— Вы можете изменить голос, но не в силах замаскировать ни свою извращенность, ни свой стиль, — сказал он.
— Вас транспортировала сюда Фанни Мей? — спросила женщина.
— Кто-нибудь говорил, что это невозможно? — возразил Мак-Кей.
— Он храбр, — сказала женщина, хохотнув.
— Это ему не поможет.
— Я не верю, что калебан мог нарушить наш договор, — сказала она. — Вспомни об условиях защиты. Вероятно, он отправил сюда Мак-Кея, чтобы избавиться от него.
— Тогда, несмотря ни на что, и мы от него отделаемся.
— Я так не думаю.
— Ты знаешь, что мы можем это сделать.
— Ты заставишь его страдать, а я этого не переношу! — вскричала женщина.
— Тогда уходи и предоставь это мне.
— Я не перенесу мысли, что он страдает. Как те не понимаешь!
— Он не будет страдать.
— Это должно быть абсолютно надежно.
“Никакого сомнения, это Эбнис”, — думал Мак-Кей. Потому что он узнал ее отвращение к наблюдению чужих страданий. Но кто же второй?
— Моя голова ужасно болит, — сказал Мак-Кей. — Вы знаете это, Млисс Эбнис? Ваши люди почти разрубили мне череп. Мой мозг — сплошная израненная масса.
— Какой еще мозг? — спросил мужчина.
— Мы должны вызвать врача, — сказала она.
— Будь благоразумной, — резко ответил мужчина.
— Ты слышал? У него болит голова!
— Перестань, Млисс!
— Ты упомянул мое имя, — сказала она.
— Какое это имеет значение? Он все равно узнал тебя.
— Что мы будем делать, если он ускользнет?
— Отсюда?
— Он же прибыл сюда, не так ли?
— За это мы должны быть ему благодарны.
— Он страдает, — сказала она.
— Он лжет.
— Он страдает. Я это вижу.
— Что, если мы доставим его к врачу, Млисс? — сказал мужчина. — Что, если мы это сделаем, а он ускользнет? Этот агент Бюро, знаете ли, продувная бестия.
Молчание.
— Нет другого выхода, — сказал мужчина. — Фанни Мей направила его сюда, и мы должны его уничтожить.
— Ты сводишь меня с ума! — закричала она.
— Он не будет страдать, — успокаивающе сказал мужчина.
Молчание.
— Я не понимаю тебя, — сказал мужчина.
— Не будет?
— Разве я тебе этого не говорил?
— Я пойду, — сказала она. — Я не хочу знать, что с ним произойдет. Ты никогда мне об этом не расскажешь, Чео? Ты меня слышишь?
— Да, моя дорогая, я слышал тебя.
— Он меня разрежет на мелкие кусочки, — сказал Мак-Кей. — И я все время буду визжать от боли.
— Заставь его замолчать, Чео! — истерически закричала она.
— Пойдем, дорогая, — сказал мужчина. Он положил руку на ее плечо. — Теперь пойдем.
— Эбнис! — в отчаянии простонал Мак-Кей. — Он причинит мне ужасную боль! Он будет меня истязать. Вы знаете это?
Она задрожала, когда мужчина повел ее прочь.
— Пожалуйста… пожалуйста… — умоляюще повторяла она. Звук ее рыданий затерялся в темноте.
— Фурунео! — подумал Мак-Кей. — Не мешкайте же! Заставьте калебана перенести меня! Я хочу убраться отсюда! Сейчас же!
Он со всей силы рванул путы. Сыромятные кожаные ремни растянулись до предела. Колышки же не подались ни на миллиметр.