— Так вот зачем вы ее похитили из того двора в пятницу? Знали про Дамиана и понимали, что Меланта — единственная, кто может противостоять ему?
— Нет, ни то ни другое. Я и намека не слышал, что Дамиан может быть жив, до того как вы о нем упомянули в субботу. — Он поморщился. — Что касается противостояния с Мелантой, то и это маловероятно. Она еще слишком мала, чтобы соперничать со взрослым землетрясом.
— Тогда зачем она вам? — настаивал Роджер. — Хотите убить ее и обвинить во всем зеленых?
Торвальд фыркнул.
— Роджер, вы опять все искажаете. Это Хафдан разработал вместе с Сирилом план «Дитя мира». Я никогда не был с ним согласен.
— Потому что хотели войны?
— Потому что хотел решить вопрос как солдат, а не как дипломат, — отрезал Торвальд. — Какой солдат станет требовать смерти маленькой девочки, чтобы обеспечить преимущество на поле боя?
— Но вы подбросили мне маячок, — возразил Роджер, Он чувствовал, что почва уходит из-под ног. Торвальд, кровожадный поджигатель войны, так заботится о средствах достижения победы? — И Меланту похитили.
— А что оставалось делать? — с волнением спросил Торвальд. — Там на одном из домов сидели сыновья Хафдана, а у Сирила в деревьях на улице — полдюжины зеленых, и все терпеливо ждали, когда полиция закончит работу и уедет. Если бы Гарт и Вулфи не приехали первыми, Меланта к утру уже была бы мертва.
— То есть вы хотите сказать, — медленно произнес Роджер, — что защищали ее?
Торвальд тяжко вздохнул.
— Бесполезно, — пробормотал он. — Она не поверила. Не приходится рассчитывать, что вы поверите.
Роджер глядел на него в полном смятении. Можно ли верить Торвальду? С Мелантой и точно было все в порядке, когда несколько часов назад они нашли ее; она не была связана или с кляпом во рту, чистая и как будто не запуганная, в каюте на подносе были остатки приличной еды. Правда, охрана стреляла по ним, но если Торвальд прав, они, скорее, ожидали вторжения людей Хафдана, которые увели бы девочку на смерть.
— Хочу спросить кое-что, — сказал Роджер. — Почему вы вообще переехали на Манхэттен?
Торвальд натянуто улыбнулся.
— Может быть, вы хотите спросить, почему я поселился в квартале от зеленых?
— Считайте, что да. Так почему?
Торвальд устремил взгляд вдаль, на деревья, шелестящие на ветру.
— После того как мы неожиданно узнали друг о друге, первые несколько недель были очень странными, — задумчиво произнес он. — Что-то вроде сочетания холодной войны и замедленного балета. Обе стороны прощупывали друг друга, выискивая сильные и слабые места, вели политическое и географическое маневрирование, добивались преимущества. Мне казалось, что мы идем к чему-то вроде окопной войны, в которой оказалась Европа во время Первой мировой.
Он снова взглянул Роджеру в глаза.
— Люди так жить не могут, Роджер. Это истощает волю и энергию, разрушает психику, привносит в повседневность элемент страха. Хуже того, создает почву для вражды, которую, возможно, никогда не удастся искоренить. Вы уже видели, как это случалось в сотнях разных мест на вашей планете. Я не желал этого ни моему собственному народу, ни даже зеленым.
Он показал на север.
— И я решил, так или иначе, форсировать события. Переехал с семьей в переулок Макдугал, половину которого, вероятно, в то время занимали зеленые. Я надеялся, что либо это вызовет полномасштабную войну, решив вопрос раз и навсегда, либо заставит научиться жить в мире, как раньше, в Большой долине, В любом случае противостояние закончилось бы.
— Возможно, ценой уничтожения одной из сторон?
— Я надеялся, что нам хватит мудрости, чтобы не дойти до этого, — поморщился Торвальд. — Но вместо этого зеленые нашли Меланту.
С минуту они шагали в молчании.
— Хорошо, — наконец сказал Роджер. — Значит, вы на стороне Меланты.
— Я — на стороне серых, — язвительно поправил Торвальд. — Но я не хочу отдавать ее на заклание. — Он покачал головой. — Хотя теперь уже ничего не зависит ни от вас, ни от меня. Похоже, те ваши зеленые с севера штата выступают.
У Роджера перехватило дыхание.
— Что вы хотите сказать?
— В полиции объявлена тревога по поводу пяти белых грузовых фургонов, которые следуют из Кэтскиллза предположительно в нашем направлении. Какие бы планы Николос ни строил и что бы ни готовил, теперь он переводит действие в город. А история учит, что командующие никогда не начинают действия без подготовки.
Он показал рукой в сторону парка.
— Маневры закончились. Теперь нам осталось только встретиться лицом к лицу с тем, что он приготовил.
Роджер взглянул на тихо покачивающиеся верхушки деревьев.
— Вы говорили, что желаете, чтобы ваши народы жили в мире, — сказал он. — Хотите это доказать?
Глаза Торвальда сузились.
— Как?
— Еще не знаю, — признался Роджер. — Но в течение ближайших нескольких часов что-то, возможно, прояснится.
— У вас есть мой номер телефона. — Торвальд остановился и протянул руку. — Звоните в любое время.
— Обязательно. — Роджер протянул руку навстречу.
После короткого рукопожатия Торвальд повернулся и пошел прочь.
— Еще один вопрос, — сказал Роджер вдогонку. — Что может означать в представлениях серых ряд крестиков?
Тот обернулся, наморщив лоб.
— Крестиков?
— Конкретно — ряд из пяти крестиков, четыре под ними и многоточие.
— Ни о чем таком не слышал. — Торвальд склонил голову набок. — Значит ли это, что вы получили новое послание от Кэролайн?
Роджер поколебался.
— Да, но мы его еще не полностью расшифровали. На самом деле, поэтому я иду в муниципалитет.
— Ясно. — Торвальд внимательно посмотрел на него. — Имейте в виду, что оба наших народа сейчас под прицелом у Николоса. Не будем держаться вместе — и многие не доживут до утра.