Девушка и я получили не много удовольствия от нашей прогулки. Я как раз показывал рукой в направлении, где, как я полагал, находилась колония, так как я в конце концов не собирался вечно колесить с ребенком, когда вдруг услышал до ужаса знакомый звук: вой сирены.
— К черту, — сказал я глубокомысленно и немного фаталистично, — игра окончена, люди.
Меня поразил странный взгляд больших оранжевых глаз. Девушка сделала трагическое лицо, но это была только иллюзия. Она могла научиться улыбаться, но наверняка не могла сыграть Гамлета. Точно так же могло быть, что она в тот момент улыбалась от радости.
Я одарил ее кривой улыбкой. Она не отреагировала.
— Это сирена, — сообщил я нежным голосом и сопроводил это жалкой улыбкой, хотя было ясно, что она не могла сделать из этого никакого вывода.
Я остановил «Ламуан» и вышел. У полицейских не было автомобилей на воздушной подушке, а только глайдеры, из чего я сделал вывод, что это не обычный патруль. У них было спецзадание. Особенно озабочен я не был. Не потому, что я вообразил, будто они поймут меня. Но я был почти уверен, что Чарлот поручится за меня, если я, конечно, не был впутан в какое-нибудь массовое убийство.
Полицейский на сидении второго пилота выпрыгнул из колыхающегося глайдера на землю и приблизился ко мне. Полицейские могут передвигаться двумя способами. Они или шаркают подошвами, или шествуют.
Этот шествовал.
Он уже был прямо передо мной, когда я узнал в нем моего старого приятеля Дентона.
— Великий Боже, — удивился я, — даже тебя впрягли в работу?
— Привет, Грейнджер, — сказал он. — Ты сел в лужу. Во-первых, угон машины. Во-вторых, похищение девочки.
— Я признаюсь во всем. Я контролирую всю организованную преступность на этой и двухстах других планетах, — пояснил я. — Каковы мои шансы быть отпущенным на поруки?
Не слишком остроумно, конечно. Если я хотел вызвать смех, то терпел неудачу иногда на всех фронтах.
— Девочка будет пересажена в глайдер, — распорядился Дентон. — А тебя я должен доставить в этой машине в Коринф.
— О'кэй, — согласился я с чуть более, чем намеком на досаду. — Делай все, что не имеешь права не делать. Не обращай на меня никакого внимания.
Он зашагал вокруг машины на другую сторону, открыл дверцу и знаком приказал девочке выйти. Она не двигалась. Он деловито взял ее за руку, и хотя он не тащил, она поняла и выбралась на дорогу. С совершенной вежливостью он проводил ее в глайдер. Она посмотрела вверх на машину, висевшую с приглушенным жужжанием в воздухе. У девочки не было желания подниматься в нее. С другой стороны, ей уже все надоело, и она хотела домой. Пилот затащил ее на сидение рядом с собой и застегнул ремень безопасности, пока Дентон закрывал дверь.
Глайдер снова поднялся в воздух.
Я махнул ему вслед.
— До свидания, — крикнул я неотягощенно, уголком глаза наблюдая за «быком». — Был рад с вами познакомиться. Нам нужно как-то встретиться снова.
Дентон бесцеремонно встал во всю ширину своей фигуры передо мной и устало покачал головой.
— О'кэй, сынок, — сказал он. — Давай, поедем домой и объясним все папочке.
— Чарлот сходит с ума? — спросил я. — Или ты имеешь в виду шефа полиции?
— Я имею в виду Чарлота, — проинформировал он. — Для бедного старого шефа полиции это дело слишком крупное.
Ну, ясно. В Коринфе ничего не происходит без согласия Чарлота. У меня было неприятное ощущение, что он, как бы ни был стар, может разорвать голыми руками одетый в кожу свод законов Нью Рима.
— Может быть, ты воздержишься от этой поездки, — сказал я.
— Приказ есть приказ, — ответил он.
— Типично, — прокомментировал я. — Это действительно ни на что не похоже — так обращаться с честным человеком, знаешь ли.
Я все еще пытался свести все к шутке.
— А что делает честный человек в краденой машине? — спросил он.
— Я взял ее напрокат.
— Я-то тебе верю, — заверил он меня. — Но ведь это же не моя машина.
Он сел на водительское сидение, я — рядом, и он тронулся ужасным рывком.
— Халтурщик, — сказал я, и это положило конец всякой беседе по меньшей мере на протяжении двадцати миль.
— Прав ли я в своем предположении, — прервал я, наконец, молчание, что я не схвачен в настоящем смысле этого слова? Ты доставишь меня, как старый друг и помощник домой, как это делают со сбежавшей кошкой или заблудившимся инопланетным существом?
— Я только выполняю работы по очистке, — пояснил он мне.
— Прячешь грязь под ковер, — проворчал я. — Кто эта девочка? Почему эти два парня преследовали ее? И что, черт побери, сделал бы ты?
Он повернул ко мне свое лицо и серьезно посмотрел на меня. — Они же тебе сказали, кто она и почему они ее преследовали. — Его голос звучал как у настоящего полицейского. Потом он добавил: — Вероятно, я действовал бы так же. Я бы доставил ее домой, а не тянул бы до тех пор, пока не случилась неприятность. — Так по-человечески он говорил только потому, что мы знали друг друга. По отношению к любому другому он занял бы обычную позицию: выполняю свой долг, я порядочный полицейский, приношу свое жалование жене и детям. Полицейские почти всегда делают так, будто не имеют никакого представления о том, что происходит, и что это их не особенно заботит. Я бы никогда не смог быть полицейским.
Я не считал необходимым давать Дентону объяснения и был абсолютно уверен, что нет смысла протестовать. Он меня знал. Мы оба знали, что произошло, и я не задавал ему глупых вопросов о том, что теперь будет.
Не более чем через полчаса я смогу предложить свои вопросы человеку, который знает все ответы.
— Я плачу вам не за то, чтобы вы вели себя как глупый юнец. — Чарлот нарочно выражался разговорным языком, чтобы отчетливее дать мне почувствовать издевку.
— Вы вообще мне не платите, — упрекнул я его.
— Я плачу достаточно, — с нажимом сказал он. — Я сослужил вам неплохую службу тем, что спас вас из несчастливой ситуации, в которую вы попали, когда общество «Карадок» подобрало вас на краю туманности Альциона. Я знаю, что вы рассматриваете эту ситуацию, как несправедливость по отношению к вам, но так уж вам приходится жить. Я также знаю, что вы терпеть меня не можете. Но вы же разумный человек. Разве чрезмерно требование, чтобы вы работали с моими служащими, вместо того, чтобы ни за что, ни про что мешать им выполнять задания?
— Я прошу извинить меня за то, что я без спросу взял напрокат машину, — сказал я.
— Дело не в машине! — Меня удивило, что он схватил мою приманку. — Я говорю о девочке.
— Титус, — сказал я как можно убедительнее, — если бы вы ехали в своей машине и увидели бы маленькую девочку, преследуемую двумя не очень маленькими мужчинами, не производящими впечатления порядочных граждан, что бы вы делали? Неужели вы оставили бы им девочку под их честное слово?
— Почему же вы не привезли всех троих в колонию? — спросил он. — Ведь вас об этом и просили.
Я размышлял, нужно ли мне говорить, что они шарахнули бы меня по голове, как только я повернулся бы к ним спиной, но решил, что аргументировать подобным образом будет неумно. Лучше сказать правду.
— Они мне не понравились, — объяснил я.
Он вздохнул. — Вы доставляете мне больше неприятностей, чем стоите сами.