— Да протухнет ваше Яйцо, если вы меня обманете!
— Ну, ладно, — согласился Мак-Кей. — Опишите пан спехи.
— У него удален эго-орган. Я видел его шрам, но он убедил меня, что я могу ему доверять.
— У него было имя?
— Он называл себя Чео.
Мак-Кей взглянул на Бильдуна.
Бильдун сказал:
— Это имя придает новое значение старой идее. Это сокращение одного древнего диалекта. Очевидно, псевдоним.
Мак-Кей снова сосредоточился на паленке. Он спросил:
— Заключил ли этот Чео с вами договор, дал ли он вам гарантии? Как он обязался расплатиться с вами?
— Он назначил двух членов моего рода по моему выбору губернаторами двух вышеуказанных миров.
— Очень умно, — сказал Мак-Кей, нахмурив брови. — Кто может возразить против такой сделки или что-то доказать?
Мак-Кей спроектировал голограмму, которую сделал охранник через прыжковую дверь. Лицо пан спехи появилось в воздухе перед паленкой.
— Это Чео? — спросил Мак-Кей.
— Шрам на месте, — ответил паленка. — Да, это он самый.
— Идентификация сделана по закону, — сказал Мак-Кей, бросив взгляд на Бильдуна.
— Чем это может нам помочь? — спросил Бильдун.
— Кажется, я знаю, чем, — ответил Мак-Кей.
Мак-Кей и Тулук аргументировали теорию регенерации времени, так они окрестили свое открытие, не обращая внимания на толпу охранников, которые, со своей стороны, проявляли мало интереса к разговору своих подопечных.
Между тем, примерно через шесть часов после допроса паленки эта теория стала предметом разговоров во всех отделах Централи Бюро. У нее было примерно столько же противников, сколько и сторонников.
По настоянию Мак-Кея они для оценки данных перешли в рабочий кабинет и попытались перевести теорию Тулука в математическую модель, с помощью которой Мак-Кей хотел попытаться обнаружить убежище Эбнис.
— Это должно дать какой-нибудь вектор в нашем измерении, — сказал Тулук. — Вопрос только в том, достаточно ли у нас данных для верных выводов?
— Даже если выводы будут верными, как мы сможем их использовать? — спросил Мак-Кей. — Она не в нашем измерении. Мы должны снова отправиться к калебану…
— Вы же слышали Бильдуна. Вы никуда не пойдете. Предоставим шар калебана нашим охранникам и постараемся найти теоретическое решение проблемы. Только так мы действительно сможем ее разрешить.
— Но калебан — единственный источник новых данных!
Бильдун вышел вперед и освободил Тулука от ответа.
— Снаружи полно репортеров, — прогремел он. — Я не знаю, кто им рассказал обо всем, но нам подложили огромную свинью. Они могут сделать заключение: “Калебан хочет вызвать конец Вселенной”. Мак-Кей, можете вы что-нибудь сделать?
— Я — нет, но Эбнис может, — сказал Мак-Кей, бросив взгляд на замысловатые каракули, которые машинально выводил.
— Но она же сумасшедшая!
— Я никогда не говорил, что она нормальная. Вы же знаете, сколько она контролирует телеграфных пунктов, радио и телестанций и других средств массовой информации.
— Ну… знаю, но…
— Кто-то сообщил им об угрозе?
— Нет, но…
— Вы не находите это странным?
— Мы знаем, что эти люди…
— Как вы хотите скрыть от них планы Эбнис относительно калебана? — снова спросил Мак-Кей. Он встал и пошел к двери.
— Подождите, — остановил его Бильдун. — Куда вы направляетесь?
— Я хочу рассказать этим людям об Эбнис.
— Вы сошли с ума? Чтобы ее юристы заткнули нам рот, только этого не хватало — клеветы и вульгарных сплетен!
— Мы сможем потребовать от нее личной явки в суд, если она выступит против нас, — сказал Мак-Кей. — Мы должны были подумать об этом раньше. Истинность наших обвинений — превосходная защита.
Бильдун догнал его, и они направились к двери, со всех сторон окруженные охранниками. Тулук пристроился сзади.
— Мак-Кей, — крикнул Тулук. — Вы заметили, что мыслительные процессы затруднены?
— Погодите, пока я не обсужу вашу идею с математическим отделом, — сказал Бильдун. — Мак-Кей, может быть, ваше предложение верно, но…
— Мак-Кей, — повторил Тулук. — Вы…
— Подождите, — гневно прервал их Мак-Кей. Он остановился и повернулся к Бильдуну. — Сколько времени, по-вашему, на это потребуется?
— Кто знает?
— Пять минут? — спросил Мак-Кей.
— Наверно, больше.
— Но ведь вы не знаете…