По спине у него побежали мурашки. Колумбийский университет, которому принадлежит театр Миллера, куда они с Кэролайн ходили перед тем, как встретились с Мелантой. Совпадение?
— Потому что так привлечем меньше внимания, — ответил зеленый. — Да и не развалитесь. Пошли.
От парка до университета вверх по склону было довольно далеко, и, несмотря на то, что подъемы перемежались с ровными участками, К тому времени, когда они добрались до вершины, у Роджера болели ноги. Пройдя немного, но улице, зеленые провели их через открытые ворота в мощенный тротуарной плиткой дворик и дальше, по короткой дорожке, к зданию с вывеской «Преподавательский корпус». Поджидавший там еще один зеленый открыл дверь.
— Кабинет ректора, — сообщил он своим. — Второй этаж.
Войдя в кабинет ректора, они обнаружили сидевшего возле круглого стола у окна пожилого человека с морщинистым лицом и пробивающейся в черной шевелюре сединой.
— Роджер и Кэролайн Уиттиер! — приветствовал он их, поднимаясь со стула.
На нем был белый свитер с высоким воротом, просторные черные брюки и форменный пиджак с приколотым на лацкане конусообразным украшением из темной меди.
— Садитесь, пожалуйста.
Усаживаясь напротив, Роджер быстро оглядел старика. Несмотря на морщины и седые пряди, в нем было благородное достоинство, какое он уже раньше заметил у Сильвии.
— Рад, что вы смогли сегодня зайти, — произнес он, когда Кэролайн уселась по левую руку от Роджера. — Меня зовут Николос Грин.
— А! — кивнул Роджер. — Командующий.
— И сын вождя Элимаса, — тихо добавила Кэролайн. — Для восьмидесяти лет вы хорошо выглядите.
— Спасибо. — Николос улыбнулся углом рта и опустился на стул. — Хотя, если честно, зеленые стареют иначе, чем люди.
Он взглянул на двоих зеленых:
— Свободны.
— Есть, — отрапортовал один.
Оба вышли из комнаты.
— Уютное местечко тут у вас, — заметил Роджер. — Если верить вывеске, по выходным здесь закрыто.
— У меня есть определенные привилегии, — пожал плечами Николос.
— Эти привилегии включают похищение и угрозу оружием? — возразил Роджер.
Николос поднял брови.
— Похищение? Ну что вы. Вас пригласили ко мне, и вы приняли приглашение.
— Приглашение было выгравировано на ножах?
— Ножах? — озадаченно переспросил Николос. — Нет-нет. Уверен, вы видели всего лишь трасск. — Он отстегнул булавку от лацкана. — Вот такой.
— Ничего подобного, — проворчал Роджер, раздражаясь от этой детской игры.
— Возможно, сыграло шутку освещение.
Николос переложил булавку в левую руку, медная филигрань блеснула на солнце. С минуту он задумчиво поглаживал ее пальцами. Потом накрыл булавку правой рукой, прижал и сдвинул ладонь вперед.
У Роджера перехватило дыхание. Булавка исчезла. Вместо нее на ладони Николоса лежал длинный узкий нож.
— Видите, какие шутки может играть освещение, — сказал Николос.
Он снова накрыл нож правой рукой и нажал на конец острия, словно складывая телескоп.
— Может создаться впечатление, будто вы видите то, чего и быть не может.
Он несколько раз нажал правой ладонью на левую, как бы меся тесто, и, когда открыл руку, вместо ножа появилась миниатюрная, покрытая медью копия статуи Свободы.
— Очень мило, — заметил Роджер. — Можно?
— Конечно. — Наклонившись вперед, Николос протянул булавку.
Роджер внимательно осмотрел ее. Мини-статуэтка выглядела совершенно однородной и совершенно обыкновенной — безделушка, какие тысячами продаются в сувенирных магазинах на Таймс-сквер. По весу она напоминала пистолет, который грабитель вручил ему в среду вечером, и трасск, все еще лежавший у него в кармане.
— Впечатляет. — Он передал статуэтку Кэролайн.
Николос пожал плечами.
— Дежурный фокус, — с какой-то странной грустью произнес он. — Полезный, но это не более чем воспоминание о счастливых временах.
— Как вы это делаете? — спросила Кэролайн, вертя статуэтку в руках. — Это дар?
— Нет, трасском может манипулировать любой зеленый, — ответил Николос. — И, конечно же, только зеленый. Мы умеем превратить его в любой видимый предмет, такой же по массе. Металл очень прочный, но, как золото, вытягивается почти до бесконечности.
Он протянул руку, и Кэролайн вернула статуэтку. Он снова помял ее в ладонях и растянул в диск размером с обеденную тарелку.
— Как видите, он получился гораздо больше, чем можно себе представить, учитывая первоначальный размер статуэтки. — Он поднял диск. — Не видно лишь, насколько тонким стал металл, чтобы так растянуться.
Николос легонько постучал диском по столу.
— И даже в таком состоянии он достаточно прочный, чтобы держать форму. А можно сделать его гибким и даже совершенно эластичным. — Он снова потер диск, обратив его в огромную гибкую ленту. — Вот так. — Он растянул ее почти на полтора метра и снова отпустил.
— Как долго он остается в таком состоянии? — спросила Кэролайн.
— Принимает прежнюю форму через несколько минут или несколько часов, в зависимости от того, как зафиксировал владелец. Разумеется, зеленый может изменить форму в любой момент, если захочет.
— Универсальный инструмент для каждого приличного зеленого в этом сезоне, — пробормотал Роджер.
— Когда-то так и было, буквально, — ответил Николос. — Теперь уже нет. Перед бегством из нашего мира мы собрали все трасски, что могли, но с тех пор нас стало гораздо больше, и потребность в трассках возросла. Сегодня их хватает только на воинов и нескольких избранных.
— У Меланты тоже был, — заметила Кэролайн.