И взрыв, все-таки, произошел. Вся учительская разом наполнилась возмущенными голосами. Каждый кричал что-то свое, выскакивая из-за стола. И в общем шуме не возможно было хоть что ни будь понять. Шелер смог различить лишь короткие обрывки фраз.
– …не может быть…!
– …возмутительно…!
– …я сам ни разу не был…!
– …всего лишь ребенок…!
– …убьют там…!
Шелеру стоило огромных усилий призвать своих коллег к порядку. И лишь спустя почти десять минут, в комнате восстановилась тишина.
– Посещать Нижний Город, конечно, никому не запрещается, – продолжил Шелер. – Но что может одиннадцатилетний ребенок делать там так часто!? Он ведь не на прогулку туда ходит. Как минимум, у него там появились друзья. Не могу сказать, что там живут одни воры и убийца, но все же большая часть населения Нижнего Города, это плохие люди. А уж о том, сколько там проживает не выявленных колдунов, я и говорить не буду. Мне приходилось бывать там, и я с полной уверенностью могу сказать, что ребенку там не место. Прогулки Фло в Нижний Город к добру не приведут!
Шелер встал со стола, задумчиво прошелся по учительской и упавшим голосом сказал:
– Исходя из всего этого, совет Четырех Магистров порекомендовал мне отправить Фло Рауса к Зеркалу Прощения.
«Зеркало Прощения». При одном только упоминание этих двух слов у всех без исключения жителей Гелиона начинали бегать мурашки по коже. Непослушных детей пугали этими словами; некоторых преступников приговаривали к вечному поиску Зеркала. А кое-кто утверждал, что в этом Зеркале живет сам Квинс, который изредка выходит, чтоб даровать прощение. Или убить!
– Это уже слишком сурово, – тихим голоском проговорила Дульсидорана. От внезапного испуга ее лицо перекосило на столько, что ее сейчас действительно можно было принять за Шегидорскую ведьму.
– Отнюдь, – покачал головой Шелер, медленно поворачиваясь к преподавателям. – Не вижу здесь никакой жестокости. Это шанс для Фло. Шанс исправить все и стать полноценным гражданином Гелиона.
Постепенно учительская комната приходила в норму. Преподаватели стряхивали с себя оцепенение. Кто силой воли, а кто и с помощью магии. Лишь один Аив не выражал никаких эмоций; на его лице даже угадывалась еле заметная улыбка.
– Для Фло это верная гибель, – ни к кому не обращаясь, пробормотал Шутт. Можно было подумать, что он разговаривает сам с собой.
Шелер пожал плечами:
– Что заставило вас к такому решению?
Шутт поднял на него свои изуродованные глаза и ответил:
– Вспомните Дако. Где он сейчас? Его спутник вернулся, а самого Дако до сих пор нет. И не известно – жив ли оно.
– Да, – усмехнулся Шелер. – Тогда, заодно, вспомним и Маза Бункера! На сколько я помню, он был гораздо моложе Фло и Дако! Его отправили к Зеркалу в десять лет! И вернулся он здоровым и невредимым, получив прощение! Я прошу вас не начинать ненужных бесед. Мы сегодня и так уже засиделись. Поэтому предлагаю голосовать.
Шелер опустил глаза и добавил:
– Хочу вас сразу предупредить, что, каким бы не был результат голосования, Фло все равно отправится к Зеркалу. Я просто хочу убедиться в том…, что это правильное решение.
Итак, красный цвет – за; синий – против; зеленый – воздержался.
И Шелер первым зажег у себя над головой красный шар.
Учителя медлили. Принять решение было не просто. Еще бы, отправить ребенка через весь континент, полный дикими зверями, враждебными существами и колдунами! И хотя это было единственное верное решение, все равно высказать свое мнение было не просто.
– Это так жестоко, – чуть не плача проговорила Сильгена, зажигая красный шар.
Шелер одобряюще кивнул, обводя комнату взглядом. Один за другим над головами неуверенно загорались красные шары. «За» проголосовали почти все, за исключением Шутта и Аива. Шутт сперва зажег красный цвет, но потом засомневался и перекрасил в зеленый. Аив же уверенно проголосовал против. Его шар был бледно синим и к тому же постоянно мигал, словно собирался исчезнуть вовсе.
– Да, – снова кивнул Шелер. – Почти единогласно.
Многоуважаемый Шутт, можно узнать причину вашего решения?
Шутт задумчиво поскреб пальцем щербатую щеку и сказал:
– Не желаю участвовать в убийстве!
Шелер просто промолчал. А, повернувшись к физруку, спросил:
– А ваше решение, Аив? Оно столь же гуманно?
– Мне Фло ничего плохого не сделал, – сухо ответил Аив, и еще что-то пробормотал себе под нос.
– Ваша воля, – пожал плечами Шелер. – Тем более что вам не привыкать идти в разрез с общим мнением.
Повернувшись к учителям, он сказал:
– Решение принято, и я отправляю оповестителя к родителям Фло.
– А кто же будет его спутником, – поинтересовался Чриви. Видимо, этот вопрос уже давно вертелся у него на языке. Да и не только у него.
Даже густая борода не смогла скрыть улыбку на лице Шелера.
– Я думаю, вы и сами прекрасно знаете кто. Конечно Шак. Лучшей кандидатуры просто нет. Это самый наш лучший и дорогой ученик! Если кто-то думает иначе, то говорите, не стесняйтесь.
С этим решением согласились все. Даже Аив проголосовал «за».
Шак был самым лучшим учеником академии. Все преподаватели в один голос пророчили ему самое светлое будущее. А сам Шелер, вполне серьезно говорил о том, что Шак, когда ни будь, сядет в кресло одного из четырех магистров. А если и нет, то место Шелера в академии ему уж точно грозило.
– Этот парень – великое будущее нашей страны, – говорил Шелер, и не кто в этом не смел сомневаться.
Сомневались лишь магистры. Но у них, как всегда, было свое особое мнение на этот счет.
– На этом, я думаю, можно и окончить наше собрание… Э-э-э, Аив, я попрошу вас остаться, а все остальные свободны.
Аив удивленно вскинул брови под общий скрип стульев и шарканье ног. Он взглянул в глаза детектору, но тот на него даже не глядел. Шелер задумчиво чесал бороду, оглядывая своих коллег. А минутой позже он сказал:
– Одей, вы тоже останьтесь. Подождите меня в коридоре.
7.
Учительская комната опустела. За окном уже начало смеркаться и ветвистый ферзал тихо шелестел своими темно-зелеными листьями. Поднимался ветер, а где-то вдалеке пророкотал гром.