Генри Пиерон
Мы часто считаем, что завершив исследование чего-то
ОДНОГО - всегда узнаем о ДВУХ, потому "два" - это "один"
и "один". Но мы забываем, что должны еще изучить "и".
А.С.Эддингтон
Доклад подкомиссии Комитета по финансам Конгресса США о расследовании, связанном с проектом на Юпитере, представлял собой массивный документ. Особенно в неоткорректированном, стенографированном виде, в котором его срочно представили Уэгонеру. В печатной форме, которая будет готова только через две недели, доклад окажется гораздо менее внушительным, вдобавок и не таким удобочитаемым. Кроме того, в некоторые его места авторы, подумав, внесли бы изменения. Уэгонеру же требовалось ознакомиться с их мнением в свежей - "только для коллег" - версии.
Это вовсе не означало, что печатная версия имела бы большее количество копий. Даже на стенографированном документе стоял штамп "Совершенно секретно". Уже многие годы ничто не удивляло Уэгонера в том, что касалось правительственной системы секретности. Но сейчас он не смог подавить в себе веселости. Конечно же, все касавшееся Моста шло под грифом "Совершенно секретно". Но будь доклад подкомиссии подготовлен годом раньше, в стране о нем могли бы услышать все. А избранные места просто опубликовали бы в газетах. На вскидку ему пришли на ум имена по меньшей мере десяти сенаторов, и членов оппозиции, и двоих-троих членов его собственной партии, которые постарались бы использовать этот доклад для того, чтоб его забаллотировать. Или опубликовать те места документа, которые могли бы послужить такой цели. К несчастью для них, когда подошел срок выборов, доклад оказался закончен лишь на треть. И Аляска снова послала Уэгонера в Вашингтон, поддержав весьма приятным большинством голосов.
По мере того, как сенатор переворачивал его жесткие, официального формата, страницы, вдыхая дымный запах копировальной краски, он все более понимал, что и полностью подготовленный доклад все равно оказался бы весьма слабым оружием. Большая его часть была в высшей степени технична, и совершенно очевидно, написана советниками, а не самими сенаторами, занимавшимися расследованием. Наверняка публика не смогла, да и не захотела бы ознакомиться с подобным проявлением эрудиции. Почти все технические проблемы, связанные с Мостом, сводились к ничего не значащим общностям. В большинстве подобных случаев Уэгонер умел мысленно отыскать пропавший факт, невежество или утаивание чего-то, что и приводило стройную цепочку логических рассуждений во взвешенное состояние.
Сенаторам не удалось найти никаких сколько-нибудь серьезных возражений против работы над Мостом. Они помнили, что налогоплательщики готовы потратить деньги на строительство Моста на Юпитере - если кто-то другой (например, Уэгонер) решит этот вопрос за них, не впутывая в референдум. И сенаторам от оппозиции пришлось согласиться с тем, что Мост необходимо строить, хотя и как можно более экономно. Собственно, так он и строился.
Конечно же, следовало ожидать, что обнаружатся кое-какие "блохи", и люди, проводившие расследование, их выискали. Один из капитанов грузового космолета продавал строителям на Ганимеде мыло по невозможным ценам, будучи в сговоре с завскладом. Но это заурядная махинация, в принципе незначительная для проекта такого размера, как Мост. Уэгонеру даже понравилась проницательность капитана - или завскладом? - в обнаружении вещи, весьма необходимой на Ганимеде, достаточно маленькой и легкой, но достаточно ценной для того, чтобы провозить ее контрабандой. Все строители Моста большую часть своего заработка автоматически переводили в банки на Земле, даже не видя его. Было очень немного чего-то стоящего продажи или покупки на лунах Юпитера.
Тем не менее, каких-то серьезных нарушений закона не оказалось и в помине. Ни одна сталелитейная компания на продала металлических креплений хуже установленного стандарта, потому что на Мосту не было ничего металлического. Юпитериане могли бы сделать неплохой бизнес на продаже Мосту некондиционного льда-4. Но как всем по счастью известно, юпитериан не существует, и поэтому Мост имел весь нужный лед по цене, равняющейся стоимости добычи. Офис Уэгонера относился весьма строго к всему, что касалось небольших контрактов, связанных с жилыми модулями для планетных спутников, к снабжению топливом транспортных средств, к оборудованию. И проверял не только свои собственные сделки, но и субконтракты Армейской Космической Службы, так же связанные с Мостом.
Что же касается Чэрити Диллона и его прораба - они проводили жесткую и эффективную политику. Частично из-за того, что таковы были их натуры. И еще - из-за интенсивной психообработки, которой они подверглись, прежде, чем отправились в систему Юпитера. Оказалось невозможным найти что-либо бесполезное в том, что они делали. И если они и были повинны в ошибочном инженерном решении, ни один инженер извне не смог бы заметить этого.
Наибольшая же потеря денег, которую все-таки понес юпитерианский Проект, сопровождалась такой кровавой бойней, что он попал - в мыслях некоторых сенаторов - в категорию военных проектов. Впрочем, когда убивают солдата во время военных действий против врага, никто не спрашивает, сколько денег стоила правительству потеря снаряжения в результате его гибели. В той части доклада, что касалась закладки основания Моста, благоговейно упоминался героизм погибших при этом космонавтов - двухсот тридцати одного человека. И ни слова о стоимости девяти специально построенных космических буксиров, которые теперь дрейфовали в виде одних лишь силуэтов где-то у нижней границы Юпитерианской атмосферы, раздавленные, словно консервные банки, давлением в шесть миллионов фунтов на квадратный дюйм.
Они дрейфовали, а между ними и глазами живущих, были восемь тысяч миль вечно грохочущих ядовитых облаков.
Герои ли люди, погибшие за Мост? Они были рядовыми и офицерами Армейской Космической Службы. Они погибли, выполняя то, что им приказали. Уэгонер не мог вспомнить, назвали ли тех, кто остался в живых после этой операции, героями. Их, само собой, наградили. Армии нравилось, когда ее люди носили столько "фруктового салата" на своей груди, сколько возможно его было навесить. Неплохая реклама, да и "связь с общественностью". Но в докладе об этих людях не упоминалось.
Одно было ясно. Те, кто погиб - погибли из-за Уэгонера. По крайней мере, он изначально знал, что многие из них погибнут, но все же двинулся вперед. Сенатор догадывался, что потом может быть еще хуже. И тем не менее, он собирался продолжать, так как считал, что - в перспективе - игра стоит того. Он достаточно хорошо понимал, что цель не может оправдывать средства. Но если не существовало НИКАКИХ других средств, а цель являлась необходимостью...
Но время от времени он все же задумывался о Достоевском и его Великом Инквизиторе. Стоит ли Тысячелетнее Царство того, чтоб приблизить его смертными муками даже единственного ребенка? А то, что Уэгонер предвидел и планировал, никоим образом не являлось Тысячелетнее Царство. И хотя дети у "Дж.Пфицнера и Сыновья" не подвергались пыткам, им даже не причинялся какой-либо вред. Но переживаемое ими не являлось чем-то нормальным для детей. И еще оставались двести тридцать один человек, замороженные где-то там, в бездонном аду Юпитера. Люди, вынужденные повиноваться приказам, еще с большей безнадежностью, чем дети.
Уэгонер не был рожден, чтобы стать генералом.
Доклад восхвалял героизм погибших. Уэгонер перелистывал одну за другой тяжелые страницы, выискивая хоть какой-нибудь намек сенаторов-следователей на цель, ради которой были принесены в жертву эти жизни. Но там ничего не было, кроме обычных фраз типа, "за свою родину", "за дело мира", "во имя прогресса". Абстракции высокого порядка. Пустая болтовня. Сенаторы не имели ни малейшего представления о цели существования Моста. Они смотрели, и ничего не увидели. Даже учитывая четыре года, за которые можно оценить накопленный опыт, они ничего не поняли. Очевидно, сами размеры Моста убедили их, что это какая-то разновидность исследований, связанных с вооружениями. Не зря же там говорилось насчет "дела мира"? Они считали, что лучше не иметь представления о природе этого оружия до тех пор, пока им официально не разъяснят.
Они оказались правы. Абсолютно верно - Мост действительно был оружием. Но не подумав, а какого рода оно могло быть, это оружие, сенаторы также не затруднили себя мыслью о том, против кого его можно направить. И Уэгонер обрадовался, что они поступили именно так.
Доклад даже не коснулся тех двух лет исследований, проведенных в поисках какой-нибудь задачи, достойной внимания; лет, предшествовавших самому первому упоминанию о Мосте. Уэгонеру пришлось организовать группу из четырех особо доверенных людей, работавших все эти два года. Они проверяли выданные, но не пошедшие в дело патенты. Опубликованные научные доклады, содержавшие предложения, которые другие ученые не решались исследовать. Статьи в бульварной прессе о всяких чудесах. Научно-фантастические рассказы, написанные учеными-практиками. Все подряд, что хоть куда-то могло привести. Эти четверо людей работали, имея приказ молчать о том, что они ищут. Им было приказано держаться подальше от современной научной мысли, касавшейся предмета их изысканий. Но ни один секрет не является абсолютным. И ни один из ликов природы не является по-настоящему секретом.
К примеру, где-то в архивах ФБР имелась пленка с записью беседы между Уэгонером и руководителем этой "группы четырех" в офисе сенатора, в тот день, когда случился прорыв. Тот человек высказал очень важные вещи не только Уэгонеру, но и внимательным микрофонам ФБР, которые ни один сенатор не осмелился бы найти и заглушить:
- Это похоже на стоящее дело, Блисс. По объекту "G". (КОЕ-ЧТО СЕРЬЕЗНОЕ В ОБЛАСТИ ГРАВИТАЦИИ, ШЕФ).
- Придерживайся сути. (НАПОМИНАНИЕ: ИЗЛАГАЙ ВСЕ НА ИЗЛИШНЕ ИЗОЩРЕННОМ ТЕХНИЧЕСКОМ УРОВНЕ - ЕСЛИ ТЕБЕ _П_Р_И_Х_О_Д_И_Т_С_Я_ ГОВОРИТЬ ОБ ЭТОМ ЗДЕСЬ, ГДЕ ПОЛНО "ЖУЧКОВ").
- Хорошо. Речь идет об уравнениях Блэкетта. О возможной связи между спином электрона и магнитным моментом. Как мне помнится, Дирак тоже занимался этой темой. "G" имеется в уравнении, и простой алгебраической операцией его можно поставить по одну сторону знака равенства, а другие переменные и константы - по другую. (НА ЭТОТ РАЗ НИКАКИХ РАЗГОВОРОВ О НЕНОРМАЛЬНЫХ ИДЕЯХ. ЭТИМ ЗАИНТЕРЕСОВАЛИСЬ НАСТОЯЩИЕ УЧЕНЫЕ. ЕСТЬ И СООТВЕТСТВУЮЩИЕ ВЫЧИСЛЕНИЯ.)
- Статус? (А ПОЧЕМУ ЖЕ ТОГДА НЕ БЫЛИ ПРЕДПРИНЯТЫ ШАГИ В ЭТОМ НАПРАВЛЕНИИ?)
- Оригинальное уравнение примерно соответствует статусу "семь", но никто еще не нашел возможности проверить его экспериментально. Разработанное уравнение называется Производной Локка. И наши парни считают, что небольшой пространственный анализ докажет его ошибочность. Тем не менее, здесь уже ЕСТЬ предмет для проверки, если мы захотим выложить на него денежки. (НИКТО ТОЧНО НЕ ЗНАЕТ, ЧТО ОНА РЕАЛЬНО ОЗНАЧАЕТ. МОЖЕТ БЫТЬ, ВООБЩЕ НИЧЕГО. НО ЕСЛИ МЫ ПОПЫТАЕМСЯ ПРОВЕРИТЬ ЕГО, ТО ТАКАЯ ЗАБАВА ВСТАНЕТ НАМ В КРУГЛЕНЬКУЮ СУММУ.)
- У нас есть возможности? (В КАКУЮ ИМЕННО?)
- Только в зародыше. (ПРИМЕРНО ЧЕТЫРЕ МИЛЛИАРДА ДОЛЛАРОВ, БЛИСС.)
- Консервативно? (ТАК МНОГО?)
- Именно так. Снова вопрос напряженности поля. (ЭТО ПРИМЕРНАЯ ОЦЕНКА СТОИМОСТИ ИССЛЕДОВАНИЙ ПО ЕДИНСТВЕННОЙ ЧЕГО-ТО ЗНАЧАЩЕЙ ЗАДАЧЕ, СВЯЗАННОЙ С ГРАВИТАЦИЕЙ). Вне зависимости от того, думаете ли вы о ней, подобно Ньютону, как о силе, подобно Фарадею, как о поле, подобно Эйнштейну, как о состоянии пространства. Гравитация настолько слаба, что хотя и сопутствует каждой частице материи во Вселенной, насколько мала бы та не была, с ней нельзя работать в лаборатории. Две намагниченные иголки могут устремиться друг к другу с расстояния не меньше, чем целый дюйм. То же касается и двух зернышек, если они несут на себе разнополярные электрические заряды. Два керамических магнита, размерами не больше желудей, можно зарядить столь сильно, что их просто нельзя будет свести одинаковыми полюсами вместе. А если бы они были направлены разноименными полюсами друг к другу, взрослый человек не сумел бы их удержать от слипания. Меж двух металлических сфер любого размера, несущих разнополярные электрические разряды, проходит сильный разряд даже сквозь воздух-изолятор.)
Но гравитация - по теории - одного рода с электричеством и магнетизмом. Ее нельзя подвести к какому-то предмету. Она не производит никаких разрядов. Не существует такой вещи, как изоляция против нее диагравитация. Она не обнаруживается, когда взаимодействуют тела столь малые, как зерна или желуди. У двух предметов из свинца величиной с небоскреб ушли бы века на преодоление дистанции в один фут навстречу друг другу, если бы меж ними не действовали иные силы, кроме взаимного притяжения. Даже любовь действует быстрее. Каменный шар диаметром в семь тысяч километров - Земля - и то имеет поле тяготения настолько слабое, что оно позволяет человеку прыгнуть на высоту в четыре раза превосходящую его собственный рост. И человек этот движим лишь силой своих сокращающихся мышц.)
- Хорошо. Когда сможете, предоставьте мне доклад. Если необходимо, расширьте его. (СТОЯЩАЯ ВЕЩЬ?)
- Я представлю вам доклад на этой неделе. (ДА!)
Вот так и родился Мост. Хотя тогда об этом не знал никто, даже Уэгонер. Сенаторам, занимающимся расследованием, связанным с Мостом, такая беседа ничего не дала. Совершенно очевидно, что персонал Мак-Хайнери в ФБР не смог распознать жаргон этого разговора настолько, чтобы соотнести его с Мостом. Иначе бы Мак-Хайнери передал запись следователям. Мак-Хайнери недолюбливал Уэгонера. Но до сих пор ему не удалось обнаружить тот рычаг, которым он мог бы подействовать на сенатора от Аляски.
Пока все идет просто замечательно.
И все же следователи однажды подобрались опасно близко. Они вызвали повесткой Джузеппе Корси, для предварительного допроса.
СОВЕТНИК КОМИССИИ: А теперь, доктор Корси, в соответствии с нашими записями, ваша последняя беседа с Сенатором Уэгонером состоялась зимой 2013 года. Вы в тот раз обсуждали с ним Юпитерианский Проект?
КОРСИ: Как я мог? Тогда его еще не существовало.
СОВЕТНИК: Но упоминался ли он каким-нибудь образом? Говорил ли что-нибудь сенатор Уэгонер о подготовке к реализации подобного проекта?
КОРСИ: Нет.
СОВЕТНИК: А сами вы его не предлагали сенатору Уэгонеру?
КОРСИ: Конечно же нет. Я был весьма удивлен, когда узнал о нем.
СОВЕТНИК: Но я предполагаю, вы знаете, с чем он связан.
КОРСИ: Я знаю только то, что сообщалось общественности. Мы строим Мост на Юпитере. Это очень дорогой и амбициозный проект. А для чего он предназначен - секрет. И точка.
СОВЕТНИК: Вы уверены, что не в курсе, для чего он?
КОРСИ: Для исследований.
СОВЕТНИК: Да, но для каких исследований? Наверное, у вас имеются какие-то предположения.
КОРСИ: У меня нет никаких предположений, а сенатор Уэгонер даже не намекнул мне. Единственные факты в моем распоряжении - те, что я почерпнул в прессе. Естественно, у меня есть некоторые соображения. Но все, что я ЗНАЮ, уже упоминалось в официальных заявлениях. Они создавали впечатление, что Мост предназначен для проведения испытаний оружия.