На местный рынок мы не поехали, отговорили нас от этого добрые люди. Поскольку ничего нужного нам на рынке наверняка нет, местные продукты весьма специфичны, а то к чему привыкли мы надо искать в гастрономе. Гастроном меня конечно не впечатлил ни разу, типичное совковое однообразие. А вот Светка была в восторге.
— Вот это да! Ты посмотри! Колбаса просто лежит на витрине!
— И что?
— Да как что?! Зиня, не прикидывайся, ты конечно редко в магазин ходил и вообще мама все в основном приносила, но такое даже ты должен понимать.
— М-м, — пожал я плечами и пошел осматривать прилавки.
— Зиня, у тебя деньги есть?
— Ну, три рубля, но это последние. А что, разве родители на столе не оставили денег на магазин?
— Оставили, но их не хватит. Надо брать пока есть! — словно у сумасшедшей Светкины зрачки были расширены, а пульс явно зашкаливал. — давай сюда, родители потом отдадут!
— Вот так и возникает дефицит, — проворчал я, вспоминая про бабок и сахар с гречкой из своего времени. — Эх, ладно, — вздохнув, отдал я ей свою помятую трешку. Так и не обзавелся бумажником пока.
— У вас что проверка проходит? — шепотом спросила на кассе Светка.
— Вы давно к нам приехали, молодежь? — усмехнулась тетка кассирша.
— Первый день.
— Оно и видно! — засмеялась та, кивая на сумку, забитую мясными изделиями.
— Да ладно, только не говорите, что у вас всегда так?
— Свинина всегда свободна, многие сорта колбасы тоже. Местные не жрут свинину, и всю колбасу что подозрительная.
— Так местных то тут много ли осталось? — уточнил я, прикинув в уме слышанные вчера цифры.
— Местных в городе процентов десять, зато вся остальная область почти полностью туркмены. А еще в городе есть азербайджанцы и казахи, у них тоже какие-то свои заскоки с набором продуктов. С вас пятнадцать рублей двадцать копеек. Ну и плюс снабжение у нас по высшей категории. Так что зря в прок набираешь запасы, холодильника то поди нет пока?
— Спасибо, буду знать. — сказала Светка распихивая палки колбасы по сумкам. — А холодильник есть. — гордо задрала нос.
— Э как! Едва приехали, а уже холодильник у них есть. — ворчала за спиной кассирша, мгновенно сменившая настроение. Понаехали мажоры так и читалось в ее взгляде.
А вот картошку мы так и не нашли, так что и на обед, и на ужин будут макароны. А из мяса я решил набить отбивных, чем шокировал сестру.
— Я и не знала, что ты готовить умеешь?
— Чего тут уметь? Это же мясо, все мужики смогут приготовить себе мясо, если они голодные.
— Мужик — усмехнулась она.
— Отбивные же! Рецепт не хитрый.
— Ну я бы так не сказала. Откуда опять мухи взялись?
Да уж мухи — это проблема! Особенно если вы собрались готовить мясо. Вечером вернулись родители.
— Это просто дворец какой-то! — делилась мама впечатлениями.
— Кинотеатр в городе всего один, зато какой! Пять залов! Два больших и три малых. Девятьсот мест! Внутри кафе, огромный холл, гардероб, да любой театр позавидует. Балконы! В больших залах есть балконы! Маленькие правда, но есть.
— Да что внутри! — махнула рукой мать — Снаружи ну просто дворец настоящий! Колонны высоченные.
— Понятно, дорого помпезно и наверняка совершенно не функционально и не экономично, — сделал вывод я. — Типично для советской модели экономики, когда предприятию необязательно быть рентабельным.
— Это кино то нерентабельно?! — возмутился глава семьи. — Если уж что и рентабельно в Союзе так это кино!
— Знаешь какие очереди в кино, сколько людей спрашивает лишний билетик? — спросила уже мама.
— Конечно знаю, я же не о том, что оно спросом не пользуется. Но сам посуди, представь, что экономика была бы рыночной? Кинотеатр частным. Стал бы ты арендовать или выкупать такое здание или взял бы попроще? Да и следом за рыночной экономикой пришла бы и свобода с гласностью, и кино западное и кинотеатров море в каждом подвале.
— Так! Что за чушь ты несешь! Где ты этого по нахватался?
— Зиня, о таком нельзя говорить ты что!
— Какая еще рыночная экономика? Ты совсем что ли? Сначала про первого секретаря чушь какую сказал, теперь про рынок, про гласность. Откуда это полезло? Даже если это так, то нельзя такое вслух говорить! Ты же вроде всегда понимал такие вещи, что случилось?
— Так мы вроде дома, все свои, — пожал я плечами, пожалев о приступе своего желания поговорить и поумничать.
— Я очень надеюсь, что ты такое не ляпнешь где-то с друзьями приятелями. Очень надеюсь, Зиня. Донесут потом замучаешься оправдываться и говорить, что ты не то имел ввиду, а будет поздно! Будет как с моим отцом! С твоим дедом.
— Я не дурак все понимаю. Но дома то я могу нормально разговаривать? Говорить, что думаю?
— В этой стране даже дома говорить, что думаю может быть чревато. Это слишком большая роскошь в этой стране. Говорить, что думаю себе тут даже первые секретари не могут позволить.
— Думаешь слушают? Есть предпосылки?
— Хм… — оценивающе посмотрел на меня отец — Нет, думаю пока таких оснований нет.
— Но вполне могут появиться?
— Не знаю. Все может быть. Эх, как быстро растут дети Нина.
— А почему? — спросила Света. — Ну, предпосылки появится могут почему?
— Те, кто поставил на должность ждут результата. Да и нам надо на что-то жить, в МГИМО поступать и прочее. — ответил я.
— И когда ты стал таким умным? — подозрительно рассматривал сына отец.
— Всегда был, наверное. Просто не показывал этого.
— Вот! Отлично! Давай пожалуйста и дальше не показывай никому. — предложил папа.
— Это видимо возрастное, переходный возраст, желание блеснуть? — предположила мама.
— Ладно, я молчок и друзьям не стану ничего говорить естественно. К тому же их пока и нет.
— Вот кстати о друзьях, завтра с утра бежим в школу, отдаем документы, беседуем с директором и далее мы с мамой на работу, а вы уж сами.
Утром я проснулся как надо в шесть часов уже по местному времени, хотя все еще тяжеловато, организм считает пока что я ошибся, и надо еще поспать. За завтраком с нами оказался наш водитель, вернее конечно он водитель кинотеатра. Пришел раньше или мы возились слишком долго, в общем пригласили за стол.
— Очень вкусные отбивные.
— А вы едите мясо? А то мне сказали, что местные не едят.
— А так я сам то не мусульманин, это только те, кто мусульмане мясо не едят, да и то не все а лишь свинину. А и то, те, кто поумнее, когда надо мусульмане, а когда надо то не очень. Ну, очень вкусные отбивные, спасибо хозяйка.
— Так это вот молодая уже хозяйка. — перекинула похвалу мать.
— Отлично, тогда тоже, хорошая жена будет кому-то.
— Рано еще жениться. В институте пусть отучится сначала.
— Так это Зиня отбивные вообще делал. — отказалась от незаслуженной похвалы сестра.
— Зиня?! — уставились родители.
— А что мясо же. — пожал я плечами. Все мужики могут приготовить мясо, если голодные.
— Вот! Правильно! Каждый мужчина должен уметь мясо готовить. Мясо, это мужское блюдо и по-настоящему хорошо его готовят только мужчины. — выдал гость.
— У тебя Галыч, похоже на любую ситуацию готов комплимент? — спросил папа.
— А как же! Восток дело тонкое.
Быстро приехали в тут самую школу, до нее было метров двести всего. Галыч даже не успел включить гида. Галыч как оказалось это не отчество и не кличка, а имя нашего, то есть папиного, вернее даже кинотеатра водителя. На УАЗике конечно не впечатляюще в школу ездить. Машину, отец говорит, привезут на днях. Заодно и часть барахла. Мама думает надо или нет тащить остальные вещи, для перевозки стиралки, холодильника и прочего жигуленок не подойдет.
Директор заседала на втором этаже. В кабинет завалились все вместе, папа конечно представился сразу, что зачем да как. Долго рекламировал себя и кинотеатр в целом. Словно не вчера в должность вступил, а всю жизнь там работал. Вообще, ощущение что он тут будет учиться, а не мы. Предложил организовать сеансы на подходящие под программу обучения фильмы, по цене вдвое дешевле от и без того копеечных детских сеансов.
Чую пойдут эти сеансы вообще мимо кассы. Бесплатно для учителей, что сопровождают группу. Уже начали обсуждать какие именно фильмы можно было бы включить в эту «программу». Понятно бизнес включился. Но вот наконец вспомнили чего же они собственно пришли именно в эту школу! И перешли и к нашим документам.
— Ох, замечательно. Если знания соответствуют оценкам, конечно, мда… — что-то не очень она обрадовалась Светкиной ведомости.
— Что-то не так?
— У нас впереди еще год конечно.
— У Светочки реальные знания, особенно в иностранных языках.
— Не один?
— Нет, английский только указан, самостоятельно французский, немецкий и испанский изучали. И будем изучать, если конечно найдем тут с кем и где.
— В МГИМО планируем поступать. — видя удивленный взгляд отец добавил — Как все устроено знаем.
— Что ж… — явно что-то считала в уме директриса. — Хорошо, что в начале года приехали. Посмотрим, если знания есть.
— Обсудим, наверное, потом? — предложил папа.
До меня дошло, о чем речь и почему директриса кривит рожу от круглой отличницы. На медаль могут тянуть, а могут не только не тянуть, но еще и вредить. Наверняка уже ведь есть кого тянуть, и кого усердно тянули всей школой. А тут бац и новый человек в раскладе. А количество медалей поди не резиновое. Это если школа такая себе, там медалистов ищут и взращивают. А вот если такая блатная? То может и впрямь количество медалей может быть лимитированным. В общем чую папе придется и за это чем-то платить. Как хорошо что я попал в подростка и это все не мои проблемы.
— Что ж, а тут у нас… О, тройки?
— Зиня, нас больше спортивными успехами радует. — вежливо и тактично сообщила мама.
— Угу, — директриса демонстративна провела головой от моих ботинок к моей голове и голову ей пришлось задрать очень высоко.
— Ну что же, дети пока подождут в коридоре, а мы с вами напишем заявление и обсудим еще пару рабочих моментов.
Нас со Светильником выставили за дверь, Светка разглядывала местную доску объявлений и какую-то стенгазету. Я же пытался подслушать, о чем там говорят.
— Зиня?! — укоризненно сказала Светка.
— Тс-с! — цыкнул я на нее, пытаясь узнать экономическую составляющую нашего поступления.
— Зиня, Атас! — шепнула сеструха.
— Та-ак? — протянул кто-то.
Я отскочил от двери, но было уже поздно.
— Что вы тут делаете?
— В класс вот распределяют нас, мы новые ученики.
— Подслушивать нехорошо.
— Ну так, — шаркнул я ножкой и старался казаться меньше чем я есть.
— Чего высокий такой, баскетболист?
— Нет, я не люблю баскетбол.
— В какую букву вас взять хотят?
— Не знаем пока — взял я на себя переговоры.
— А там? — показал он на дверь.
— Родители с директрисой.
— Ясно, что же, — задумался тот на секунду, видимо ему надо было к директору, но придется ждать, а раз уж придется ждать то чего бы ученикам лекцию не прочитать, — у нас все классы специализированные: иностранные языки, физмат и истфил.
— Ну я точно в языковом буду. — заявила Света.
— Что ж вполне может быть, — пожал тот плечами. — А ты? — спросил он у меня.
— А простых классов у вас случайно нет? — уточнил я. — Для альтернативно одаренных?
— Как? — не понял тот — Альтернативно, что? — а Светка начала ржать. — Понятно, шутим значит. Простых классов нет, это в другую школу. У нас школа не простая. Эх, чувствую ко мне тебя бросят. Знаешь хоть историю?
— А вы историк?
— Да. Еще и философию преподаю.
— Еще и философия есть?
— Есть, особенно для тех, кто с уклоном.
— Ох, — вздохнул я.
— Ну и? На чем прошлый год закончили?
— Ну-у, я что-то и не припомню… — почесал я голову.
В библиотеке я пытался восстановить пробелы в математике и прочих науках. Историю даже и не открывал.
— Наполеона проходили?
— Вот точно! — закивал я, словно вспомнил. — На нем и остановились.
— Что только начали что ли?! — явно удивился учитель.
— Н-е-ет — замотал я головой. — Ну что вы. Конечно уже почти всего прошли. — заверил я.
— Так где же вы остановились все-таки?
— Так вот на том как отправили его значит на Святую Елену, так и закончили.
— Угум-с, ну что же ладно тогда и задам тебе пару вопросов по Наполеону?
— А что можно отказаться? — вздохнул я.
— Где родился Наполеон?
Ну и понеслось, вопросы к счастью были простые. Спасла меня выглянувшая директриса.
— Олег Иванович, вы ко мне?
— Да. — ответил философ.
— Так я вас же и жду.
— Я думал вы заняты.
— Ну хоть бы спросили, заходите скорее.
— Уф- выдохнул я. — Какого фига тебя не спрашивали?
— Хи-хи-хи. — хихикала довольна Светка.
— Надо было говорить, что я тоже на языки. И отличник круглый, вас отличников никогда толком не спрашивают, рисуют пятаки по накатанной.
— Куда уж тебе в отличники, да еще и с английским?
— Я вообще-то нормально английский рублю.
— Угу, в мечтах если только.
Я снова прислонил ухо к двери.
— Атас!
— Что опять?! — отскочил я, но на этот раз никого не увидел — Где? — шепотом спросил я.
— Там. — показала она в коридор на лестницу.
Действительно кто-то спускался по лестнице словно что-то тащил при этом.
— Сюда! — схватил я Светку и залетел в открытую дверь, что оказалось вела в актовый зал.
— Ты чего?
— Да запрягут же сейчас, тащат там что-то, оно надо мне таскать всякое с места на место? И тебе не надо. — втащил я ее внутрь и прикрыл дверь.
— Красивый зал, даже лучше, чем у нас. — прошла она поближе к рядам — Ух ты! Прям как в театре смотри!
— Да уж, школа явно не для простых детей.
— В смысле?
— А ты диванчики в коридоре видела? А здесь мягкие кресла словно и впрямь в театре. А за школой поле ну типа стадион, думаю и другие кабинеты еще нас удивят.
— Зиня ты куда?
Я же прошел от входа, что был в самом конце зала, к сцене и запрыгнул на нее чуть разогнавшись. С моим новым ростом такой трюк оказался вполне возможен, а обычный школьник упрется в сцену лбом. На сцене стоял рояль за него я и сел и вдарил по клавишам.
Прибыла в Одессу банда с Ленинграда
В банде были урки-шулера
Шокировал я сестричку. Собственно, если ты не умеешь исполнять мурку, то не спеши никому говорить, что ты умеешь играть на чем-либо. Так мне мой дед говорил, который настоящий, настоящему мне, а не этому телу. У деда было сложное детство и революцию застал еще мальчишкой, и в детском доме рос, и на фронте отечественной бывал, но в качестве артиста по прифронтовой полосе катался. И под налет попадали и в окружение случалось. В общем как выживать где угодно дед меня в свое время научил, спасибо. Так что Мурку я умел и охотно исполнял, вспоминая в общем-то при этом, всегда о нем.
— Это что тут за артисты? — грозно и басовито разнеслось по актовому залу.
— Трям… — сбился я и встал из-за рояля.
— Ой! — испугано попятилась Светка.
К нам приближался какой-то мужик, ступающий правой ногой вперед, а затем подтаскивающий себя и всю свою вторую половину с помощью рабочей правой руки. Так вот что тащили по лестнице! Он сам себя тащил. Охренительно деморализующее зрелище. Эдакий терминатор, которого не смогли добить.
— Кто вы такие молодые люди?! Я вас не знаю. — прогрохотал мужик басом.
— Поступаем в школу, в девятый и десятый класс, документы принесли, родители заявления пишут, а мы ждем.
— Кто в какой? — почесал свою бороду, лицом, сильно смахивающий на домового Нафаню, мужик. Ага, домовой терминатор, блин.
— Я в девятый.
— А я в десятый.
— Хм, родственники?
— Брат и сестра.
— Ясно, в какую букву?
— Пока не знаем.
— Учишься как?
— На отлично. — гордо ответила сестренка.
— Хех, это мы еще посмотрим, — кровожадно вытер он что-то на бороде, наверное, остатки предыдущих гулявших по школе детей, — а ты?
— Я более по творческой части, — улыбнулся я, вспомнив спич мамы про спорт.
— А вот я вас сейчас поспрашиваю и решу в какой класс вас поставить.
— Так вы вроде бы не директор? — удивился я заявлению. — Может быть вы завуч? — уточнил я, все же пытаясь понять какого черта он вдруг будет решать кому где учиться.
— Нет.
— Ну тогда я думаю, что вопрос буквы, а хотя вы, наверное, классный руководитель?
— А я тебя запомню, посмотрим будешь ли ты столь же нагл и дерзок в своих ответах на моих уроках. Серьезно, — неожиданно улыбнулся тот, — я люблю умеренно наглых учеников, если конечно их наглость проистекает из их познаний и реального веса как личности.
— О? — я аж растерялся от такого поворота.
— А теперь, кроме шуток. У нас классы со специализацией старшие, слышали уже?
— Да.
— Есть физмат, есть истфил, и есть языки.
— Я на языки, это железно. — заявила Светка.
— Хех, не всегда наши желания совпадают с нашими возможностями. — заметил историк.
— Там все совпадает и желания, и возможности, и фундаментальная база знаний, и материальная база трамплина возможностей. — заступился я за сестру.
— ?! — за что заслужил очередной крайне изумленный взгляд учителя. — Однако! Весьма заинтригован. Федор Алексеевич Старичков. — представился он. — учитель истории и обществознания.
— Биртман, Зиновий.
— Светлана.
— Ну что же с тобой понятно, — отодвинул он Свету, а вот молодой человек раз более по творческой части, то собственно история и литература? Русский и литературу с тобой, Эдже Эзизовна обсудит.
— Это кто?
— Ну как же, директор, она же учитель русского и литературы.
— Эдже Эзизовна? — переспросил я с иронией.
— Да, Курбанова Эдже Эзизовна, — не заметил иронии Федор. — Как с историей у тебя о вьюнош?
— Что-то ничего смешного в голову не приходит, — усмехнулся я обороту историка, но не придумал достойного ответа. — Нормально у меня с историей, четверка была, но могла и пять быть, но не приложил усердия.
— Пя-а-ать? — протянул тот, явно ставя под сомнение сие заявление. — Ну что же посмотрим?
— Так меня уже спрашивал какой-то историк.
— Какой такой историк?!
— Да вот перед кабинетом директрисы.
— Иваныч э-э… как-то так, — влезла Сестра.
— Точно в общем я Иванычу, про Наполеона уже хорошо все рассказал. — хотел я избежать повторения допроса.
— Иванычу?! — уточнил новый историк.
— Да.
— Так он у младших классов историю ведет. — огорчил меня историк.
— Тогда понятно. А я думал это я такой талантливый. А оказывается вопросы были для младших классов.
А назови мне маршалов Наполеона? — предложил Петр.
— А? — растерялся я.
— Маршалы Наполеона? — уточнил он.
— Просто назвать?
— Ну так для начала ты хотя бы просто назови.
— Всех? — казалось бы глупо переспрашивал я.
— Ты просто тупишь или все же используешь время для вспоминания? — уточнил учитель.
— Ну значит, Маршалы Наполеона, — медленно произносил я необязательное вступление, сто лет в школе не был, а инстинкты тянуть резину сработали, — это Мюрат, Ланн, Массена, Даву, Нэй… — все же пришлось мне начать и тут же зависнуть.
— И все?!
— Сульт, Сюше, Макдональд… — смог я вспомнить еще. — Мюрат.
— Мюрат был, ты его первым называл. — улыбнулся историк. — Пока только восемь. Очень мало. Знаешь сколько их всего?
— Нет. — не стал я даже и пытаться. Размышляя уже о том какого фига ко мне-то прицепился опять, вон Светку бы спросил. Судя по ее испуганному личику, маршалов она знала не более моего.
— Двадцать шесть! — торжественно провозгласил тот.
Судя по его виду, он собирался или спросить о каждом или рассказать о каждом из них. Даже не знаю, что хуже в данной ситуации. Спасло нас появление директрисы и родителей.
— Федор Алексеевич! Это вы оказывается детей увели. А мы их потеряли.
— Что значит увел? — не согласился с трактовкой историк. — Я их тут обнаружил.