Потом Хородар долго искал в ящике стола ритуальную вещь Дьорви и, наконец, нашел ее: обточенную прибоем гальку на шнурке и перья чайки. На гальке была выбита древняя хельдская руна «море».
С помощью песка и стального перстня с надписью «ветер», сделанной этеранской вязью, Хородар призвал Шахди. Затем пришел начальник следопытов Дейвен, непривычно по-домашнему — в тапочках и с корзинкой печенья в руке.
Вокруг дома художник уже несколько лет разводил декоративные сорта полыни: это было еще одно выражение его наконец утихнувшей любви к Ярвенне. Теперь Ярвенна возникла из полыни прямо перед крыльцом. Еще днем она обещала прийти, как только закончится заседание ученой группы, где она выступала с докладом.
Хородар разлил чай, поставил на стол блюдо с обычными для Звониграда пирожными из слоеного теста с медом и корзинку с печеньем Дейвена.
Ярвенна повторила для друзей свой доклад:
— Мне кажется, Дух признает нас, особенно меня и Сеславина, своим новым человечеством. Я родила сына в Патоис. Спустя целые века Дух снова увидел, как в его владениях рожает женщина. Не знаю, кажется ли ему, что это возвращаются погибшие племена Древней Патоис, или что появляется новый народ. Так или иначе, мое горе по пропавшему мужу, должно быть, напомнило Духу жен древности, оплакивающих сыновей и мужей. Я убеждена, что он готов защищать свое человечество. Его решимость родилась прошлой осенью… И сейчас он создал особое воплощение, предназначенное для битвы с паразитом.
— Вы заметили? — воскликнул Аттаре. — Дух хочет бороться в антропоморфном воплощении! Его первый боевой псевдообъект был неким соединением грозных земных хищников: многоголовая тварь с клыками и когтями. А сейчас Дух одет, как воин наиболее высокой из известных ему цивилизаций, и он, по словам Ярвенны, прекрасен. Его сила не в клыках и когтях, а в способностях, которые он видел у землепроходцев, у своего нового человечества.
— Зачем ему именно Сеславин? — неодобрительно спросил Хородар.
— Дух хочет, чтобы Сеславин убил паразита, — тихо произнесла Ярвенна. — Дух боится идти в тоннели сам, однажды он уже потерпел поражение.
— Сеславин — в облике этого псевдообъекта?! — воскликнул Аттаре.
— Да, — подтвердила Ярвенна. — Однажды Сеславин уже так делал: он воплощался в лесного тура, когда зимой на поляне в Патоис на него напал змей.
Аттаре поднял ладонь:
— Верно! Я должен был догадаться! Что-то подобное происходило в эпоху истребления чудовищ. Помните? Когда Дух вступал в новую, более культурную фазу своего существования, он ожидал, что люди помогут ему избавиться от более диких и темных его воплощений. В Тиевес Дух подвиг на это царевича Тирса, в Патоис — богатыря Стиврата. Теперь эта задача выпадает Сеславину, в глазах Духа — новому богатырю-волхву…
— А если он проиграет? — поднял светлые брови Дьорви.
— Сеславин сейчас не в форме для такого боя, — твердо произнес Дейвен. — Учтите, что перед тем, как драться, его воплощению придется пробираться по подземным тоннелям. Паразит вырыл себе логово на огромной глубине. Даже если Духу-воину не надо отдыхать, его путь займет не меньше недели. Получается, целую неделю Сеславин проведет в трансе, а он — далеко не Дух.
— Та-ак… — протянул Хородар. — Только что человек поднялся с больничной койки. Нельзя ли его кем-нибудь заменить?
— Я бы предложил себя, — сказал Дейвен. — Я в отличной форме. Интересно, Дух примет замену? — он бросил взгляд на Аттаре.
Тот в раздумье помолчал.
— Сомневаюсь… Дух мира Горящих Трав существует в виде тысяч псевдообъектов. Каждый псевдообъект воплощает разные его стороны. Громоносец способен только метаться в буре и — если его обучат — носить фонарь-маяк. Гром-дерево лишь раскручивается во время грозы. Проводник летает в наш мир. Это, как мы бы сказали, узкие, специализированные воплощения. Царевич Тирс, Стиврат, а теперь Сеславин в представлении Духа — не отдельная личность, которую можно заменить другой. Они для Духа Земли тоже что-то вроде персонификации тех… умений, просвещенности, культуры, от которой Дух ждет очищения мира от чудовищ.
Ярвенна устало сказала:
— Да.
Она, как и Аттаре, понимала, что замены не будет.
Вечером Ярвенна уложила Стиврата. Сеславин тоже заглянул в его комнату.
— Спи, — сказал он, — а мы с мамой пойдем погулять во дворе. Если что, нас будет видно с балкона. Только ты спи, Стиврат, а не бегай на балкон на нас смотреть.
Ярвенна оставила в комнате зажженный ночник и немного посидела с сыном. Когда Стиврат уснул, она тихо вышла в коридор. Сеславин ждал у дверей.
Двор освещала луна, и вдалеке на дорожке отчетливо вычерчивался силуэт еще одной гуляющей пары. Уже выпала ночная роса, от кустов и клумб пахло свежестью. Сеславин негромко говорил:
— Я здоров. Я долго лечился, и ты привыкла считать меня больным. Меня признали полностью излеченным, меня не надо беречь.
— Ты сам решил уйти из землепроходцев, — напомнила Ярвенна. — Я понимаю, что ты здоров. Но ты бы не ушел, если бы сам не чувствовал, что надломлен. Знаю, ты сможешь выдержать неделю в трансе, без пищи и воды. Но в это время в другом воплощении ты сойдешь глубоко под землю. Семь дней под землей, в замкнутом пространстве, в постоянной опасности… Сеславин, ты уверен?… Разве ты готов?
Летней ночью любые звуки отчетливо разносились вокруг, поэтому Сеславин с Ярвенной почти шептались.
— Ты не так поняла, Ярвенна, я не надломлен… Стейр оцепил проволокой город-мираж в Тиевес и через проволоку пропустил электрический ток: "аномальная зона". Про город-мираж он узнал от меня, на каком-то допросе под сывороткой, я сам этого не помню… Я не надломлен, но у меня временами темно в глазах от ненависти. Иногда мне хочется, чтобы у меня в руках было по огнестрелу, и я бы сказал канцлеру вместе со всей его шайкой: "Ты должен быть добрым, мразь!", — Сеславин побледнел и с горькой усмешкой добавил. — Если бы меня сейчас слышал Дан, он бы точно написал в своем «Листке», что на Земле меня превратили в настоящего террориста, и что с моим возвращением удельный вес экстремизма среди ветеранов начинает зашкаливать… Я просто хотел сделать шаг назад. Подержать в руках мастерок, построить пару домов или школ…
Сеславин и Ярвенна остановились. Она, подняв голову, с тревогой смотрела ему в глаза.
— Но уничтожить паразита — это то, ради чего мы пришли в мир Горящих Трав. Моя мечта — вернуть Духу его человечество, — Сеславин невольно повысил голос, и его последние слова отчетливо прозвучали в тихом ночном дворе.
— Тсс, — отозвалась Ярвенна, придвигаясь поближе к нему. — Ты прав.
Она тоже знала: чем дальше откладывается уничтожение паразита, тем меньше будет поддаваться восстановлению человечество Земли Горящих Трав. Канцлер Стейр ищет новые способы контроля над людьми, сортировки людей на генетическом уровне. Пройдет еще пять, десять лет — и наука ивельтов запустит необратимые процессы. Если Сеславин не решится стать избранником Духа сейчас, ученые будут работать над тем, чтобы в ближайшие годы Дух нашел себе нового избранника из добровольцев. Но пока они располагают только гипотезами, почему Дух Земли выбрал именно Сеславина. Неизвестно, удастся ли в ближайшие годы направить выбор Духа на кого-то еще.
— Ты любишь меня таким? — внезапно спросил Сеславин.
Ярвенна почувствовала, что в это мгновение он неуверен в себе и нуждается в ее одобрении. Она молча провела ладонью по его щеке. Сеславин обнял ее, крепко прижав к себе, и они долго целовались под цветущими ветвями жасмина.
Подземный ход начинался в глухих дебрях Кибехо, которые на востоке тянулись до отрогов невысокого горного хребта. Дикий лес упирался здесь в невысокие, поросшие лиственницами и соснами рыжие скалы и увалы. Колючий кустарник на склоне оврага почти закрывал широкую нору. Дух мира Горящих Трав показал это место Сеславину. Когда-то Дух создал свое воплощение, пробившееся в глубь земли, туда, где проложил свой тоннель паразит. За века ход местами осыпался, но Дух восстановил его.
У входа в нору неподвижно стоял безоружный воин-псевдообъект. Его лицо, очень похожее на лицо Сеславина, было направлено к солнцу.
Сеславин — в праздничной одежде, подпоясанный наборным поясом с серебряными бляшками — медленно приблизился к Духу. Тот протянул руку, и землепроходец коснулся ее. Воин-Дух внезапно облекся сиянием и, выпустив ладонь землепроходца, исчез во тьме подземного хода. Сеславин пошатнулся, прислонился плечом к склону оврага, упал на колени. Его тело безжизненно распростерлось посреди заросшей травой площадки.
Под наблюдением врача Дьорви и Хородар перенесли его в пещеру. Это было похоже на погребение. Сеславина уложили на приготовленном для него деревянном ложе, сняли пояс и сапоги, зажгли светильники. Его телу предстояло лежать здесь, пока он сам, вселившись в сияющего воина-Духа, будет двигаться по мрачным ходам и тоннелям в поисках логова врага.
Ярвенна села на скамеечку рядом с мужем. Врач заранее предупредил, что он почти не будет отличаться от мертвого, сердцебиение и дыхание сделаются очень редкими.
— Все процессы организма замедлены, — объяснил он. — Даже когда Сеславин найдет паразита и попытается уничтожить его, мы ничего не увидим. Никаких вздрагиваний, никакого движения глаз под веками. Через семь дней он или придет в себя, или это состояние станет необратимым и кончится смертью.
Прямо над пещерой росло узловатое широкое дерево. Если приглядеться, становилось ясно, что его толстый ствол сплетен, как жгут, из нескольких более тонких стволов. Это было гром-дерево, и оно цвело: ветви были усыпаны тонкими белыми «свечами».
Пещеру охраняли следопыты. Они следили, чтобы в окрестностях было безопасно.
В состоянии Сеславина ничего не менялось. Он дышал по-прежнему редко, температура тела была понижена, мышцы расслаблены… Ярвенна не отходила от тела мужа. Что произойдет с сознанием Сеславина, если его воплощение погибнет? Он еще некоторое время будет в трансе, но это равносильно смерти. А может быть, его сознание на время переселится в тура?
Наступил вечер седьмого дня, и в Кибехо наступила жуткая тишина. Смерклось в один миг. Воздух наполнился духотой…
Вдруг снаружи пещеры раздался певучий, протяжный скрип. Ярвенна выглянула. Гром-дерево плавно и быстро вращалось, раскручиваясь. Черное небо прорезало сразу три или четыре ветвистые молнии и загремел гром. В тучах с воплями носились местные мелкие громоносцы. Гром-дерево перестало скрипеть: оно окончательно раскрылось и превратилось в направленную в небо воронку. Ярвенна снова бросилась к мужу, наклонилась над ним. Новая вспышка озарила неподвижное лицо Сеславина.
В полумраке блеснули белки его глаз: он пришел в себя, глубоко вздохнул. Вокруг грохотала буря, в перерывах между ударами грома было слышно, как снаружи шумит сильный дождь.
Тоннели с гладкими стенами, темные своды, облицованные затвердевшей слизью… Паразит прокладывал свои ходы десятки лет. За это время, питаясь, он становился все больше, а прорытые им тоннели — просторнее.