Разговор был почти беспредметный, ниочемный… Безнадежный. Собственно, он не был разговором – не считать же за беседу, хоть деловую, хоть светскую, две реплики: «Посмотри на меня, мальчик» и «Гм!». Затем Альбус ушел в камин. Блэк проводил его взглядом и смотрел в пламя, пока оно меняло цвет, а потом поднял взгляд и обнаружил на каминной полке пузырек. Пузырек был наподобие тех, что стояли у матери на прикроватном столике – с успокоительными каплями. Мама не нуждалась в успокоительном, но нуждались домашние. К пузырьку резинкой была притянута этикетка, на этикетке английскими буквами значилось: «Выпей меня!»
Блэка передернуло – слишком уж это «выпей» напоминало о Поцелуе.
Но отойти от полки он тоже не мог.
Пузырька только что не было. Совсем. Блэк знал это точно.
Альбус.
Зачем?
Блэк усмехнулся: даже если бы там было написано «Выпей яду!» – какая разница? Можно подумать, у него выбор есть! Альтернативой был Поцелуй, а о нем у Блэка сложилось не самое благоприятное мнение.
Уж лучше сразу.
Он вытащил пробку – та одобрительно чмокнула – отсалютовал пузырьком запертой двери и одним глотком осушил его.
Стоя перед дверью в кабинет коллеги Флитвика, Снейп полагал, что готов к любым сюрпризам. В конце концов, его враги всегда были любимчиками директора. Он продолжал думать так, открывая дверь. Что ж – открыв, он еще раз в этом убедился.
Нет, Блэк был тут. Он не испарился, не вылетел в окно на метле или гиппогрифе, не шагнул в камин, не просочился сквозь стены. Он был. На месте. Как и обещал Альбус.
Но в каком виде!
Снейп захрипел – точно его приложили Круциатусом: старые, но незабываемые ощущения. Совсем как Блэк.
— Это какое‑то заклятье! – прохрипел наконец он.
— Ты же сам проверял кабинет на всевозможные чары, Северус, – рассудительно проговорил у него за спиной директор. – Ты подтвердил, что ничего не было.
— Этого, – Снейп не сводил глаз с пустого флакона, – тоже не было!
Директор шагнул в помещение, взял бутылочку, повертел в пальцах, принюхался.
— Ты думаешь?
На Блэка не обращали внимания.
— Уверен! – рявкнул Снейп. – Зельевар я или не зельевар? Но оно выветрится, и тогда приговор будет приведен в исполнение!
Блэк ничего не понял.
— Зельевар, – добродушно согласился директор. – Гляди, мальчик, тебе видней.
— И пригляжу! – пообещал Снейп. Угрозу в его голосе не распознал бы только глухой.
Он думал, что директор будет спорить. Но тот, похоже, обрадовался.
— Сделай одолжение, Северус, я как раз хотел просить тебя об этом. Приглядеть, да. У тебя ведь уже есть опыт.
О Мерлин! Снейп плюнул.
— Я с него глаз не спущу!
Снейп слышал о том, что внутри любого человека прячется зверь (наверное, это как‑то связано с анимагией, которую он никогда не пробовал, потому что – если честно – боялся своего зверя). Сейчас он снова ощутил его и услышал, как тот глухо заворчал где‑то в желудке.
Снейп схватил Блэка за руку и потащил за собой.
— Ты – мой орден, Блэк, – ворчал зверь всю дорогу до подземелий. – Мой крест и мой орден!
— Сядь, – велел Снейп, втолкнув пленника в комнату.
Блэк оглядел себя, потом все поверхности, пригодные для сидения. Снейп подвинул ему стул, подумав, что бытовыми чарами после этого не обойдется, нужна будет полная дезинфекция и стерилизация.
Снейп помнил Блэка в Хижине, каким он был несколько часов назад, – и в мыслях все еще видел изможденного беглеца, полубольного, грязного, в лохмотьях. Но сейчас перед ним сидел маленький, лет восьми, очень худой и очень красивый мальчик, по–прежнему грязный и одетый так, как Снейп не видел и на своей рабочей окраине. Только в кино – в том фильме про беспризорников, который когда‑то смотрели они вместе с Лили…
Снейп сел напротив. Молча сидел и ждал, когда Блэк снова вырастет.
Чтобы скрасить ожидание, он попытался прочитать мысли своего врага. Было бы что читать! Похоже, дементоры за тринадцать лет выпили все, до чего дотянулись. В этом возрасте никто не умел закрываться – от Снейпа точно бы не сумел – но за светлой до прозрачности радужкой ничего не было. Только странная сосущая пустота.
Гейзером взбурлила жгучая ярость: ребенку не светили ни возвращение в Азкабан, ни тем более Поцелуй дементора.
— Радуешься? – прошипел Снейп.
— Чему? – бесхитростно спросил мальчишка.
Ярость слегка остыла.
— Ты помнишь, что с тобой произошло?
— Не–а. Мама говорит, что я все время куда‑то лазаю и когда‑нибудь долазаюсь. Ну вот я, наверно, и…
Долазался, точно!
Блэк внезапно сказал:
— Я пить хочу.
Струя гейзера, даром что воображаемого, изменила направление и ударила в лицо. Снейп даже покраснел. Он понял, какой взгляд был у Блэка все это время – голодный!
Он поспешно левитировал мальчишке стакан воды с тумбочки. Блэк жадно выхлебал воду, решил, что суровый дядя смягчился, и спросил:
— Вы кто?
Пока Снейп раздумывал, как лучше ответить, эльф принес чистую одежду – комплект из тех, что предназначались для первокурсников. Снейп машинально отметил, что мальчишке она велика. А может, и нет – для своего возраста тот выглядел довольно высоким. Мерлин! О чем он думает? Какая одежда? Ночь на дворе, вообще‑то.
Да, но не ложиться же голодными! Он и сам успел уже забыть, когда и что ел в последний раз, таким неспокойным выдался вечер.
Эльф торчал под дверью, ожидая распоряжений. Снейп распорядился насчет позднего ужина и не услышал, что мальчишка о чем‑то спрашивает. Повернулся на голос и услышал нетерпеливо повторенное:
— Вы мыться пойдете?
— Что–о–о?!
Блэк попятился и снова шлепнулся на стул.
— Тут… Мне переодеться… И я же ночевать у вас буду? Так мне в ванную – после вас или сейчас, перед вами?
— Сейчас! – Снейп заскрипел зубами. – Немедленно!
На пороге Блэк обернулся.
— Что еще?
— Зубную щетку. Если можно. – Извиняющийся тон в устах Блэка звучал, как песня. Но было бы лучше, если б она была без слов! – И какое можно взять полотенце? И у вас есть расческа?
Он что – издевается?
Когда в ванной зашумела вода, Снейп познал блаженство – впервые за последние тринадцать лет. На самом деле это было так просто – полчаса без Сириуса Блэка! Но блаженствовал он недолго, тридцать минут пролетели, как одна…
— Ванная свободна, сэр, – объявил Блэк, появляясь в дверях – чистенький, свеженький, раскрасневшийся, глаза блестят…
— Ваша очередь.
Снейп чертыхнулся про себя, проглотил на полуслове «Мне некогда!» и малодушно спасся в ванную. Прятаться там просто так, как от отца в детстве, было не слишком по–взрослому, и он заодно вымыл голову – ничего личного, просто чтобы потянуть время.
За ужином мальчишка снова поинтересовался – с кем имеет честь?
— С деканом Слизерина. (И он без подсказок в состоянии разобраться, когда его очередь идти в ванную, да, да!)
Снейп жевал рыбу с картошкой и злился, потому что, не подумав, попросил повторить ужин, а рыба, конечно, неплоха, но не дважды же за вечер, и еще потому, что Блэку и пустой каши на воде было бы много, по его мнению!
Но поддерживать светскую беседу оказалось неожиданно легко.
— Ты знаешь, где находишься?
— В Хогвартсе, конечно. Где же еще столько говорящих портретов и еще движущиеся лестницы? А про Слизерин мне уйму всего нарассказывали. Такого, – он ткнул в круглое окно, напоминавшее увеличенный раз в десять иллюминатор магловской подводной лодки, – больше нигде в замке нет.
За стеклом колыхалась темная лента – не то водоросль, не то щупальце гигантского кальмара.
— Тебе нравится?
— Не–а.
— Значит, ты не удостоишь факультет Слизерин поступлением?
Снейп уже приготовился к наезду на «змей» и пламенной речи в защиту «львов», но Блэк только фыркнул:
— Можно подумать, меня спросят! «Все Блэки учились в Слизерине», – процитировал он (а точнее – передразнил) матушку. – Мама говорит, что я точно попаду в Слизерин. Значит, к вам?
— Ко мне ты уже попал.
— Спать будешь здесь. – Декан Слизерина указал на диван.
Сириус кивнул, а Снейп задумался. Умные мысли приходят с опозданием. Дверь запиралась чарами. Волшебной палочки у Блэка не было – и по приговору, и по его нынешнему возрасту. Но дошкольнику палочка и не нужна – у него вместо палочки стихийная магия, а о стихийной магии маленького Блэка он был наслышан еще от Люциуса. Снейп не был расположен признавать достоинства врага, но и недооценивать противника было бы глупо.
— Будешь спать там, – передумал он и указал на собственную спальню.
Между комнатами имелась дополнительная дверь, и спал он чутко. Замечательно! Блэк его не только из кровати выгнал, но получается, что заставил работать сторожевым псом!
Ладно, он припомнит Блэку и это.
Перед сном, перебрав принесенную эльфом одежду, Блэк разочарованно протянул:
— А галстук?
— Ты не студент, тебе не положено, – снизошел до объяснения Снейп… и заткнулся. Представил себе Блэка в зеленом и серебряном цветах Слизерина. Может, тогда он сумел бы посмотреть на мальчишку с меньшим отвращением? Прирожденный экспериментатор, Снейп порылся в вещах и достал свой старый школьный галстук.
Утро пришло не одно, а с визитами.
Первым принесло Люпина.
— Где Сириус? Директор разрешил мне попрощаться с ним. Он сказал, что ты держишь его у себя.
Люпин не смотрел на бывшего школьного врага, который, к тому же, оказался треплом обыкновенным законченным, и поэтому не заметил изменений в профессорской внешности.
Первое потрясение он испытал, увидев Сириуса.
Второе – когда его давно потерянный и только что накануне вновь обретенный друг, с любопытством следивший за взрослыми, поставил вопрос ребром:
— Я вас не знаю.
Снейп нехорошо усмехнулся:
— Понял, шкура?
Люпин взглянул на профессора укоризненно и тут наконец‑то по–настоящему его увидел. Вымытые волосы и белые оскаленные в ухмылке зубы. Белые… Ну не совсем, конечно, но и желтыми назвать их было уже нельзя. Глаза профессора воинственно сверкали.
Глядя на все это, Люпин испытал третье потрясение.
— Мерлин побери! Если бы можно было вернуться на двадцать лет назад, Северус, я бы знал, что с тобой делать!
— На двадцать два, – уточнил Снейп.
Люпин вернул челюсть на место и заявил:
— Я остаюсь.
— Надеюсь, не в моих апартаментах! – отрезал Снейп. Выставил визитера и закрыл перед ним дверь.
Сириус спросил с любопытством:
— Кто это был?
— Мой коллега, – ответствовал Снейп. И, памятуя о том, что детям врать нельзя, злорадно добавил. – Бывший.
После завтрака Снейп засел за отчеты. Чем будет заниматься в это время ребенок, его не заботило, но оказалось, что если этот ребенок – Блэк, то он найдет себе развлечение там, где не ожидаешь. Блэк пристроился сзади, заглядывая через плечо, и через пару минут сопения в ухо доверительно сообщил:
— А у меня почерк лучше – разборчивей.
Снейп машинально кивнул и только потом сообразил, что мальчишка имел в виду отнюдь не ученический почерк. Он уже собрался рявкнуть, но Блэк опередил. Оказалось, что он уже рассматривает давно проверенные пергаменты.
— О, смотрите! – Маленький наглец ткнул пальцем в строчки (а ведь наверняка дома учили пальцем не показывать!) – А тут ошибка! Это кто такой умный? Какой‑то Поттер…
— Гриффиндорский идиот, – буркнул Снейп. Оторвался от пергамента и посмотрел на Блэка с интересом.
— Какой‑то?
— Тот, который на гобелене – мой ровесник, – объяснил Блэк. – Мы с ним вместе в школу пойдем. А идиотов, между прочим, и в Слизерине полно. Там Цисси учится, а она только ябедничать умеет.
— На тебя ябедничать? – проницательно спросил Снейп.
— Еще на Энди, – вздохнул Сириус.
После обеда началось паломничество.
Уверенный стук возвестил о явлении Помфри.
— Осмотр, – сообщила она специальным «докторским» голосом и попробовала войти, но Снейп стоял, загораживая вход и обзор, и не подумал отодвинуться.
— Не требуется, – заявил он.
— Тогда вот, – сказала она, всучив Снейпу бутылочку. – Укрепляющее. Альбус велел.
— Спасибо, – искренне поблагодарил Снейп. Вытащил пробку, понюхал. Зелье было его собственного приготовления. Снейп поздравил себя с тем, что никогда не халтурил в зельях, даже для школьного лазарета, и медленно, с наслаждением, выпил. Наслаждался он, конечно, не Укрепляющим (гадость отменная!), а округляющимися все более с каждым его глотком глазами Поппи Помфри.
— Передайте, пожалуйста, мою признательность Альбусу, – сказал он, допив. – Он прав, это было необходимо.
— Э–э–э… – проблеяла Поппи.
— Э? – переспросил Снейп.
— Э–это не вам! – не находя слов, она кивала внутрь комнаты. – Это для него!
— Этого, – Снейп вложил пустую бутылочку обратно в руки Помфри, – больше нет.
— Еще? – осведомилась медичка, отступая в коридор.
— Ни в коем случае! – твердо сказал Снейп. – И не трудитесь возвращаться! – почти прокричал он вслед цокоту ее каблучков. – Все, что ему потребуется, я сварю сам!
Избавиться от Минервы оказалось труднее. За своих она всегда стояла горой – и обрушивалась на них сама, если они того заслуживали. Снейп много раз наблюдал лавину неудовольствия Макгонагалл – и Гриффиндор, погребенный под факультетскими рубинами. Снейп так не умел. Но при всем уважении к гриффиндорскому декану не принял всерьез ее претензию:
— Северус, это мой студент!
— Был студентом, – указал Снейп на очевидное несоответствие. – Минерва, вы же знаете, что он закончил Хогвартс тогда же, когда и я.
Макгонагалл хмыкнула.
— Он не выглядит на ваши годы! А в своем сегодняшнем возрасте он еще никуда не поступил.
— Тем более – откуда вы знаете, что он будет в Гриффиндоре? Он уверен, что ему дорога в Слизерин – он сам мне так сказал.
— Оставьте софистические уловки, Северус! Он был в Гриффиндоре – это факт. Это характер, а не домыслы, которые выгодны только вам – и все мы знаем, зачем!
Сдерживаться становилось все труднее.
— Люпин наябедничал? – Он на своем опыте убедился, что кошки к сарказму нечувствительны. – Или сам Альбус?
— Не более чем ты, Северус. Ты, надо сказать, обошелся с ним крайне несправедливо. Чуть не обошелся, – поправилась она.
— Вы что – ему верите?
— Директору или беглецу?
— Это одно и то же.
Выгонять Минерву не хотелось. В конце концов она все же ушла, хлопнув дверью. Снейп вознес хвалу Мерлину, но потом выяснилось, что обрадовался рано. Минерва ушла недалеко и залегла в засаду. Истинная кошка – Снейп не заметил ее, когда отлучился сам. А она дождалась его возвращения и возникла из ниоткуда – серая кошка из серых теней – едва только он собрался произнести пароль.
Гони Минерву в дверь – она пойдет в обход!
Кошка проскочила в дверь вперед него, вспрыгнула на диван к мальчику и ободряюще замурлыкала.
Кто‑нибудь пробовал ругаться с кошкой?
Вот именно!
Ничего не подозревающий Блэк запустил пальцы в шерсть, гладил, чесал за ушком, а затем затащил кошку к себе на колени.
Снейп смотрел на маленькое чудовище. Он больше не думал, что Поцелуй дементора был такой уж хорошей идеей. Куда надежнее было бы пришибить паршивца самолично. И сразу! И на орден плевать! Только потом перед Альбусом оправдываться…
Кстати, об Альбусе.
— Мне нужно к директору, – прозрачно намекнул он, имея в виду: «Выметайтесь, пожалуйста, коллега!»
Кошка подняла голову, выпустила когти и совершенно отчетливо промяукала:
— Я–ау останусь с мя–а–льчиком!
И прекрасно!
Он уже был сторожевым псом, пусть теперь Минерва побудет сторожевой кошкой.
Снейп не умел признавать поражения, но…
— Альбус, я понял, что вы тут ни при чем, но сколько это будет продолжаться?!
Встречный безмолвный вопрос в глазах директора напомнил ухмылку каменной горгульи, сегодня особенно ехидную – сейчас Снейп уверился в том, что это ему не померещилось.
— Сделайте что‑нибудь!
— Что, например?
— Антидот, Альбус!
— А нету.
— Как – нет?
— А так. У меня не было… нет на это времени. Ты же знаешь, я занятой человек. Хогвартс, Визенгамот… Но, может быть, если тебе так не терпится скормить его дементорам, ты сделаешь это сам? Антидот, я имею в виду.
Снейп открыл рот, но понял, что все слова, которые он может употребить в данном случае, не произносимы в приличном обществе, при детях и стариках. Из уважения к сединам, так сказать.
— Все в твоих руках, мой мальчик, – напутствовал его директор, заботливо разворачивая и направляя к выходу.
«Сделай сам, сделай сам… Чужими руками, да, Альбус? А если – сделаю? Вот возьму и сделаю! Назло… всем!»
Он замер на середине лестницы, точно пойманный ступенькой–ловушкой. – «Ну сделаю, – подумал он с неожиданной тоской. – А кто же тогда будет пинать меня мыться и чистить зубы?»
…Блэк спал. Дрых без задних ног, обнимая Минерву. Он не пошевелился, когда Снейп вошел, впервые за много лет споткнувшись на пороге, но кошка подняла голову.
— Все в моих руках, – сообщил ей Северус. – В моих. Поняла?
Блэк заворочался. Тяжело, со всхлипом, вздохнул и снова затих.
Минерва скептически муркнула.