— Вы испытываете боль, Фанни Мей? — спросил Мак-Кей.
— Не имею никакого понятия об этой концепции, — ответил калебан.
— Станет ли это бичевание причиной вашего окончательного исчезновения? — спросил Мак-Кей.
— Объясните точнее, пожалуйста, — попросил калебан.
— Имеется ли связь между бичеванием и вашим окончательным исчезновением? — спросил Мак-Кей.
— Универсальные связи заключают все события, — ответил калебан.
— Я хорошо заплатила за это удовольствие, — сказала Эбнис. — Прекратите ваше вмешательство, Мак-Кей.
— Чем вы заплатили?
— Это не имеет значения!
— Может быть, это имеет громадное значение, — сказал Мак-Кей. — Фанни Мей?
— Не отвечай ему! — приказала Эбнис.
— Я все еще могу вызвать полицию и предоставить это дело закону.
— Только сделайте это! — издевательски сказала Эбнис. — В этом случае будьте готовы к тому, чтобы тоже ответить за свое поведение, за вмешательство в отношения между представителями разных разумных рас.
— Я не могу, по крайней мере временно, настаивать на своем, — сказал Мак-Кей. — Каков ваш теперешний адрес?
— Следуя совету своего адвоката, я отказываюсь от ответа.
Мак-Кей мрачно уставился на нее. Она хорошо знала, что он не сможет привлечь ее к ответственности, пока не будет в состоянии доказать ее преступление, он должен заинтересовать прокурора в проведении следствия, разыскать свидетелей и, наконец, возбудить против нее дело. А ее адвокаты будут на каждом шагу ставить ему палки в колеса.
— Предлагаю решение, — сказал калебан. — В нашем с Эбнис договоре нет ничего секретного. Эбнис предоставляет в мое распоряжение воспитателя.
— Воспитателя? — переспросил Мак-Кей.
— Ну да, — угрюмо сказала Эбнис. — Я предоставляю в распоряжение Фанни Мей лучших учителей и воспитательные средства обучения, которые только может предложить наша цивилизация. Фанни Мей впитывает нашу культуру. Это стоит недешево.
— И Фанни Мей все еще не понимает, что такое боль? — недоверчиво спросил Мак-Кей.
— Надеюсь найти подходящее понятие, — ответил калебан.
— У вас достаточно времени для этого? — спросил Мак-Кей.
— Понятие времени затруднительно. Время обладает неизвестным качеством, которое мы обозначим как протяженность, субъективным и объективным измерением. Все это очень туманно.
— Я хочу спросить официально, — сказал Мак-Кей. — Млисс Эбнис, вы понимаете, что убиваете этого калебана?
— Исчезновение и убийство не одно и то же, — ответила Эбнис. — Так ведь, Фанни Мей?
— Между различными уровнями “я” существует огромное несоответствие эквивалентности, — сказал калебан.
— Я спрашиваю вас о всех видах, Млисс Эбнис, — сказал Мак-Кей. — Может ли калебан, которого зовут Фанни Мей, объяснить последствия ваших действий, которые, как он сам указывает, приведут к его окончательному исчезновению. Вы называете это прерывистостью, что одно и то же.
— Вы только что слышали, что нет никакого эквивалента.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Вы сами запутались в своей хитрости.
— Фанни Мей, — спросил Мак-Кей. — А имеют ли действия Млисс Эбнис последствия….
— Мы связаны договором, — ответил калебан.
— Видите! — с триумфом воскликнула Эбнис. — Фанни Мей считает себя связанной договором, и вы вмешиваетесь в дело, которое вас совсем не касается. — Она сделала знак кому-то, находящемуся в туманном отверстии прыжковой двери. Мак-Кею не было видно, кто это был.
Внезапно отверстие стало вдвое шире. Эбнис отступила с сторону. В поле зрения Мак-Кея остались половина ее лица и один глаз. На заднем плане теперь была видна большая группа зрителей. К гигантскому “половнику” из прыжковой двери выбежала характерная фигура паленки. Сотни крошечных ножек несли его массивное тело. Из передней части снабженного круглыми глазами корпуса выступала единственная рука, в двупалой ладони был зажат бич. Рука просунулась через отверстие прыжковой двери, без усилия таща за собой бич, взмахнула им в воздухе и ударила. Бич хлестнул “половник”.
Кристаллический рой флюоресцирующих зеленых искр захлестнул всю видимую часть калебана. В следующий момент этот фейерверк вспыхнул каскадом света, потом потух.
Из отверстия донесся стон экстаза.
Мак-Кей тщетно пытался совладать с поднимающейся в нем волной холодной ярости, потом прыгнул вперед, решительно схватил бич и рванул его. Прыжковая дверь тотчас же закрылась, и отрезанная рука паленки вместе с бичом упала на пол помещения. Рука вздрагивала и извивалась, как змея, но ее движения становились все медленнее и медленнее. Потом она замерла окончательно.
— Фанни Мей? — сказал Мак-Кей.
— Да?
— Бич ударил вас?
— Объясните, что такое “ударил”?
— Повлиял ли бич на вашу субстанцию?
— Что-то в этом роде.
Мак-Кей подошел поближе к “половнику”.
— Опишите ваши ощущения.
— У вас нет для этого подходящих понятий.
— Попытайтесь.
— Я вдохнула вещество бича, выдохнув собственное вещество.
— Хорошо. Вы можете описать реакцию, вашу психологическую реакцию?