— Мы уже совсем близко!— заявил Кайрат.— Скоро увидите знаменитых великанов!
Путники заметно волновались — еще никому из них, за исключением Кайрата и пары кемеров, не доводилось бывать в загадочной, приводившей в ужас, Стране Аримаспов, известных своим суровым нравом. Спокойствие сохраняли лишь Кайрат, Йолчи и старая Мохира, которую соплеменники и внучка почти силком увели с собой из Аргаима, где ей грозило заключение в подземельях Зиккурата Уту или даже страшная смерть в храме Уту Безжалостного. Похоже, бойкая старуха совсем ничего не боялась и, беззвучно шевеля губами, быстро перебирала связку амулетов из медвежьих и волчьих зубов. Глядя на нее, и у остальных появлялось желание не поддаваться страху. Однако волновались все — и Таргитай и даже киммериец, умело скрывавший свои чувства за каменной маской суровости.
Путники шли в напряженной тишине. Наконец они поднялись на крутой утес, за которым, по словам Кайрата, начинались владения аримаспов, и их глазам открылось потрясающее зрелище.
По краю огромного каменистого плато, со всех сторон окруженного неприступными скалами, в багряных лучах заходящего солнца медленно шествовала величественная процессия исполинов, одетых в звериные шкуры. Аримаспы шли вперевалку, тяжело ступая огромными ногами, обутыми в несуразные сапоги.
Вероятно, на каждую пару ушла целая лосиная или оленья шкура. Хотя вереница великанов двигалась на значительном отдалении от остолбеневших путников, им были хорошо видны огромные мьппцы, перекатывавшиеся под грубой дубленой кожей, крупные черты мрачных лиц, большие, близко посаженные глаза, поблескивавщие из-под лохматых бровей. На низкие лбы исполинов были надеты кожаные повязки, в центре которых ярким беловато-желтым светом горели круглые фонари. Точь-в-точь, как рассказывал Кайрат. Издалека действительно могло показаться, что во лбу великана зловеще горит всего один глаз.
Несмотря на то, что все исполины были почти в два раза выше Конана, шли они с трудом, сгибаясь под тяжестью огромных, сшитых из шкур мешков, туго набитых чем-то твердым и увесистым. Шествие замыкали аримаспы, которые несли большущие носилки, сделанные из стволов деревьев. На носилках лежали огромные, прикрытые шкурами окровавленные тела. Ветер донес до путников низкий стон, подобный раскату грома и исполненный неподдельного человеческого страдания.
— Они возвращаются с добычей из подземелий грифов,— прошептал Кайрат, провожая взглядом удаляющееся шествие гигантов.— Сегодня они взяли большую добычу. Если бы мы были настоящими купцами, то могли сорвать неплохой куш на торговле с ними.
— А если вы не купцы, то кто же?— низкий, раскатистый бас проревел гирканские слова почти без акцента.
Все мгновенно повернули головы на голос и увидели гиганта, который спокойно разглядывал пришельцев, сложив мощные руки на необъятной груди. На поясе аримаспа висел огромный тесак.
— Меня зовут Агбал,— пророкотал аримасп,— и мне бы хотелось знать, кто вы и зачем явились в наш край, если не собираетесь с нами торговать?
Руки Конана и Таргитая невольно потянулись к мечам, но Йолчи вышел вперед и мягко остановил их. Волшебник, смело подошел вплотную к великану — на фоне гиганта он казался ребенком с накладной седой бородой — и сделал странный знак в воздухе. Внимательно наблюдавший за его манипуляциями, Агбал преобразился. Почтительно наклонив голову, он повторил знак, сотворенный старцем, и не без уважения в голосе проговорил:
— Прошу вас следовать за мной, мудрый старик и его спутники. Человеку, который помнит, всегда будет оказан, теплый прием в нашей стране...
— Они уже в Стране Аримаспов, мой дорогой Заркум,— промолвил Кахха.
Он вальяжно развалился на медвежьих и рысьих шкурах, разостланных на поляне. Отхлебнув из ряного фиала терпкой араки, которая, хоть немного, но согревала его вечно холодную кровь, нааг продолжил свою беседу с колдуном, сидевшим у него в ногах.
— Проклятые бунтари опередили нас — во всяком случае, в этом меня заверял наш туповатый вояка Аб-Сабал. Но теперь настало время нам опередить их. Где твой мегакситар?
— Он готов!— произнес Заркум срывающимся голосом.
— Разводи костер!— сухо приказал Кахха.— И кликни эту распутницу! Она побежала в лес собирать дурман-траву. Она жить без нее не может, совсем как аргиппейские шаманы. Приведи ее сюда. Мы должны прибыть на место втроем.
— А как же быть с рабами, воинами, лошадьми, свитой?— недоуменно спросил колдун.— Мы оставим их здесь?
— Да, они будут ждать здесь,— ухмыльнулся Кахха,— но не нас, а второй вселенской катастрофы. Я больше не нуждаюсь в людях. Как только Шип Тиамат окажется в моих руках, я обрету поддержку сил, могущество которых нельзя сравнить ни с чем. А за этот мусор из плоти и крови ты не переживай — я сам им займусь! Выполняй мой приказ!
Колдун бросился исполнять поручение, а Кахха встал и резко свистнул, подзывая к себе людей, расположившихся на отдых. Когда все — придворные, принявшие участие в экспедиции, воины во главе с Аб-Сабалом, невольники и даже повара — были в сборе, Лжетаргитай обратился к ним с краткой, но выразительной речью:
— Мои дорогие подданные!— молвил нааг со снисходительной улыбкой.— Я хочу поблагодарить вас за преданность мне, и за рвение, которое вы проявляли на протяжении этого многотрудного путешествия. Я хочу сделать вам небольшой подарок. Надеюсь, он порадует вас, И помните, когда мы доберемся до Страны Аримаспов, вам достанется гораздо больше сокровищ, чем сейчас! Держите же! — и, размахнувшись, нааг швырнул в толпу горсть ярких самоцветов, совсем недавно украшавших его змеиную корону.
Дикий вопль радости прогремел над лесом и, забыв о правилах хорошего тона и сословиях, их разделявших, люди, ругаясь и сталкиваясь лбами, начали ползать по поляне, лихорадочно собирая щедрые дары управителя». Нааг с иронической усмешкой наблюдал за сценой торжества человеческой алчности.
Но вот, постепенно, движение на поляне стало стихать. Каждому досталось хотя бы по одному драгоценному камню. Их хватило на всех, как и рассчитывал коварный Змей. Лесная поляна представляла собой великолепный скульптурный ансамбль — группу людей, замерших в различных позах и переливавшихся синими, зелеными и красными огнями. Особенно живописен был сапфировый Аб-Сабал, застывший на четвереньках и недоуменно разглядывавший камень, подаривший ему столь странную смерть.
— Великолепно!— восхитилась Нэркес, которую Заркум привел из леса.— Какая красивая смерть!
— Да,— согласился нааг, пристально глядя ей в глаза,— но не всем суждено умереть так. Что ж, начнем. Жаль, что лошадей не интересуют драгоценности, но зато лошади интересуют волков и медведей. Ну, и Сет с ними!
Языки магического костра поднимались высоко в небо, и его сполохи отражались в драгоценных статуях. Нааг уверенно швырнул в огонь большую горсть волшебного порошка. Два-три свистящих слова — и пламя взметнулось почти до деревьев, разорвав тьму и открыв взгляду величественную серую скалу.
— В этой скале находится потайной ход, ведущий прямо в подземелья грифов! — торжественно молвил Кахха.— Пока киммерийский ублюдок и его дружки будут наслаждаться гостеприимством аримаспов, мы уже доберемся до заветной цели.— И нааг уверенно вступил в поглотившее его зеленое пламя.
Нэркес, впервые присутствовавшая при этой сцене, вскрикнула, но уже через мгновение расширенными от изумления глазами узрела маленькую фигурку Змея, стоявшего у подножия неприступной скалы. Ои сделал несколько пассов в воздухе, и каменная твердыня, задрожав, стала расходиться в стороны, обнажая чернеющее пятно лаза.
— Вот это мастерство!— искренне восхитился Заркум.— Никакой крови девственниц, никакой мандрагоры! Повел руками — и все! Воистину, это великая paca! Последуем же за нашим властелином!— фанатично воскликнул он и, толкнув обомлевшую Нэркес в костер, прыгнул за нею.
Вскоре, исчезнув в недрах древней скалы, троица направилась к заветному талисману, а на поляне остались лишь зеленоватые угольки, таинственно мерцавшие среди окаменевших людей...
Кахха, Заркум и Нэркес шли по узкому, утыканному сталактитами и сталагмитами тоннелю, в незапамятные времена вырубленному неведомо кем в чреве скалы. Путь им освещал небольшой круглый шар, который Кахха выпустил из своей ладони, он плыл впереди по воздуху и рассеивал тьму ярким ровным голубоватым светом. Не только слуги Митры обладали даром разить врага с помощью небесного огня, древние нааги тоже использовали молнии, так называемые «Стрелы Сета». Но Кахха прекрасно знал, что это оружие не может противостоять мощи Великого Бога Света, ведь не без помощи священных молний Митры в древности был побежден сам Змеебог.
С прочими же существами — разумными, вооруженными копьями и мечами, или животными, с клыками, когтями и чешуей — «Стрелы Сета» могли легко справиться, даже жуткие безмолвные стражи мрачных подземелий, с которыми им суждено было встретиться в самом скором времени, не пугали их.
Но нааг был уверен, что «Стрелы Сета» окажутся ненужными. Достаточно будет показаться грифам в его подлинном обличье и с короной на голове. Хотя в ней и, поубавилось камней, но сверкала она по-прежнему ярко и излучала ауру древней власти змеелюдей. Грифы покорятся ему, он в этом не сомневался. Им тоже известно древнее Зурийское Предсказание...
К рассвету следующего дня Агбал привел отряд Таргитая в поселение аримаспов. Оно представляло собой беспорядочное скопление огромных башен из гигантских валунов, не скрепленных каким-либо раствором, но положенных вплотную друг к другу без единого зазора. На высоте примерно семи локтей виднелись бесформенные провалы окон-бойниц. В каждом таком доме можно было запросто выдержать длительную осаду. Конан обратил внимание, что крыши всех башен густо утыканы заостренными железными штырями, грозно смотрящими в небо в ожидании атаки тех, против кого они были поставлены,— Грифов. Поселение великанов буквально дышало войной, которая не прекращалась уже несколько тысяч лет.
В центре этого угрюмого поселка-крепости находилось некоторое подобие площади, на которой возвьппался грандзиозный алтарь, сооруженный из базальтовой плиты на трех массивных каменных основаниях. По ребру плиты змеился затейливый орнамент, глубоко врезанный в камень. Высокое мастерство, с которым он был выполнен, заставляло думать, что его создали не аримаспы, грубый, примитивный быт которых отрицал саму идею искусства. В хитроумном переплетении узора глаз Конана уловил один мотив, повторяющийся с назойливым постоянством. Это была эмблема, не поддающаяся описанию, не похожая ни на один символ цивилизованных или варварских народов, таинственная, пугающая и завораживающая, обладающая некой притягательной силой. Удивительная эмблема немо свидетельствовала о непостижимой глубине, бесконечности, о неисчислимых веках, уходящих во тьму времен, когда человек был юн, и иные боги повелевали им...
Киммериец мучительно вспоминал, где же он мог видеть этот удивительный символы. Он знал его, точно знал! И с чем-то это его знание было связано: с одной стороны — с его прошлым, а с другой — с недавними действиями Йолчи.
Ну, конечно же! Именно такой знак волшебник начертил в воздухе перед Агбалом, а затем тот почтительно склонился перед стариком и назвал его тем, кто помнит... Кром! Да это же... Конан уловил устремленный на него проницательный взгляд Йолчи.
— Ты тоже знаешь, сын мой!— угадав его мысли, молвил старый кудесник.— Да, это символ Джеббала Сага — великого божества седой древности, которому поклонялись когда-то все: звери, птицы, люди, нелюди... Все, кроме наагов и грифов.
— О, Кром!— не удержавшись, воскликнул Конан.— Я слышал об этом божестве! Ну да, конечно же!
В голове его мгновенно промелькнули картины десятилетней давности: Заповедная роща в Пустошах Пиктов, недалеко от зингарской границы, могучий волк-проводник с разумным взглядом, который привел его и Сантидио к лесному обиталищу дриады Дестандази — служительницы древнейшего из культов; стая летучих мышей из числа тех, кто помнит, они помогли ему тогда справиться с ожившими каменными воинами короля Калениуса...
Были еще случаи в его жизни, когда случайный намек на то, чему поклонялись Древние, будоражил память, наполняя ее смутными видениями, выплывавшими из глубин подсознания... Вожак вендийских слонов, поклонявшийся символу, выбитому на плитах разрушенного забытого храма в глубине джунглей, загадочный черный музыкант с берегов Зархебы... Культ Джеббала Сага — таинственный и старый, как и сам мир.
— Аримаспы до сих пор поклоняются Сагу. Это их верховное и единственное божество,— прошептал Йолчи.— Ради Джеббала они проведут нас к Тому, кто поможет нам совладать с Тиамат.
... Люди шли через поселок, неуверенно оглядываясь; кое-кто уже заметил, что из некоторых домов-башен выходят аримаспы и с любопытством разглядывают их. Наконец из одной башни, которая была выше всех прочих, вышел белый как лунь старик-великан, опиравшийся на исполинский посох. Не говоря ни слова, седовласый гигант присоединился к Агбалу. И лишь когда процессия достигла площади, старый аримасп подошел к людям и пророкотал, обращаясь к Йолчи:
— Что привело тебя сюда, исповедник воли Великого Сага? Для нас великая радость видеть в нашей заброшенной стране человека, который помнит. Давно, очень давно мы не видели людей, поклоняющихся Джеббалу. Лишь караваны торговцев приходили сюда, гонимые неутолимой жаждой золота. Но это были люди, забывшие о святых заветах... Так что же ты ищешь в Стране Аримаспов?
— Мне нужен Дух Огня,— после некоторого молчания молвил Йолчи,— срок его наказания истек. Для него настал час получить свободу и искупить свою вину перед Высшими. Силы Хаоса, как никогда, близки к пробуждению в этот день. Если черный монстр выпустит из бездны Апсу древнее чудовище, нам всем грозит страшная беда. Вашей расе и расе людей грозят смерть и рабство, если наступит новая Эра Змей. Со мной человек, который в силах освободить Духа Огня. Такова воля Джеббала Сага!
— Такова воля Джеббала Сага,— повторил старый великан.— Хорошо. Агбал проведет вас к Духу Огня. Он знает дорогу.
Неожиданно черные крылатые тени закружились перед троицей, возглавляемой Змеем. В свете шаровой молнии они с замиранием сердца наконец-то узрели легендарных грифов. Древние неземные чудовища выглядели точно так, как их многократно описывали, но от этого они не переставали внушать страх, панический, первобытный, усугубляемый гробовым молчанием тварей.
Тела грифов покрывала крепкая, отливавшая сталью чешуя, но при этом львиным поджарым торсом и мощными лапами с когтями в три пальца длиной они походили на хищных зверей. По спине, украшенной парой необычных — перепончатых, как у нетопыря или древнего ящера, и в то же время покрытых чешуей — крыльев, втрое превышавших размах орлиных, шел шипастый костяной гребень, продолжавшийся на длинной шее и заканчивавшийся на маленькой, почти птичьей голове с торчащим длинным клювом.
Пасть внутри клюва была сплошь усеяна крепкими острыми зубами. С обеих сторон грозного клюва горели багряным огнем круглые, как плошки, глаза, в которых светился разум. Без всякого сомнения, грифы были разумной расой, однако в Иерархии Высших Богов, переселивших их на Землю из неведомого, призрачного мира, они занимали положение цепных псов.