(Негодую вместе с читателем, что глава не про Биртмана, поэтому следующая прода почти сразу за ней)
Несколькими днями позднее в одном из районов г. Москвы.
Удар был весьма сильным, голова раскалывалась. Еще почему-то болела шея. Не голову разбил так шею сломал! — подумал Марк. Даже открыть глаза ему было больно. Угораздило же так поскользнуться, в таком возрасте, после такого падения и рассыпаться можно. Не часто у нас в графстве такая погода.
— What's going on? — открыв глаза Марк увидел вместо синего неба, белый потолок с штукатуркой и трещинами.
Далее с трудом поворачивая ушибленной головой, пытался понять, как из заснеженной улицы он оказался в помещении. Увидел окно, за ним типичный балкон из компьютерной игры. Как же ее там? Недавно играл, глупость полная, не понравилось, но антураж! Soviet Republic? Я что в игру компьютерную попал? — рассуждал Марк. Дверь на балкон была открыта, а за окном было… лето. Ну или что-то близкое к лету, листья зеленые! Как же так упал зимой, собственно из-за выпавшего снега и не заметил схватившуюся коркой лужу. Дышалось тяжело потянувшись к шее вдруг нащупал нечто странное.
— What are fuck?! — он испуганно сел уже наплевав на боль в голове.
Веревка на шее! Петля! Да меня же кто-то повесить хотел! — у Марка аж руки затряслись со страху, а спина покрылась липким потом. С усилием ослабил удавку и скинул ее с себя, отшвырнув словно змею.
— Где бы я ни был надо бежать. Кто и зачем притащил меня в странную квартиру, неважно сейчас. Меня хотели убить! Стоп. Погодите? А как же лето?
Лето не укладывается в версию с похищением. Марк осторожно выглянул на балкон, ну да типичное лето. Люди вон какие-то, дети в песочнице, все в летней одежде. Голоса, выкрики, не разобрать. Пейзаж прямо как в игре, типичная восточная Европа вероятно даже советского периода. У нас же нет таких домов. Или есть? Последнее десятилетие было много поляков, потом поперли украинцы, негры всех мастей и арабы. Потом снова украинцы и русские. Может они себе их и построили? Но нет, дома-то не новые? Хотя у этих русских и новые как старые.
Потрогал окна, деревянную раму, все такое натуральное. Виртуальный шлем? Но нет, Марк уже бывал в виртуальности и такой реалистичной пока не придумали. Что же тогда происходит? Зашел с мини балкона внутрь. Может все-таки это какой-то странный район города? Очень, очень плохой квартал? Польско-украинский, где те из ностальгических соображений построили эти как там их… — пытался реанимировать свои знания Марк — А! Бараки! Построили свои бараки!
Попаданец с опаской заглянул на кухню, на виду были столовые приборы, взял сначала нож побольше. Потом, понял, что он не убийца и взял штуку, вроде бы используемую для раскатки теста. Не у многих в доме такую найдешь, но у русских вроде всегда есть. Иначе они не смогут делать свои любимые пельмени. Марк не был бойцом, даже спасая свою жизнь не был уверен, что сможет ножиком махать. Воткнуть нож в тело пусть и вероятного похитителя? — Нет, не смогу. А вот дубинкой огреть это с радостью! Должен огреть! Соберись тряпка — подначивал он себя уже вслух.
— Well, fucking niggas, did you take off the rings? — оглядев свои руки, где отсутствовало обручальное кольцо и толстый золотой перстень, Марк двинулся осматривать остальную квартиру, пытаясь разозлить себя, что бы хватило духу пробиться на волю из квартиры маньяка или банды наркоманов. Высказывание конечно могло насторожить бандитов, но зато он себя увереннее почувствовал.
В его голове царил жуткий кавардак, с одной стороны смена времени года явно намекала на нестандартность. Но мозг пытался построить логичную версию, без всяких чудес. И в этой версии Марка захватили в плен некие русско-украинско-польские негры-наркоманы. Впрочем, ее логичность пока некогда было обдумывать. Необходимо было дать решительный отпор понаехавшим!
Квартира оказалось настолько маленькой, что осмотр закончился едва начавшись. В зале Марк очнулся, на балкон выглядывал, кухня в пять квадратов, далее мелкий коридорчик и собственно вот он уже стоит в санузле.
— Your mother! — дернулся вдруг он и застыл в замахе, разглядывая отражение в зеркале.
Слово «свое», тут было как бы не уместно. Из зеркала на него смотрело «чье-то» отражение, а вовсе не «свое». С испугу конечно мелкие детали, вроде чуть иных рук, пальцев в глаза не бросились. Сейчас же он разглядывал то части своего тела, то снова лицо в отражении. Нет перелома носа, нет горбинки, уши не такие по форме. Заглянул в штаны, тут то же не его, но мужик.
— Жалко конечно кольца… эм, стоп, какие кольца, тело то не мое. Кто я и где? Oh, fuckin shit! — простонал он, — начиная догадываться.
Квартира же типичная совковая как там их именовали? Только что же вспоминал. Нет, бараки это — что-то другое.
— Черт, я же специалист по восточной Европе, я должен помнить. Какое-то имя у этих домов есть. Нечто связанное с их лидером, того времени. Сталинки? Или кто там после? Никита Хрущев? Хрущевки или уже Брежневки? Хотя нет, вроде Брежневками не называли жилье, не заслужил видимо. Путинками зато самое новое жилье в двадцатых годах именовали. Не о том думаю!
— Ай да, и хрен с ним! — махнул Марк рукой, наученный этому жесту от своей мамы.
Собственно, из-за русской мамы он знал и русский язык и кучу выражений, с поговорками что не каждый еще и русский помнит. Ковер еще этот на стене, типичная мода того времени ковер на стене. Все мамины фотографии из его детства с такими коврами. Скорее всего он в СССР. Вот это песец! Это то же игра слов. Песец — это северное животное, а также нечто похожее на англо-американскую задницу, только масштабнее. Марк прошел в комнату и осмотрелся, квартирка была очень мелкой, так что он тут точно один.
— Приятель, а кого хрена у тебя нет даже телевизора? — спросил он свое тело. — Ох уж эти русские они либо безумно богаты, либо столь же безумно бедны. И как теперь понять какой год?
Себя Марк конечно считал самым настоящим англичанином, хотя по правде сказать он был рожден в России, вернее еще даже в Советском Союзе. Его мать развелась с мужем, его биологическим отцом и после развала Совка вышла удачно замуж за иностранца. О своем русском происхождении Марк упоминал тогда, когда это было выгодно, например, так он получил должность в хорошей бизнес корпорации, заделавшись специалистом по Восточной Европе. Откровенно говоря, специалистом он был только на словах, но и фирма была так себе, так что всех все устраивало.
Конечно его волновал вопрос как обратно попасть и как он сюда попал. Еще как волновал! Книжки про путешествия во времени это одно, но самому вдруг стать частью книги. Тем более в России? Он то читал про войну Севера и Юга про Кеннеди. Про спасение Кеннеди. Про принцессу Ди, опять же про ее спасение. А тут что в России? Вернее, в СССР. Спасать Советский Союз?
— Аха-ха! — он рассмеялся и смеялся до слез, — Спасать Союз? Ага сейчас! — а потом просто плакал.
Вероятно, это была истерика или такая вот реакция на стресс. Ну не боец он. На кухне нашлось радио, в котором пели что-то слишком бодрое и слишком специфичное, он это не мог ни понять, ни принять. Его настроение вполне характеризовал русский пушной северный зверек.
Первая мысль бежать со всех ног в посольство! Но если сейчас заявиться в посольство? — Марк некоторое время обдумывал эту мысль, что он может сказать? Как оказалось, ничего важного, ничего что могло бы быстро или подтвердить версию путешественника во времени или хотя бы гражданство Великой, мать ее, Британии! Вызовут русскую бригаду медиков. Вероятно, признают невменяемым.
— Какие ваши доказательства? — произнес он вслух по-русски, но к сожалению, со своим ярким английским акцентом.
Память и знания этого тела не сохранились. Хотя может оно и к лучшему, что делает нас нами? Но как ему с акцентом прикидываться местным если и к своим нельзя бежать? И что же делать жить в России? Если он прав, и его еще и во времени переместило, то ему не выжить. Его посадят как шпиона. Увезут в ГУЛАГ, выдадут ватник, шапку ушанку и заставят валить лес. А ведь он так и не подтвердил версию, что он временной засланец. Может он в компьютерной игре?
— О! Календарь. — расплылся он в ностальгической улыбке глядя на отрывной календарик на стене. — Такой был у моей бабушка. — с ударением на «у» произнес он.
Где-то в далеком предалеком собственном туманном воспоминании о этой стране, он увидел и бабушку, и календарь. Конечно не именно такой, но главное суть, эта штука показывает год и дату.
Впрочем, улыбка его была не долгой. Слишком уж далеко его кинуло. Семьдесят третий год, это жесть. Это такая жесткая жесть, что мама не горюй, как говорят русские. Кстати почему Россия? За что? В Англии или в Америке он бы уж придумал что делать! Пожалуй, это даже круто бы было! Гребаные нигеры знали бы свое место. Юг бы вообще может не проиграл, попади он в нужный год, ну и в тело подходящее. Что бы пиф-паф ну или там в президента.
Бабы то же, все эти феминистки, зеленые, голубые, розовые и еще непонятно какие. Америка и Европа сильно испортилась, когда мы только туда приехали это было — Вау! А сейчас? Пару минут Марк матерился на занятной смеси русского и английского поминая все перегибы современного западного общества. Стало легче.
Ладно бы до конца восьмидесятых было бы рукой подать, потерпел бы и потом уж устраивался. Кооперативы, челноки, Горбачев, перестройка, водка, даже уехать было бы можно, опять, но это не точно. Или тут ловить шансы в эпоху перемен? Без фанатизма конечно, лучше живым средним классом, чем мертвым молодым олигархом. Кстати, а он ведь помолодел. Вот только явно не так как герои книг, не пятнадцать ему уж точно. Смешные, но очень даже настоящие усы украшали его молодое лицо. Вот прикол. Прямо фрик из семидесятых.
Слил воду из чайника, сполоснул, осмотрел на предмет наличия внутри посторонних предметов и живых существ. По стене ползала парочка тараканов, так что эта предосторожность была явно не лишней. Зажег плиту, набрал воду и принялся искать пакетики чая. Ага, сейчас! Размечтался. Нашел заварку и заварочный чайник. Сполоснул и принялся ждать, когда закипит. Курить Марк бросил очень давно, это тело, что видимо хотело самоубиться, вообще похоже не курило. Вместо сигарет он пил чай, еще когда бросал, стал замену использовать. Все эти пластыри и вейпы не помогли. Да! Первые вейпы рекламировались как замена сигаретам и шаг в направлении окончательного бросания. Но помог только чай! Сейчас на сигареты Марка не тянуло совершенно, а вот чай он хотел все время.
— И зачем же ты хотел умереть? — потрогал уже теперь «свою» шею Марк. — Нет, ну подумаешь живешь в совке и телевизора у тебя нет. Я вот что-то не спешу вешаться, хотя вообще тут оказался внезапно. Неразделенная любовь? Вроде уже не шестнадцать, сколько тебе? Лет двадцать пять? Надо поискать документы. Но сначала чаю попью.
Чайник закипел достаточно быстро, ополоснул заварочный чайник как когда-то делала мама и кинув три ложки заварки залил кипятком. Ладно пусть стоит, заваривается, все же надо порыться в ящиках с документами. Колено еще болит, видимо то же ударил, когда упал. Шишка на голове умеренная пройдет, на шее полоса красная, зудит. Ну да ладно, то же пройдет.
Мебели в комнате было мало, письменный стол, одежный шкаф, кровать, и обеденный стол, что занял бы всю кухню, если бы его поставили туда. Документы нашлись быстро в ящике стола. Документы, фотоальбом. В шкафу не так много одежды. Форма еще есть, не военная, к счастью, а спортивная. О, фотография, на столе. Записка!
— Вот, слона то я и не заметил. — выдал Марк очередную русскую идиому, которые тщательно собирал и использовал на переговорах, дабы подчеркнуть свое знание русской «души».
«Не желаю жить инвалидом. Смысла больше нет. Простите. Хотя, у кого я прошу прощения? Вспомнит ли кто-то про меня? Прощайте, все.»
Все или всё? Впрочем, неважно. Кстати почему инвалид? Хотя, вот палка стоит, думал может бабки какой или деда. А чья квартира и в каком я городе? — задал сам себе очередные вопросы Марк. — Похоже нога у меня, не перестанет болеть, да? Я что теперь как доктор Хаус что ли? На фотографии были какие-то мальчишки в футбольной форме, с красивой буквой «Д»? На обороте надпись Динамо. Из документов, паспорт на имя Маркса Робертовича Озолса. Имя почти как у него! Совпадение или это что-то значит?
Вообще не похожи на русские эти паспортные данные. Маркс, это видно в честь Карла Маркса назвали, понятно. Робертович, это отчество, знаю, что такое. Роберт совсем не русское имя, хотя Маркс то же. Озолс, непонятная фамилия. Ладно разберемся.
Так год рождения пятидесятый. Двадцать три года значит. Это и хорошо, и плохо. В школу уже не сходишь, жизненный путь почти не выбрать, хотя можно переехать, что бы никто знавший тело не понял изменений. А ведь заметят, что я не я. Скажут шпион, подмена.
На фирме Марк хоть и считался ведущим специалистом по восточной Европе, и конечно знал русский очень хорошо, но это относительно прочих англичан. Мог объясняться с целой кучей представителей постсоветских республик и Восточно-европейских стран. Но вот сможет ли он притворяться русским? Скорее всего нет. Жителем Советского Союза? Тем более нет. И дело не столько в языке, хотя и он наверняка его подведет. Но незнание кучи обычных для советских людей вещей, сразу выдаст в нем шпиона. А со шпионами тут строго.
Ого! Медальки какие-то. Так что тут у нас, чемпион чего-то. Непонятно чего. Молодежная сборная СССР подпись на фото, медаль нет не отсюда. А вот, на этом фото с палкой, уже. Похоже парень был восходящей звездой советского спорта? Ну или мнил себя таковой. Травма перечеркнула все, и стал он у них тренером, каких-то сопляков. Ну по крайней мере все там же в Динамо. Могло быть и хуже. Значит никакой любви нет? Ну в том смысле что не из-за любви, а из-за карьеры спортсмена. Что за спорт-то? Похоже на футбол, но не факт. Бейсбол? Нет в Росси вроде бы нет бейсбола. И что мне делать?
— Дз-ззз! Дз-ззз! — позвонили в дверь.
Так надеюсь ты парень никуда не звонил, никому не говорил, о том, что собираешься самоубиться. Иначе светят уже мне тяжелые разговоры с психиатрами. А реакции мои наверняка далеки от типичных, да и речь. Надо не забыть всех товарищами называть, а не господами. Если придет полиция, тем более. Фак! Милиция! Милиция, не перепутать. Господин… Товарищ милицейский… милиционер. Фу ты ну-ты. Уф… — Марк прилип к глазку.
За дверью стояла всего лишь старушка какая-то, а вовсе не милиция и не вездесущий и всезнающий Кей-Джи-Би.
— Здравствуйте. — поздоровался Марк со старушкой приоткрыв дверь.
— Чего не один что ли? — прищурилась бабка.
— Один.
— Ну так открывай, тоды! Чего проход загородил? — двинув Марка широким тазом, бабушка бесцеремонно прошла внутрь.
— А… ну, проходите. — посторонился Марк, запоздало, размышляя кто это мог быть.
Или родственница или хозяйка квартиры. В записке ныл что нету никого, может и впрямь хозяйка. А квартира тогда значит съемная что ли. Или того хуже койко-место снимал?! Вот же! Ладно хоть следы от повешения прибрал.
— Ну что деньги то на сей раз будут? — уперла она руки в боки и нахмурилась.
— Ах, деньги… — мгновенно все стало понятно.
Значит хозяйка, квартира съемная, а денег похоже квартирант, уже пару раз не заплатил. Все же Марк хоть и не знал язык на отлично, но сейчас все интонации и ньюансы уловил, всего в одной фразе! Эх! Стажерам бы сейчас показать эту сценку.
— Что опять завтраками будешь кормить?
Так, а ситуация то невеселая, стажерам, пожалуй, о ней рассказывать не стоит. Да и надо как-то вернуться домой что бы встретить стажеров. Где же у него кошелек? Или он что в штанах деньги носит? — глаза Марка панически заметались по квартире в поисках возможных мест для денег, а руки принялись хлопать по карманам.
— Э-эх, понятно. — как-то печально и зло одновременно сказала она. — Вот что, собирай-ка ты свои монатки, да уматывай! Милицию звать не буду, этот месяц так и быть прощу если немедленно и без скандалов покинешь квартиру.
— Монат-ки? — неуверенно переспросил Марк.
— Дурака не валяй, хватит. Уходи по-хорошему! — пригрозила бабка.
Марк здраво рассудил, что лучше делать ноги. Деньги никак не хотели находиться. Вернее, Марк нашел одну зеленую бумажку с башней Кремля. Маленькая такая, крохотуличная купюра в три зеленых рубля, даже без Ленина. Были сомнения, что она возможно из монополии, хотя вряд ли, тут есть у кого-то монополии. Марк видел современные русские деньги, они были не таких размеров. Но скорее всего это тоже настоящие, просто старые советские.
Но, наверное, даже при совке квартиры за столько не сдавали. Или могли? Светить старухе купюру Марк не стал. На аренду вряд ли хватит, вдруг просто так заберет в счет прожитого, остаться то не выйдет поди хоть как, а три рубля может ему день прожить помогут или два, на сколько их можно растянуть? Повезло, что старуха не вызвала ни полицию, ни адвоката. Миилцию! Милицию, — опять мысленно поправил он себя. Собрал вещи, на нашелся чемодан на шкафу и спортивная сумка с надписью USSR.
— Спортсмен еще, надпись эвона какая, а сам, тфу! — плюнула ему в след бабка и стремительно скрылась в квартире.
Марк же, пожав плечами, стал спускаться. Вот вниз было идти больнее, чем просто по квартире, колено разболелось. Сумку он закинул на плечо, в одну руку чемодан, во второй палка. Идти действительно неприятно, опираясь на палку легче. Ну да ладно, не велика плата, за молодость и вторую жизнь. Хотя место и год крайне неудачные, еще и тело немножко подвело, с браком оказалось. И три рубля, в кармане.
Открыв паспорт, Марк с интересом пролистал странички и нашел сведения о временной регистрация в общежитии. Стоило съездить туда и в само «Динамо». Узнать, что почем, когда деньги дадут и что надо делать? Ну а что есть же, наверное, у него хоть мелкая, но зарплата?
Не особо понимая где что находится, Марк все же нашел метро. Он уже видел Московское метро, так что не охренел. Это в первый раз он шокировался подземными дворцами, контрастирующими с остальной реальностью. Сейчас же он не удивлялся и вообще старался не пялится. Если пялится точно подойдет милиция или криминал, это ему русские знакомые объясняли, после того как он уже раз в этом метро влип в неприятности в прошлой жизни.
— О? Марк! Здорова. — лишь, когда Марка хлопнули по плечу он понял, что обращаются к нему. — Эй, Марк?
— Хай. — ответил он по привычке, отметив что последнюю букву «его» имени по паспорту, «товарищ» не произносит.