— Бродяга, ты это что творишь?!
Блэк молча методично выкладывал из сумки учебники.
— Сириус, я тебя спрашиваю!
Блэк выровнял стопку книг и принялся складывать в папку листы пергамента.
— Бродяга!!!
Блэк перевернул опустошенную сумку и вытряс ее над кроватью. На покрывало выпали запасные перья (рабочие Сириус вкладывал в учебники) и горстка сиклей.
Джеймс подскочил к нему, сгреб за мантию.
— Что… Ты…
Сириус молча пытался разжать его пальцы. Ремус оказался рядом, поймал Джеймса за запястья и держал, пока хватка не ослабла, позволив Сириусу вывернуться.
– …Делаешь? – закончил Джеймс беспомощно. Блэк стоял спиной к нему и рылся в пустой сумке, и готов был совсем в нее зарыться, как страус, лишь бы не видеть друзей, лишь бы не передумать.
Наконец вскинул ремень на плечо и повернулся.
— А как ты думаешь? Ухожу.
— Это мы виноваты, – сказал Люпин.
— Вы тут при чем?
— Тогда кто?! – сорвался Джеймс.
Блэк снизошел до объяснений. Ремень соскользнул с плеча, сумка затаилась на кровати, Сириус наступал на Джеймса, все больше заводясь.
— Нюниус нажалуется.
— И что?
— Макгонагалл напишет родителям.
— И что?
— Не хочу, чтобы всякие тут орали.
— Как будто в первый раз!
— Вот именно. Надоело.
— Ты не уходишь. Ты сбегаешь. – Джеймс, как ему показалось, нанес прицельный удар. Сириус и не подумал уклониться.
— Сбегаю.
— Куда?!
— Буду жить как Робинзон. На необитаемом острове. Тридцать лет.
— Двадцать восемь, – поправил Ремус.
— Ты не можешь на острове, – возразил Джеймс. – Завтра же экзамен. Трансфигурация!
— Ха! – сказал Блэк. – Ха! Ха!
Питер нашелся:
— В нашем озере островов нет.
— Тогда в лесу.
— Я с тобой. – Джеймс метнулся к тумбочке. – Подожди!
— Тебе‑то зачем? Ты в порядке. Это же я – «если еще раз…» Ну вот – еще, да. Ну и… – Он сжал виски.
— Сириус…
— Не ходи за мной! – Никто не понял, когда Блэк очутился у порога. – Не смей! Никто не смейте!
Он опрометью выскочил из гостиной.
Джеймс кинулся за ним.
— Подожди, Бродяга!.. Ты сумку забыл!
Сириус носился по лесу, выплескивая злость. Где‑то на полдороге его и впрямь догнал вопиллер, проорался, распугав кентавров, и рассыпался. Сириус, наверное, расстроился бы, а Бродяга плевать на него хотел. Выбежал на берег озера. С другой стороны высился знакомой громадой Хогвартс. Еще не совсем стемнело, но в окнах и на стенах уже загорались огни. Снова – как в детстве, как в первый раз – огни рассыпались над озером, и в озере, и в небе… Блэк превратился обратно в себя просто от пережитого заново восторга. Уйти отсюда отказались ноги.
— Останусь тут навсегда, – решил он. – Пока ребята школу не кончат.
А ведь хотели, – обида пережала горло, – аврорами!
Блэк решил, что будет жить на берегу, рядом с Хогвартсом. Как Хагрид. Может быть, если его действительно выгонят, как сулила мать, Хагрид возьмет его в помощники? И они с ним вместе выдрессируют гиппогрифов и организуют летучий отряд мстителей…
С этими мыслями Блэк взялся за временную стоянку. Припомнил Ремусовы книжки, выбрал высокое сухое место, пока не совсем стемнело, натаскал хвороста для костра и вереска для постели. Вереск еще не цвел, но под руку попадался и не отцветший багульник, ломать его было жалко. Плохо, что не осень, можно было бы обойтись листьями. Ночлег его не очень заботил. Можно было бы вообще не обустраиваться, а вернуться в собачий облик. Собаке вся эта роскошь ни к чему. Ни постель, ни костер. Но иногда хочется побыть человеком. А человеку хочется тепла. И… другого человека.
Постель Блэк сложил под раскидистым вязом – его низко опущенные ветви с плотно сомкнутыми резными листьями образовали зеленый грот, уютную палатку, тесную, но защищавшую от ветра и дождя, а отплясывать в ней джигу Сириус не собирался. Блэк еще подумал, что на ночь можно будет трансфигурировать листья в непромокаемый навес: он любил засыпать под шум дождя, но не чувствовать его на своей шкуре. Спать он все же решил в собачьем облике – для вящей безопасности. И прикрыться сигнальными чарами. Блэк не знал, что такое страх, но проснуться в зубах неизвестного хищника не рассчитывал.
На боковую пришлось отправляться на голодный желудок – по ночам еда по лесу не бегает. Ладно, не привыкать. Сириус давно потерял счет домашним наказаниям, когда его отправляли спать без ужина.
Ничего, как там было в Ремусовой книжке? «Кто спит – обедает». Наверное, и ужинает тоже. Вот сейчас и проверим.
В сгустившихся сумерках Сириус запалил костерок, подождал, пока он разгорится, подбросил хвороста и забрался в свою «палатку». Вдохнул сладкий аромат веток, усыпанных белыми звездочками, перекинулся, сунулся собачьим носом в душистую подстилку… Чихнул, одурело помотал мордой и вылез обратно к костру.
И увидел другой огонь.
Сон отлетел мгновенно.
Огонь горел совершенно явственно и был отлично виден сквозь ветки – значит, недалеко.
Вряд ли его разожгло животное, даже волшебное. Скорее – маг. А откуда в Запретном лесу – маг? Не студенты: те знают, что лес – Запретный. (Сам Блэк тоже знал, но ему было плевать; а о других он думал лучше). Не Хагрид – у него свой дом имеется. Кто тогда?
Сириус понял, что не заснет ни в собачьем, ни в человечьем виде, пока не выяснит, кого Мерлин привел ему в соседи.
В трех шагах от костра темнота накрыла его с головой – будто не от огня отошел, а прыгнул в Черное озеро. Перед глазами плавали цветные пятна. Блэк жмурился, мотал головой и оглядывался на пламя, но от этого было только хуже. Между деревьями мрак сгустился еще сильнее. Блэк мельком подумал, что стоило бы превратиться. Бродягой он не испытывал в лесу никаких неудобств, человеком же чувствовал себя далеко не так уютно. Но рассудил, что в лапах не удержать волшебную палочку, а зубы и когти против мага – не оружие.
Темная фигура выросла как из‑под земли – впереди и чуть справа, бить не с руки!
— Ступефай! – выкрикнул Блэк.
Монстр бросился молча.
«Зубы надежнее, – мелькнуло в сознании. – Запомнить на будущее! Если оно у тебя будет…»
Толчок отбросил Блэка в кусты. Блэк рухнул на ветки, подламывая, подминая их под себя в тщетной попытке удержаться. Палочку он выронил сразу же, пытаясь одновременно ухватиться за что‑нибудь и отпихнуть тяжесть с груди и горла. Хрустнувший под ребрами сук проткнул левый бок – показалось, что насквозь. Монстр навалился сверху.
В одно мгновение перед глазами распахнулись и пролистнулись учебники по ЗОТИ и уходу за волшебными тварями – прежде чем Блэк сообразил, что у твари, вцепившейся в него – пальцы, а не когти, и что тело, распластавшееся на нем, – вполне человеческое.
Мелькнула невероятная, невозможная мысль: Джей! Догнал, нашел!..
Но заблуждение развеялось, едва родившись: слишком близко друг к другу с тем, другим, они барахтались, чтобы не учуять истину даже без Люмоса.
Не то чтобы Блэк надеялся, что друзья отыщут его в лесу… Олень, как ни крути – не ищейка, а Рем не превращается по желанию, но это…
Ч–черт! Это уж слишком!
То есть, конечно, не черт, но немногим лучше. И тоже не в восторге от встречи.
— Блэк?! – В голосе – смесь вполне понятного облегчения с отвращением. Еще и со слезами, кажется…
— Нюниус?!
На весь Запретный лес – на целый Запретный лес – Блэк и Снейп. Опять – Блэк и Снейп! Ну смех же!
Блэк не нашел ничего лучшего, чем расхохотаться. И тоже до слез, которые не вытереть – руки по–прежнему были заняты: Снейпа он так и не отпустил. Должно быть, и впрямь здорово испугался.
— Чего ты ржешь, придурок? – Снейп вывернулся из расслабленных от смеха пальцев противника. – Не ожидал?
— Можно подумать, ты меня дожидался…
Снейп. Надо же! Последний, кого Блэк ожидал увидеть ночью в Запретном лесу. Вообще не ожидал – тот не был похож на авантюриста. Однако он здесь…
Видно, придется пересмотреть мнение о некоторых…
Блэк вытер, наконец, слезы, выжатые болью пополам с радостью: если он мог дышать и ржать над собой со Снейпом, значит, ничего серьезного. Но, спихнув с себя растерянного врага, охнул.
— Ты чего? – Снейп схватился за палочку.
Блэк приподнялся и велел:
— Люмос зажги.
— Не командуй!
— Я не командую, а прошу. Уа–а–ау–у–у!
— Что с тобой? – Снейп заметно обеспокоился.
Просить Нюниуса! Ну почему, почему на его месте – не Джей?
От которого он же сам и сбежал, ага.
Он бы не просил, заживляющие чары они с Джеем освоили не хуже мадам Помфри, да только самому было не извернуться, не дотянуться до ноющего бока.
— А я знаю? Я и говорю: зажги Люмос и посмотри! И палочку мою призови. Пожалуйста.
Снейп зашел с тыла и сообщил:
— У тебя мантия порвана.
— Надо думать! Ты же меня не на пуховую перину уронил.
— Я же не знал, что это ты!
— Снейп. Я боюсь представить себе, что бы ты сделал, если бы знал, что это я. Плевать на мантию! Задери ее! Подними и глянь: ребра целы?
Сней пробормотал‑таки: «Люмос!» – вряд ли из человеколюбия, скорее, из любопытства – закинул полы блэковской мантии ему на плечи, присвистнул и принялся вытаскивать из брюк рубашку. Сириус не удержал за зубами обеспокоенное: «Что там?»
Он физически, как прикосновение ночной свежести к обнаженной коже, ощущал взгляд Снейпа и его колебания: а не бросить ли Блэка – вот таким, как он есть – к Морганиной матери?
Блэк понял бы, если бы все‑таки бросил. Сколько раз он, наверное, мечтал собственноручно прикончить школьных врагов!
Но одно дело – орать: «Поттер, убью!», и совсем другое…
Убийство раскалывало душу мага. Об этом предостерегали сменяющиеся преподаватели ЗОТИ, учебники, а Блэка – и лично директор.
Но приказать Снейпу он не мог. Да и не хотел. В конце концов, просто перекинется и вернется.
Тревога внезапно улеглась, превратилась в отстраненное любопытство: бросит? Не бросит?
Снейп за спиной дышал тяжело и злобно.
— Что там? – повторил Блэк, спустя две минуты.
Снейп, должно быть, берег свою душу, потому что все‑таки отозвался:
— Шмотрю, – он явно взял палочку в зубы, чтобы освободить обе руки.
— И чего? Снейп…
— Ничего штрашного! Шшадина. Рваная…
Голос Сириусу не понравился. Он бы предпочел больше уверенности, когда речь шла о его перспективах.
— Шнейп! – Тьфу, зараза! – Снейп… Ты знаешь, что с ней делать?
— Очистить и заживить. – Снейп выплюнул палочку и заговорил нормальным голосом. – Элементарно, Блэк. Сейчас. Только Очищающее вспомню. Где там твоя палочка? Акцио палочка Блэка! Забирай и посвети мне. Ага, вот так…
Бок окатило холодом. Сириус дернулся и зашипел.
— Дезинфицирующее, – сообщил Снейп. Бок защипало и зажгло.
— М–м–м… Снейп. Ты уверен, что все делаешь правильно?
— Уверен. Терпи.
— Садист!
— Мне уйти?
Блэк сменил тему.
— Это твой костер, что ли, там?
— Ну мой. Тебе‑то что?
— Ничего. Вот и сидел бы себе у костра. Чего тебя в ночь понесло? За приключениями?
— А тебя – чего?
В голове прояснилось безо всякого Люмоса. Шпионил!
— Так ты со страху на меня кинулся? – догадался Блэк. – С мантикорой перепутал? Не думал, что ты такой крутой – на мантикору с кулаками, а не с чарами.
Снейп бормотал лечащие заклинания и ответил не сразу. Блэк уже успел забыть, о чем спрашивал.
— С акромантулом, – огрызнулся Снейп. – «Не думал»… Ты вообще когда‑нибудь думаешь? Скажи спасибо, что я промахнулся, иначе сейчас бы от тебя только тряпочки по кустам собирали. Блэк. Объясни мне только одно: это ты неприятности коллекционируешь – или они тебя?
— Кто бы говорил… А–а! А–ах–х–х…
— Да все уже! Мантию сам починишь. – Снейп поднялся, не произнеся больше ни слова, развернулся и побрел обратно в кусты, из которых только что выломился.
— Снейп! – крикнул Блэк ему в спину. – Лучше я, чем мантикора!
Шорох веток замолк. Вечность спустя оттуда откликнулись:
— Ну и о чем ты еще думаешь в таком случае?
О том, что проще всего провести ночь в собачьем обличье. Но при Снейпе не перекинешься. А с другой стороны – вдвоем безопаснее. И можно караулить по очереди. И не так скучно.
— О том, с чего это мы пойдем к тебе?
— С того, что я предложил первым!
Предложить‑то предложил, но два Люмоса на обеих палочках освещали физиономию, на которой было написано недвусмысленное: “А нафига?”
Вот нафига подбирать всякую гриффиндорскую шваль, которая – Снейп в этом не сомневался – будет только обузой?
Но это легко.
Снейп не дурак, и тоже понимает, что известное зло предпочтительнее неизвестного. А на своей территории – какой бы условной она ни была – ты хозяин и можешь диктовать условия. А тот, кто сильнее, не побоится их принять.
Как он забавно выбирает все‑таки – между Блэком и мантикорой…
— У тебя еда есть? – вдруг спросил Снейп.
— Найду, – огрызнулся теперь уже Сириус.
О еде он не думал – от злости и расстройства. Опять же – обернуться Бродягой и задавить хотя бы водяную крысу. А пока что задавить хочется того, по чьей милости он здесь оказался.
— А у меня рыба запеклась, – зачем‑то сказал Снейп.
Это решило дело.
— Ну пойдем.
— Только твой костер зальем сначала.
— Ага. Встать помоги.
В двух шагах от своего лагеря Блэк вспомнил про «спасибо».
Снейп промолчал, но облегченный выдох яснее ясного сказал о том, что от сердца у него отлегло. А Блэк заставил себя проглотить ехидное: «Что‑то ты о моих ребрах больше меня беспокоишься!» Конечно, о благодарности он должен был вспомнить раньше, но прежде нужно было переварить Снейпа – выскакивающего невесть откуда, оказывающего первую помощь и теперь идущего рядом – когда позволяла тропинка – чуть не плечом к плечу.
Снейп переваривался хреново.
Вот скажите: нормальный человек, выйдя на поляну с костром, догадается, что это и есть чей‑то временный лагерь?
Снейп не догадался.
Он не догадался так демонстративно и вызывающе, что захотелось еще раз перевернуть его вверх тормашками и встряхнуть хорошенько. Вот нафига ж нарываться, а? Вот к чему это его:
— Это тут? – с таким видом, будто горчицы за обедом перебрал .
Хотя может, у него всегда вид такой – недовольный и обиженный?.
Снейп с сомнением оглядел полянку. На ней, кроме костра, и в самом деле не бросались в глаза следы человеческой деятельности – человека разумного, во всяком случае.
— Слишком близко к воде, – хмыкнул он, и было заметно, что это – не все, что ему хотелось бы сказать.
Не то чтобы Блэк ждал комплиментов своей собачьей лежке, но критика его расстроила.
— И чего?
— Русалки хотя бы.
— Так они ж в озере! А я на берегу все‑таки. И потом – за водой все равно надо…
— Блэк. Ты совсем того? Одному ночью за водой к озеру, кишащему русалками? Ты, конечно, гриффиндорец, но не до такой же степени!
Сириус скрипнул зубами. Крыть было нечем. То есть козырь‑то у него был: да на кой им собака?! Но он уже растрепал Снейпу одну тайну – так же, в запале. И зло плюнул, затаптывая угли: ладно, пусть Нюнчик порадуется.
Снейп радоваться не стал. Только напомнил:
— Постель захвати. Или заново соберешь?
— Темно собирать. И долго. И эти подвяли уже, а от свежих голова кружится.
— Ну тогда эти бери.
— Ага. А как?
Вопрос вырвался сам собой. Блэк забыл, что рядом – не Джей, а…
Снейп посоветовал:
— Пошевели извилинами.
Какое «пошевелить»! Они чуть не завязались узлом – извилины, в смысле – пока Снейп и Блэк вдвоем соображали, какими чарами собрать и удержать вместе рассыпающиеся мелкие веточки. Зато после…
— А представь, если ты магл, – разглагольствовал Блэк, левитируя перед собой с грехом пополам упакованную постель. – Или я. Если бы я, к примеру, был маглом, как бы я это волок?
— А так, как сейчас и поволочешь, – ответствовал Снейп, когда упаковка наткнулась на дерево, дернулась в сторону, напоролась на другое, зацепилась за ветки и застряла. Кто‑то нарочно поставил стволы чересчур близко друг к другу!
— Ну что, – осведомился Снейп, – будем слаломом заниматься?
— Чем–чем?
— Лавировать!
— Фиг тут выла… вы–ла–ви–руешь! – Блэк рывком обломил прицепившиеся ветки и сгреб связку в охапку – по–магловски.
— Блэк, – поделился Северус опытом. – Маглы носили вязанки хвороста на спине. Так они хотя бы видели, куда идут. Ты что – хочешь еще на что‑нибудь напороться?
— Ты, что ли, носил?
— Наши предки. – Снейп назидательно процитировал: – «Кто не запоминает уроков прошлого, обречен на его повторение!»
— Ты, умник, давай дорогу показывай!
С Нюниусом лес стал совсем домашним. Как Хогвартс.
То есть Бродяга и без Нюниуса чувствовал себя в лесу как дома, а вот Сириусу одному было далеко не так уютно. Почему? Простая цепочка: Нюниус в Хогвартсе – Нюниус в лесу; и там, и там – Нюниус, следовательно, там – одно и то же. Лес – это Хогвартс. Дом. Простая логика!
Он изложил это Снейпу. Снейп кивнул.
— Я о тебе могу сказать то же самое.
Если Блэкова стоянка выглядела самой что ни на есть временной, то Снейпова – постоянной.
Пришлось признать, что, пока сам Блэк сломя голову носился по лесу, некоторые Нюниусы даром времени не теряли.
Снейп разбил лагерь на склоне с подветренной стороны, с удобным спуском к воде. «Смотри‑ка, специально озаботился, – указал внутренний голос. – А у тебя все не как у людей!» «Повезло!» – отмахнулся Сириус. – А он потому и заботится, что у него других вариантов нет. И вообще – заткнись!» – рявкнул он на внутренний голос, чувствуя, что тот все‑таки прав.
Снейп устроился куда основательнее – как человек, который может рассчитывать только на себя. Видно было, что он читал те же книжки, что и Ремус. Он тоже додумался трансфигурировать ветки в навес, только нашел для этого купу деревьев и зачаровал кроны, превратив убежище в древесный шатер. Внутри, справа от входа, располагалась вересковая постель. Снейп показал налево:
— Твое место будет здесь.
Когда Сириус выбрался из импровизированного шатра, Снейп уже сидел у костра и сучковатой обгоревшей с одного конца палкой тыкал в угли. Он почувствовал Блэка спиной – сказывалась школьная практика – и, не поворачиваясь, буркнул:
— Бери.
— Что брать?
— Вот. – Снейп ткнул палкой в предмет, который только что выгреб из разворошенных углей. Предмет выглядел неаппетитно и больше того – несъедобно. Больше всего он напоминал пирог, продолговатый, подгоревший и потрескавшийся, только не из муки, а из глины! Сириусу приходилось видеть, как малышня лепит пирожки из песочка, но Снейп вроде бы вышел из малышового возраста…
Рот наполнился слюной при воспоминании о водяной крысе.
— Блэк, тебе особое приглашение требуется?
Снейп выкопал из углей второй «пирог» и принялся обламывать обожженную корочку.
Смотри‑ка, и правда – с рыбой! Блэк с наслаждением втянул в себя запах (Бродяга внутри него облизнулся) и принялся за свою порцию.
Подумать только, Снейп туда еще и травок напихал!
— Вкусно, – удивленно сказал Сириус. – Костей только много.
— А чего ты хотел? Озерная же.
— На что ловил?
— Ясное дело – на Акцио!
— Серьезно?
Блэк вытер руки о траву и расщедрился на:
— Спасибо.
Снейп молча кивнул.
— Где это ты так насобачился?
— В скаутах.
— Где?
— У маглов. Я скаутом был. В магловской школе. Это отряды такие. Мы в походы ходили. С ночевкой.
— В походы, говоришь? – Блэк разлегся по другую сторону костра и с неподдельным любопытством спросил: – И как оно было – в походах?
— Обыкновенно. Учились палатку ставить, костер разводить…
— Чему тут учиться?
— Поверь, Блэк, есть чему. Там много хитростей. Находить дорогу по звездам, готовить. Я сначала не хотел, а оказалось – ничего так…
— Так в лесу ты все‑таки что забыл? По походам соскучился?
— А ты не догадываешься? – снова озлился Снейп.
— Ну поболтался вверх ногами и чего? Все болтались. Ты что – лучше всех, что ли? Подумаешь, неженка! Или сам никого не переворачивал?
— Тебя бы так!
— Думаешь, я бы истерику закатил?
— А что, нет, что ли? Сам тогда что здесь делаешь?
— Не твое дело!
— Трепло ты, вот ты кто, Блэк.
— Я трепло? Ну хочешь – можешь меня… так же…
— Здесь? Где никто не видит? А возвращаться ты ведь не собираешься.
— Ну так вернемся. Мне плевать, видят или не видят!
— Тебе легко говорить, у тебя никого нет.
— Да щас!
А ведь это правда. Кроме ребят. Кроме Джея. Почему же тогда он тут один? Как… Как Снейп.
А еще Блэк ему не говорил, что ушел совсем, а Снейп это знает, значит, и тут они совпадают… Что же это?
— И чего ты мне все на узенькой дорожке попадаешься?
— Закон всемирного тяготения.
— Чего?
— У маглов закон такой есть.
— Так у маглов же.
— Дурак ты, Блэк. Закон на всех распространяется.
Блэк подумал, затем переспросил:
— Как ты сказал? Закон взаимного притяжения?
Снейп открыл рот – поправить… и закрыл. Наверное, решил, что новая формулировка точнее.
Блэк поймал паузу и снял мантию и рубашку. Репаро – и все дела. Жаль, что нельзя так же просто вылезти из кожи – не пришлось бы тогда просить помощи Ню… Снейпа. Удивительно, но мысль о пусть временной, но зависимости от него больше не злила. Снейп колдовал над превращением глиняной заготовки в емкость для чая.
— Помочь? – спросил Сириус. – Ты что хотел: котелок или чайник? А ты заваришь…
— Тогда и кружки тоже трансфигурируй, – обнаглев, распорядился Снейп.
…Он опустил в кипящую воду веточки брусники, и в светлый запах дыма вплелись терпкие темные ароматы. Бросил свежие малиновые побеги, снял котелок с огня и добавил листья земляники.
— А ягоды там были? – спросил Сириус.
— Где были, там уже нет. Подожди, пусть настоится.
Пока чай настаивался, Блэк трансфигурировал черпак.
Потом они тянули из грубых кружек горьковатый пахнущий лесом чай. И Сириус поинтересовался:
— А что, я в самом деле похож на акромантула?
— Да мне‑то какое дело, на кого ты похож?
— Ну ты так сказал.
— А!
— Я подумал, что ты подумал…
— Блэк. Когда неизвестная тварь выскакивает под самым твоим носом, много ты думать будешь?
Блэк согласно кивнул.
— Заорешь и рванешь оттуда!
— Ты же не рванул…
— Ты тоже.
— У меня ноги отнялись, – признался Блэк.
— А у меня – голос. Хорошо, что можно невербальным.
— Вербальным, невербальным – все равно промахнулись же!
— Это потому, что на таком расстоянии отсутствует оперативный простор. Не размахнешься.
— Это да, но с магической тварью врукопашную – тоже, знаешь ли, не самый умный вариант.
Хорошо, когда запасной имеется.
— Ну дурак я, дурак!
Прорезавшиеся в голосе Снейпа высокие нотки заставили Блэка торопливо сказать:
— Оба.
Он все же чувствовал себя немного виноватым, потому что запасной вариант был только у одного из двоих.
— Ты в самом деле не собираешься возвращаться? – вдруг спросил Снейп. В голосе померещилась надежда… и больно царапнула.
Сириус вздохнул.
— Вернусь, конечно. Куда я денусь? Завтра – трансфигурация. То есть, наверное, уже сегодня.
И надо рассказать Джеймсу про гиппогрифов. И Питу, и Ремусу…
— А не проспим?
— Я – нет. У меня будильник с собой.
— Что у тебя с собой?!
— Будильник. Подожди, его заговорить надо. Отвернись!
Но отвернулся сам, нащупал связное зеркальце и, сунувшись носом чуть не в самый карман, засвистел первые такты “Желтой реки”. Они с Джеймсом давно уже уговорились о позывных на случай, если рядом окажутся посторонние. И Джей – умница! – отозвался как ни в чем не бывало.
Сириус хихикнул, представив, как это выглядит со стороны Снейпа: теперь Блэк бурчит что‑то невнятное в собственный карман. Карман в ответ хрюкнул.
— Порядок! – сказал Сириус. – Он нам свистнет.
— Будильник? – переспросил Снейп. На этот раз – для разнообразия – он сделал вид, что понял.
— Ага.
Снейп поглядел недоверчиво, но ничего не сказал.
Молчание затягивалось и становилось неудобным, и Блэк отбросил его, как раздражающий плед, не нужный, когда согреешься. Тепло костра, чая и разговоров обволакивало их, делало сопричастными чему‑то, что существовало только между ними. Ведь не случайно же они бежали друг из‑за друга и друг от друга, и…
— Выходит, ты убежал из Хогвартса – от меня, то есть от нас, и прибежал сюда – ко мне же? По–моему, это называется «попасть»!
— В глупое положение, – хмыкнул Снейп.
— Можно подумать, ты их коллекционируешь.
— Ага. А если учесть, что прибежал ко мне – ты, то еще вопрос, кто из нас в глупом положении.
— Может быть, оба?
— Может. А когда некоторые попадают в глупое положение…
— Они делают вид, что никуда не попали, а ведут светскую беседу! Ага, я тоже это читал. Как насчет светской беседы, Снейп?
— К черту беседы, Блэк! Подумай о главном! – Энтузиазм Снейпа настораживал и возбуждал.
— Не знаю, что главное. – Сириус испытующе смотрел на него сквозь огонь.
— Ты хочешь спать?
— Нет.
— И я – нет. Не могу!
Блэк потянулся, разминая спину и плечи. Боли не было. В воде у берега бултыхались звезды и русалки. Романтика!
Снейп наконец решился:
— Проверишь меня по трансфигурации?