Дух воткнул посох в береговые острые камни, кивнул Дьорви, указывая на скалу позади. Там темнела пещера, в которой можно было укрыться. Затем, неслышно и неожиданно легко ступая, великан осторожно обошел вытащенный на берег плот, и, как рыба, ушел в волны.
Вход в склеп, устроенный под холмом, был засыпан оползнем. Земля над ним слежалась и поросла травой и кустарником. Теперь здесь велись раскопки. Раскопщики уже освободили участок коридора и являлись прямо под землей, поставив здесь свои алтари.
Первым возник в подземном мраке Аттаре возле лежащей на обломке камня красной розы. На камне был нарисован солярный знак. Аттаре облекся сиянием, освещая темное помещение.
Появился другой раскопщик. В этой тесноте больше двоих и не было нужно. В сам склеп еще предстояло пробиться. Археологов ждали лопаты и заступы. После решительной борьбы с плотной, слежавшейся землей перед раскопщиками встала каменная кладка.
— Вход в гробницу замурован, — задумчиво сказал Аттаре, очищая от земли стену. — Придется разбирать кладку.
Работа заняла больше недели, потому что за стеной открылся еще и заваленный камнями коридор. В конце коридора оказалась дверь из толстых досок, она-то и вела в просторную усыпальницу. Ее свод и стены оказались выложены из мастерски отесанных плит. Помещение было заставлено глиняными сосудами, запечатанными смолой, заполнено драгоценными предметами быта, ящичками и ларцами. В нише виднелась алебастровая урна, и Аттаре уже догадывался, что в ней находится смешанный с благовониями прах погребенного человека.
— Похоже, из этого склепа сделали тайное хранилище, — взволнованно проговорил Аттаре, озираясь. — Я так и думал. В Тиевес достаточно высокая культура, чтобы люди сознавали ценность своих рукописей и произведений искусства. Сосуды запечатаны для предохранения от влаги: внутри, полагаю, свитки. Местные жители спрятали рукописи, когда увидели гибель своей цивилизации. Убежден, что со временем откроются и другие тайники.
И Аттаре, и его помощник были облечены сиянием. Впервые за сотни лет тьма в склепе оказалась вытеснена в самые дальние углы и щели.
— Учитель Стелаис, — прочел Аттаре золоченую надпись на урне и поднял голову.
Он впервые поглядел на свод усыпальницы. У Аттаре вырвался вскрик. Роспись свода удивительно точно изображала человека на крыломахе.
Помощник тоже поднял голову. Летатель — распростертый в воздухе человек — был привязан ремнями внутри корпуса, напоминающего каркас лодки. В каждой руке он держал по рычагу. Над ним была карта звездного неба. А вокруг крыломаха плясали и неслись воздушные существа: птицы и чудища.
Аттаре растерянно улыбнулся и провел рукой по лицу: на ладони осталась мутная влага — смешавшиеся с пылью слезы. Нараменник на нем был в земле, в земле и в грязи были руки, исцарапанные, с обломанными ногтями.
Аттаре бросил взгляд на своего помощника:
— Разве это не великолепно?!
— Ты думаешь, это было на самом деле? — с сомнением спросил помощник.
— Я уверен! — южанин бросил сверкнувший взгляд на урну с прахом. — Разве можно просто вообразить такую штуку, а не попытаться изобрести? Наверняка, найдутся чертежи. Я построю крыломах по чертежам Стелаиса.
"Ты человек Древней Тиевес. Эти картины побуждают тебя: "Ты родился человеком, расти, учись, овладевай ремеслами, продолжай род, трудись и общайся с Духом: учи его всему, что знаешь, передавай свой опыт, будь ему другом. В этом и состоит смысл и содержание твоей жизни".
Так еще до "Тиевесской трагедии", когда под ракетным ударом погибла целая экспедиция, Аттаре прокомментировал сюжеты фресок и барельефов из тамошнего храма. Учитель Стелаис был воплощением этой культуры. В засмоленных сосудах в его гробнице и вправду оказались свитки: одна из тайных библиотек. Археологом досталось несколько жизнеописаний Стелаиса, где говорилось, что он выступал с научными лекциями в апельсиновой роще. Его приходили послушать диковинные твари. После смерти Стелаиса эти необыкновенные создания в дни равноденствий стали собираться у его склепа, чтобы почтить память учителя и совершить свои фантастические игрища. Поклоняясь Стелаису, они испещряли буквами и геометрическими фигурами землю вокруг склепа. Полуголый исполин с оленьими рогами исполнял в честь учителя пляску, и маленькие древесные существа, похожие на обезьян, держа тонкими лапками флейты, подыгрывали ему.
У земных тварей возник своего рода культ Стелаиса — точно так же, как у людей были культы, посвященные разным воплощениям Духа. Это было кое-что из того, что Дух мира Горящих Трав перенял от человеческой культуры.
Аттаре уже слышал, как Дух спас Дьорви, во время шторма, использовав свои знания о маяке. Выходит, он еще помнил, что человек в пучине стремится на сушу, и для этого на берегу должен гореть огонь. Во многих поступках и самом человекоподобном облике Духа до сих пор были видны отблески просвещения.
В союзе с Духом люди получили способность, которой воспользовался и Сеславин, когда на поляне в Патоис вступил в бой со змеем в облике тура. Точно так же Стелаис был способен воплощаться в зверька величиной с кошку, покрытого очень плотными мелкими перьями, крылатого охотника за летучими мышами.
Стелаис сравнивал себя с пятиборцем: он занимался физикой, географией, медициной, языкознанием и математикой. В его главном сочинении "О философии" высказывалась мысль, что мир один, и других миров не существует. Есть земли, лежащие за морем, а есть — лежащие за небом. Первые уже стали доступны благодаря мореходству, небоходство же людям пока неизвестно. Однако как невежественно было бы суждение жителя Тиевес, будто Кибехо находится в другом мире, так же невежественно и суждение любого жителя Земли, будто страны, лежащие за небом, не принадлежат к одному миру.
Аттаре был восхищен. Он уже понимал, что будет развивать мысли Стелаиса в собственных монографиях. Аттаре прочел трактаты "О воздушных явлениях" и "О полетах", и видел, что философ из Тиевес рассчитывал открыть для человечества путь в далекие "земли, лежащие за небом", как уже были открыты первые морские пути.
Теперь Аттаре занимался созданием крыломаха не только по личному увлечению, но и ради реконструкции и испытания механизма Стелаиса.
Кроме того, молодой ученый написал статью, излагающую основы его учения.
"Стелаис учил, что все возникает из первовещества и вновь исходит в первовещество, попеременно, оборот за оборотом, в течение всей вечности. Первовещество вихрем несется во вселенной и этим порождает все сложное: огонь, воду, воздух и землю, ибо они суть различное соединение первовещества, противоречивого по своей природе. Оно представляет собой семена, которые следует мыслить не совсем такими, как имеющие протяженность, но и не совсем иными. Они неделимы в природе и как бы не имеют протяженности. Однако могут быть расщеплены в лаборатории ученого, когда тот обретет для этого в будущем нужные инструменты, поэтому все-таки имеют протяженность".
"Стелаис учил, что человеческий разум также состоит из тончайшего первовещества и имеет те же свойства, иначе говоря, противоречив по своей природе. Обо всем можно помыслить двояко и противоположным образом. Полагая оба члена противоречия истинными, мыслящий ищет такую точку зрения, с которой эти суждения не противоречили бы одно другому. Разум же и чувства можно было бы видеть, будь для этого нужные инструменты".
— Стелаис понимал, что на крыломахе далеко не улетишь. У него было понятие «мах»: расстояние, которое можно преодолеть в один толчок крыльев. На сколько махов подряд хватит силы у человека? Стелаис решил, что его крыломах с помощью крыльев будет набирать высоту, а потом парить. Как только начнет снижаться — опять придется помахать крыльями. А так летатель сможет отдыхать. Вдобавок можно отладить механизм, чтобы крылья двигались полегче и каким-нибудь более удобным способом.
Сеславин рассказал об этом Элено и Ри во время их очередной встречи в Кибехо.
— Еще у Стелаиса была идея сделать летучую колесницу и запрягать в нее крылатых созданий, — говорил он, — которые у вас называются псевдозоологическими объектами. Колесница была бы снабжена правилом и неподвижными крыльями: она бы умела только парить и разворачиваться в небесах.
Элено напряженно подался в сторону иномирца. Его черные глаза, сидевшие глубоко под бровями, смотрели, как два настороженных живых существа из нор:
— И у него получилось?..
Сеславин радостно ухмыльнулся, точно мальчишка, узнавший секрет:
— В день весеннего равноденствия мой друг Аттаре из Оргонто на крыломахе "Посланник Стелаиса" пролетел расстояние в двести махов над морем и благополучно приземлился! Я вам, знаете, что принес? Светописи с испытаний.
Сеславин выложил на столик перед Элено и Ри пачку снимков. Ри прибрала вазочку с печением, и они с Элено одновременно склонили головы над черно-белыми светописями.
— Этот молодой человек — Аттаре? — сощурилась, присматриваясь к снимку, Ри.
Перед легкой конструкцией, похожей больше на насекомое, чем на птицу, стоял летатель — босой, в узких штанах и рубашке с короткими рукавами, в спасательном поясе.
— Почему он так одет? — не понял Элено. — Разве ему не нужен специальный костюм, шлем?
— Аттаре не хочет быть слишком тяжелым, поэтому он не надел даже обувь, — ответил Сеславин. — Боится, что крылья не выдержат тяжести.
Ри взяла другой снимок.
— Аттаре начнет планировать со скалы над морем, а потом попытается махать крыльями, — рассказывал Сеславин. — А вот на этой светописи мы с Дьорви.
На снимке был солнечный и ветреный морской берег, от которого отчаливала лодка. Сеславин греб, а у руля сидел полуголый светловолосый парень, незнакомый Элено и Ри.
— Дьорви — пловец и ныряльщик. Если бы крыломах упал в море, он бы сразу кинулся в воду на помощь Аттаре, а я бы подобрал их на лодке.
Элено и Ри, сблизив головы над столом, продолжали перекладывать светописи. Они были похожи на детей, рассматривающих картинки.
— Гляди, Эл!
— Поразительно! Ты бы так хотела, Ри?
На светописи был запечатлен полет: раскинутые крылья, опираясь на восходящие потоки воздуха, удерживают крыломах в небе.
Элено поднял глаза на Сеславина.
— Ваш мир прекрасен.