Он ушёл, а ты стояла на пороге и смотрела ему вслед. Он искупил свою вину перед тобой тем, что, пока тебя не нашёл, не мог обрести покоя, а ты искупила свою вину перед ним – тем, что отдала ему свой. Вы наконец-то были квиты. Но как жаль, что покой у вас – лишь один на двоих.
И я у вас тоже на двоих одна, только ему-то я не нужна. Он не знает меня. Он даже и теперь не захотел меня слушать, когда я встретилась ему на дороге.
– Ты бросила меня, – сказала я. – Ты всех нас бросила там в воде…
– Я жить хотела, – устало ответила ты. – Просто жить. Без страха, без вины, без боли, без горечи…
– И ты решила всех нас пустить на дно. Уничтожить одним ударом. Ты от нас хотела сбежать, а не от него.
– Прости меня.
Я смеюсь.
– Разве ты жалеешь о сделанном?
– Жалею. Когда вас не осталось… всех вас… я не думала, что пустота будет так страшна.
– Но у тебя ведь был покой.
– Был, – ответила ты и отвернулась.
Я подошла к тебе и взяла за руку. И твои пальцы, твои холодные пальцы, цеплявшиеся за лёд, сжались вокруг моей руки.
– Ты останешься? – спросила ты шепотом.
– Конечно, останусь. Я так долго искала тебя… искала его, чтобы он меня тебе вернул. И теперь я останусь с тобой. Прости.
– Не проси прощения. Коль уж нет ничего другого, пусть будешь хотя бы ты.
Ты улыбнулась и провела ладонью по моим волосам.
– Я помню тебя другой. Твоя кожа… и волосы стали светлыми.
– Погоди-ка, дай отмыться – засверкаю! – рассмеялась я, и ты улыбнулась в ответ. Ты удивлена. Прежде я не позволяла тебе улыбаться. Но мы изменились обе, и теперь, возможно, сможем ужиться, раз большего нам не дано.
– Нам будет вместе не так уж плохо, – сказала я мягко, и ты улыбнулась снова.
– Главное, что вместе хорошо будет им, – ответила ты.
И мы смотрели, как по дороге, на глазах зарастающей травой, среди тающих в тумане вётел, уезжает тот, кого ты любила, увозя твой покой – стояли и смотрели, взявшись за руки: ты и я, твоя печаль.