина с Хедроном это было место из совершенно другого мира. Назначение длинной с заостренными линиями машины, направленной носом в тоннель, находившейся в дальнем конце помещения, было совершенно ясным. Тем не менее вид ее был чем-то новым для них. Верхняя часть машины была прозрачной, и через стенки можно было рассмотреть ряды мягких роскошных сидений. Но нигде не было и намека на двери. Машина плавала в воздухе примерно в полуметре от монолитного металлического рельса, уходившего в один из тоннелей. В нескольких метрах от первого находился другой рельс, который вел ко второму тоннелю, но машины там не было. Элвин был абсолютно уверен — как будто кто-то сказал ему об этом — где-то далеко отсюда в Лисе, в точно таком же помещении, ждет вторая такая машина.
— Какая странная система сообщений! — немного нервно и быстро заговорил Хедрон. — Вряд ли так можно было перевезти больше сотни людей одновременно — вряд ли здесь было большое движение. Зачем нужны были все эти сложности: зарываться в землю, если небо было еще открыто? Наверное, Завоеватели не разрешали им летать, хотя в это трудно поверить. А может, это было построено в переходный период, когда люди еще путешествовали, но не хотели иметь никаких напоминаний о космосе? Они могли передвигаться от города к городу, никогда не видя неба и звезд? — Он издал короткий нервный смешок. — В одном я совершенно уверен, Элвин. Когда Лис существовал, он был очень похож на Диаспар. Все города должны были быть похожи друг на друга. Неудивительно, что их в конце концов покинули и остался один Диаспар. Зачем иметь больше одного?
Элвин почти не слышал его. Его внимание было поглощено изучением машины, точнее — поисками входа. Как заставить ее слушаться? Контролируется ли она при помощи какого-то общего или словесного кода? Или до конца его жизни она так и останется сводящей с ума загадкой?
Бесшумно раскрывшаяся дверь застала Элвина врасплох. Не было ни предупредительного звука, ни знака. Просто часть стенки исчезла, и перед ним открылось прекрасно спроектированное внутреннее помещение.
Наступил момент выбора. До этого мгновения он мог бы повернуть назад. Но вступив в гостеприимно открытую дверь, он уже не сможет предсказать, куда это его приведет. Он перестанет быть хозяином своей судьбы, а вынужден будет довериться неизвестным силам.
Элвин почти не колебался. Он боялся опоздать, опасаясь, что если замешкается, такого случая больше не представится. А если и представится, то в следующий раз ему может изменить мужество, и он не сможет утолить свое стремление к знанию. Хедрон даже не успел раскрыть рта, чтобы запротестовать, а Элвин уже шагнул вперед и вошел в проход. Он обернулся и посмотрел на Хедрона, стоявшего в едва заметном освещенном прямоугольнике двери. На мгновение повисла напряженная тишина: каждый ждал, что скажет другой.
Однако выбор был сделан за них: со слабой, еле заметной вспышкой стенка машины закрылась. Когда Элвин поднял руку в прощальном жесте, цилиндрическая машина медленно заскользила вперед. Прежде чем она достигла тоннеля, скорость уже превышала быстрый бег человека.
Были времена, когда каждый день миллионы людей совершали подобные поездки в машинах, почти ничем не отличающихся от этой. С тех пор Человек успел исследовать всю Вселенную и вернуться назад, на Землю. Он создал Империю — и выпустил ее из рук. И вот сейчас, в машине, в которой вереницы давно забытых нелюбопытных людей чувствовали бы себя совершенно спокойно и привычно, совершалось необычное путешествие. Оно должно было стать самым важным из тех, которые предпринимал кто-либо из живущих на Земле за последний миллиард лет.
Алистра в десятый раз обыскала Гробницу, хотя сразу было видно: здесь спрятаться негде. Когда прошло первое изумление, у нее возникла мысль, что она следовала совсем не за Элвином и Хедроном, а только за их проекциями. Однако в этом не было никакого смысла. Проекции материализовали в любом месте, которое человек хотел посетить, чтобы не ходить туда самому. Ни один нормальный человек на заставлял бы проекцию идти пешком несколько миль, потратив на это полчаса, если там можно оказаться в одно мгновение. Нет, то были подлинные Элвин и Хедрон. Именно за ними она пришла в Гробницу.
Значит, где-то здесь должен быть тайный вход. Она попытается его найти, пока будет ожидать их возвращения.
К счастью, она пропустила появление Хедрона, потому что в это время как раз изучала колонну позади статуи. Услышав его шаги, она обернулась и увидела, что Хедрон один.
— Где Элвин? — воскликнула Алистра.
Прошло довольно много времени, прежде чем Шут ответил. Он выглядел растерянным и нерешительным, и ей пришлось повторять вопрос, чтобы обратить на себя его внимание. Казалось, он совсем не удивился, увидев ее здесь.
— Не знаю, — произнес он наконец. — Могу только сказать, что сейчас он находится на пути в Лис. Теперь ты знаешь столько же, сколько и я.
Верить словам Хедрона было неразумно, однако Алистра видела: сегодня Хедрон не играет обычную для него роль. Он говорит правду.
Когда дверь за ним закрылась, Элвин упал в ближайшее кресло. Казалось, его внезапно перестали держать ноги. Наконец-то он понял, что такое страх, преследовавший всех его сограждан (раньше ничего подобного он не испытывал). Элвин чувствовал, что тело его дрожит, взгляд затуманился и все поплыло перед глазами. Если бы только он мог выбраться из этой машины, он с радостью бы это сделал, даже если бы пришлось отказаться от своих прекрасных устремлений.
Но не только страх переполнял его, но и ощущение абсолютного, невыразимого одиночества. Все, что он знал и любил, осталось в Диаспаре. Даже если с ним ничего плохого не случится, он может уже-больше никогда не увидеть этот мир снова. Теперь он почувствовал то, чего никто за последние миллионы лет не ощущал: что значит покидать дом навсегда. В эту минуту полного одиночества ему было совершенно безразлично, ведет ли эта дорога к гибели или к спасению. Сейчас одно имело значение: дорога уводила его от дома.
Но это настроение постепенно проходило, мозг как бы очистился от темных, нависающих над ним теней. Элвин начал обращать внимание на окружающие предметы, пытаясь выяснить, что нового можно узнать о древнем средстве передвижения, в котором он сейчас находился. Элвина не удивило, что глубоко скрытая в земле транспортная система безотказно работает по прошествии стольких миллиардов лет: ведь она сохранялась в ячейках памяти систем управления города. Очевидно, где-то должны находиться другие подобные ячейки, оберегавшие ее от старения и разрушения.
Тут Элвин впервые заметил панель с указателями, расположенную в передней части машины. На панели светилась короткая, но ободряющая надпись:
ЛИС
35 минут
Пока он смотрел, цифра “35” изменилась на “34”. Это была, несомненно, полезная информация. Но так как он не имел ни малейшего представления о скорости движения, это ничего не сказало ему относительно дальности путешествия. Стены тоннеля, ровного серого цвета, слабо мерцали, и единственным ощущением, хоть как-то связанным с движением, была слабая вибрация, которую он ни за что бы не заметил, если бы специально не прислушивался.
Теперь, наверное, Диаспар был очень далеко, а над Элвином простиралась пустыня с медленно ползущими песчаными дюнами. Может быть как раз в этот момент он проносится под теми самыми холмами и изломами, которые он наблюдал из Башни Лоранн?
Его воображение уносилось вперед, к Лису, намного опережая тело. Мысль о том, каков этот город, не давала ему покоя. Но как он ни старался, воображение рисовало еще одну копию Диаспара, только меньшую. Он думал, существует ли этот город до сих пор? Однако, — убеждал он себя, — если бы города не было, то и машине некуда было бы уносить его сквозь толщу Земли.
Внезапно Элвин отчетливо ощутил изменение вибрации под ногами. Вне всякого сомнения, машина замедлила движение. Должно быть, время текло гораздо быстрее, чем ему казалось. С некоторым удивлением Элвин посмотрел на указатель:
ЛИС
23 минуты
Озадаченный и немного обеспокоенный, Элвин прижался лицом к боковой стенке машины. Но и при этой скорости стены тоннеля сливались в одну сплошную мерцающую серую полосу. И все же теперь время от времени он мог выхватить взглядом какие-то указатели, которые, не успев возникнуть, тут же исчезали. Но с появлением каждого нового указателя Элвину стало казаться, что они все дольше и дольше задерживаются в поле зрения.
Вдруг стены тоннеля пропали. Теперь машина двигалась на очень большой скорости по громадному пустому пространству, гораздо большему, чем помещение, где находились подземные коммуникации.
С любопытством выглядывая сквозь прозрачные стены, Элвин заметил внизу сложные переплетения рельсов, основных и вспомогательных, пересекавшихся в разных направлениях и под разными углами и пропадавших в лабиринтах тоннелей справа и слева. Поток голубоватого света струился вниз с закругленного купола, и в его отражениях возникали силуэты каких-то громадных машин. Свет был таким ярким, что глазам стало больно. Элвин понял — это место не предназначалось для человека. В следующее мгновение машина Элвина пронеслась мимо многочисленных рядов цилиндрических машин, лежавших без движения у направляющих рельсов. Они были гораздо больше той, в которой путешествовал Элвин, и он догадался, что они, скорее всего, использовались для перевозки грузов. Среди них располагались непонятные членистые механизмы, но все было неподвижно.
Громадное помещение исчезло у него за спиной так же быстро, как и появилось, но вид его вызвал в душе Элвина ужас: только сейчас он понял подлинное значение громадной карты под Диаспаром. В мире было горазд, о больше чудес, чем он предполагал.
Элвин снова посмотрел на указатель. Там ничего не изменилось, значит весь путь через громадное помещение занял меньше минуты. Машина снова набирала скорость. И хотя она почти не ощущалась, стены тоннеля вновь слились в сплошную линию.
Казалось, прошла целая вечность, пока снова возникло легкое изменение вибрации. Теперь на указателе значилось:
ЛИС
1 минута
Эта минута была самой длинной в жизни Элвина. Стремительное движение закончилось. Машина все больше и больше замедляла ход.
Медленно и плавно вытянутый цилиндр выскользнул из тоннеля в помещение;, похожее на пещеру, которое было почти полным двойником такого же помещения под Диаспаром.
Элвин был так взволнован, что на мгновение перестал понимать, что происходит вокруг. Прошло довольно много времени, прежде чем он сообразил, что дверь открыта и можно выйти. Он поспешно вышел из машины, напоследок оглянувшись на указатель. Текст изменился полностью и вселял надежду:
ДИАСПАР
35 минут
Начав искать выход из помещения, Элвин впервые заметил, что эта цивилизация; должна отличаться от его собственной. Скорее всего, путь на поверхность лежал через невысокий широкий тоннель в противоположном конце помещения. Внутри тоннеля находился лестничный марш — большая редкость в Диаспаре. Архитекторы его города строили галереи наклонных коридоров с разными уровнями. Это было пережитком тех дней, когда большинство роботов передвигалось на колесах, и лестницы были для них непреодолимым препятствием.