Кирк беззвучно присвистнул. Боунс точно не терял времени даром. Спок приподнял бровь, взглянув на Кирка.
— Этот чужак согласен на это? — спросил Оракул.
— Я спросила его. Он еще не дал мне ответа.
— Он должен стать одним из Народа. Он должен поклоняться Создателю и согласиться на установку инструмента послушания.
— Ему будет сказано, что должно сделать.
— Если он согласится на все, это дозволено. Научи его нашим законам, чтобы он не совершил ни святотатства, ни оскорбления Народа или Создателя.
— Будет, как ты говоришь, о мудрейший.
Натира поднялась, дважды поклонилась, отступила от алтаря и пошла к двери. Кирк, глядя на нее, забылся и рукавом провел по узору монолита. Комната заполнилась высоким дребезжащим воем. Натира круто развернулась у дверей. Вой сменился ослепительным белым светом. Он сфокусировался на Кирке и Споке. Они окаменели, не в силах пошевелиться. Натира поспешила к алтарю.
— Кто те, кто проник сюда? — потребовал раскатистый голос.
— Двое чужаков.
— Мак-Кой один из них?
— Нет.
— Эти двое совершили святотатство. Ты знаешь, что должна делать.
— Я знаю.
В комнату вбежали охранники. Свет, сковывавший Кирка и Спока, погас, оставив после себя дрожь в теле. Натира указала на них.
— Взять их.
Когда их скрутили, она подошла к ним.
— Это было очень глупо. Вы злоупотребили нашим гостеприимством. И вы совершили более серьезный грех — грех, для которого существует только одно наказание — смерть!
Натира спокойно вытерпела взрыв ярости Мак-Коя. Когда он перестал ходить кругами по ее комнате, она сказала — уже в третий раз:
— Они вошли в комнату Оракула.
— Но почему наказание за это — смерть? — воскликнул он. — Они поступили так по незнанию.
— Они сказали, что пришли с дружбой. Они предали наше доверие. Другого решения я принять не могу.
Он повернулся, чтобы видеть ее лицо.
— Натира, ты должна позволить им вернуться на корабль!
— Я не могу.
— Ради меня, — сказал он и притянул ее с кушетки в свои объятия. — Я принял решение. Я остаюсь с тобой, здесь, на Йонаде.
Она прижалась к нему с радостью облегчения. Мак-Кой прошептал в ее ухо, оказавшееся рядом со своей щекой:
— То, что они сделали, они сделали потому, что считали это нужным. Ты не пожалеешь о том, что отпустила их. Я счастлив впервые в жизни. Как я могу быть счастливым, зная, что ты обрекла на смерть моих друзей.
Она подняла лицо для поцелуя.
— Пусть будет так. Я подарю тебе их жизни, чтобы показать, как я люблю тебя.
— Мое сердце поет, — сказал Мак-Кой, — Позволь мне сказать им. Им нужны их приборы связи, чтобы вернуться.
— Хорошо, Мак-Кой. Все будет, как ты скажешь.
Он оставил ее и вышел в коридор, где под охраной ждали Кирк и Спок. Он кивнул охранникам. Когда те исчезли в глубине коридора, он отдал Кирку коммуникаторы. Кирк передал один Споку.
— А где твой? — спросил он. — Ты ведь едешь с нами?
— Нет, — ответил Мак-Кой.
— Но это не планета, Боунс! Это корабль, который идет курсом на столкновение с Дараном-5.
— Джим, я вроде бы сам иду курсом на столкновение.
— Я приказываю вам вернуться на корабль, доктор Мак-Кой!
— А я отказываюсь! Я собираюсь остаться прямо здесь — на этом корабле. Натира попросила меня остаться. Так что я остаюсь.
— В качестве ее мужа?
— Да. Я люблю ее. — В его глазах стояли слезы. — Разве я слишком многого прошу, Джим, — разрешить мне любить.
— Нет. — Кирк расправил плечи. — Но она знает… сколько вы будете вместе?
— Да. Я сказал ей.
— Боунс, если курс этого корабля не изменится, мы будем вынуждены взорвать его.
— Я найду способ — или… вы не уничтожите Йонаду и этих людей.
Кирк покачал головой.
— Это непохоже на тебя — неожиданно сбегать, сдаваться, не драться больше. Ты болен — и ты прячешься за женской юбкой.
Мак-Кой выбросил кулак, и от удара в подбородок Кирк закачался. Спок поддержал его. Мак-Кой кричал:
— Болен? Не дерусь больше? Давай, капитан, попробуй-ка снова!