Башутин вызвался съездить и уехал.
— А за Александрой Матвеевной изволили послать? — как-то угрюмо прошептал Никифор.
Варвара Николаевна бросила на старого лакея быстрый злой взгляд и сказала:
— В самом деле. Я и не догадалась… Пошлите скорей.
Оба врача уехали.
Когда через полчаса приехала Александра Матвеевна, то увидала своего брата уже мертвым. Она с нескрываемою злостью взглянула на Варвару Николаевну и тихо заметила:
— Вы очень скоро сделались вдовой…
Варвара Николаевна смерила Орефьеву с головы до ног и промолвила:
— Вы что хотите этим сказать?..
И, не дождавшись ответа, пожала плечами и вышла из комнаты.
К утру приехал Борский, а вслед за ним явился на квартиру судебный следователь и доктор.
Варвара Николаевна с достоинством невинно оскорбленной женщины отвечала на вопросы судебного следователя.
Скоропостижная смерть Орефьева возбудила в городе толки об отравлении. Об этой смерти даже появились заметки в прессе, но все толки оказались вздорными. Труп Орефьева был исследован, и оказалось, что никакого отравления не было, а что старик умер от быстрого истощения сил…
Когда вскрыли духовное завещание, то узнали, что все состояние было завещано вдове и только двадцать тысяч Елене…
Борский не верил своим глазам, прочитывая завещание. И, однако, все было в порядке. Несомненно, подпись была Орефьева.
— Этого быть не может! Это фальшивое завещание! Старик так любил Лелю и не раз говорил, что оставит ей свое состояние! — говорила, рыдая, Александра Матвеевна.
— Я сам сомневаюсь! — резко ответил Борский. — Но все в порядке… Никакого другого завещания нет.
Тем не менее он предварительно решил переговорить об этом щекотливом предмете с Варварой Николаевной и через несколько дней после похорон поехал в одиннадцать часов утра к вдове Орефьева.
— Скажите, что по очень важному делу! — проговорил он, отдавая слуге карточку.
Через несколько минут ввели его в гостиную.
Варвара Николаевна сидела на диване, одетая в глубокий траур. Она сухо кивнула головой в ответ на поклон Борского, и, не протягивая руки, указала взглядом на кресло, и тихо проговорила:
— Я вас готова слушать!
Борский взглянул ей прямо в лицо. За эти дни оно осунулось, побледнело, но все-таки было прелестно. Глаза резко блестели и не опустились под пытливым взглядом Борского.
— Я вас слушаю!.. — повторила Варвара Николаевна.
— Я приступлю прямо к делу, Варвара Николаевна… Вы позволите без предисловий?
— Они излишни.
— Тем более что мы старые знакомые…
Варвара Николаевна презрительно усмехнулась.
— Надеюсь, вы приехали ко мне не для излияний?..
— Я приехал, чтобы предложить вам сделку…
— Вы? сделку?.. Разве у нас с вами есть какие-нибудь дела? — проговорила она, как бы удивляясь словам Борского.
— Еще бы… Вы, конечно, понимаете, о чем я говорю?..
— Не понимаю! — усмехнулась Варвара Николаевна.
— Я говорю о духовном завещании вашего покойного мужа.
— О нем так много говорят, Василий Александрович, что, право, это надоело…
— Но я вас все-таки попрошу еще раз выслушать… Я не верю в это завещание!.. — проговорил Борский, не спуская глаз с лица Варвары Николаевны.
Ему показалось, что при этих словах она вздрогнула.
— Не верите?.. Что ж, не верьте… Кто заставляет вас верить? — проговорила она, улыбаясь. — Я и сама, признаться, сперва не поверила своему счастью… Покойный муж наградил меня не по заслугам…
— Но так как моя недоверчивость нимало не может тронуть вас, то я хотел бы возбудить подобную же недоверчивость к духовному завещанию и в вас, и тогда, быть может, мы могли бы сойтись…
Он замолчал.
Варвара Николаевна взглянула на него с улыбкой и заметила:
— Что же вы не продолжаете?.. Вы так хорошо говорите!
— Я жду вашего ответа…
— Но я вас все-таки не понимаю!
— А ведь понять так легко… Я предлагаю вам отдать половину наследства моей жене…
— Только-то?.. Ах, как мало! — заметила Варвара Николаевна и засмеялась, тихим смехом.
Борский начинал сердиться.
— Вы шутите?
— Нет… я не шучу… Но, видите ли, я… я не совсем понимаю, за что вы так мало хотите… Уж лучше просили бы все состояние, а то половину!