- Нет, Джаабен, не надо!
Быстрые слова Фелеи раздались одновременно с его криком:
- Останови его, Тайлек, она моя!
Тайлек наклонился над столом и произнес несколько слов, которые шумом моря прозвучали в ушах Пэшета.
Адепт Тайлека, который не удалялся от Джаабена на протяжении всей схватки, поднял голову и взглянул из-под капюшона прямо в глаза парящему над полем брани эброту.
Свечение вокруг девушки усилилось настолько, что ни ее, ни пятерых ее защитников не стало видно. Воины обеих армий прекратили сражаться и бросились врассыпную, стараясь укрыться от света. Адепт повернулся к Джаабену и поднял руку. Паутина света начала мерцать.
Из руки адепта вырвался луч ярко-алого цвета и ударил Джаабена точно между лопаток. Джаабен покачнулся и рухнул в пыль вниз лицом.
Из груди Пэшета вырвался вопль отчаяния.
Золотистое сияние в последний раз вспыхнуло и пропало.
30
Норисса медленно плыла в темноту. Воздух был прохладен, и в нем чувствовалось дыхание зимы. Сердце билось медленно и ровно, и Норисса нашла в себе силы открыть глаза.
- Леди просыпается!
Норисса узнала голосок Иллы, и тут же ее обступили люди, которых она почти не знала, в голове зазвучали вопросы, на которые она не могла дать ответ.
Резкая боль от несчитанных крошечных ранок пронзила ее, правая рука болезненно пульсировала. В памяти медленно оживали растопыренные когти певчей птицы, которая не умела петь. Ладонь становилась горячей и липкой. Когда все это произошло? Почему руки словно стянуты, а в коленях появилась тупая боль?
Постепенно к Нориссе возвращались воспоминания о том, как они вырвались из темных тоннелей на яркое солнце, о часовых, сброшенных с седла, о стремительной скачке по долине. Затем началась битва, а затем... воспоминание было слишком ярким и ослепительным, чтобы предстать перед ней во всех подробностях разом. Норисса резко села и громко застонала от боли в руке.
- Не двигайся! - приказал Байдевин, бинтуя ее правую руку чистой тканью. - Ты что, хочешь, чтобы опять начало кровоточить?
Норисса разглядывала странно знакомый ландшафт, стараясь не шевелиться. Она сидела на каменном уступе, и череда скалистых обломков прикрывала их убежище от сильного ветра, который начинал все же болезненно пощипывать ее щеки. На расстоянии трех бросков копья каменистый утес возвышался над глубоким ущельем, частично заслоняя своими иззубренными очертаниями цепь покрытых сверкающим снегом гор. Илла присела рядом с Нориссой, и она почувствовала, как девочка дрожит.
- С вами все в порядке, госпожа? Я боялась, что вы умерли, или что она... что она забрала себе вашу душу. Вы и в самом деле хорошо себя чувствуете?
Норисса кивнула и обняла девочку левой рукой, хотя все мускулы при этом заныли. Это движение снова напомнило ей о золотом сиянии, которое окутало их, и о силе, которая подняла их над землей.
Байдевин закончил бинтовать предплечье и взглянул на Нориссу.
- Где-нибудь еще есть ранки?
Норисса поспешно сжала ладонь, чтобы скрыть окровавленные пальцы, и поморщилась, но все же отрицательно покачала головой. Она старалась справиться с болью.
Байдевин нетерпеливо фыркнул и, схватив ее за руку, стал осматривать ладонь.
- Сядь! - распорядился он и взял из рук Медвина второй кусок ткани.
Норисса подчинилась. Сдерживая свое собственное нетерпение, она стала рассматривать окружавших ее людей. Впервые с того самого момента, как они встретились с армией Медвина, она смогла узнать все лица и назвать их по именам.
Мальчик Кей сидел неподалеку от Иллы. Боср молча стоял чуть поодаль. Бремет смотрел на нее молча, как и Боср, но радость, написанная на его лице, заставила Нориссу задохнуться.
Байдевин ослабил давление бинта и пробормотал слова извинения.
Благодарная ему за то, что он не догадался об истинной причине ее прерывистого дыхания, она отвела взгляд от лица Бремета и пробормотала в ответ:
- Ничего страшного.
Она больше не смотрела на Бремета, внимание ее привлек юный незнакомец, который стоял рядом с Медвином. Он улыбнулся в ответ на ее недоумевающий взгляд и поклонился.
- Мое имя Норвик, некогда владелец Виграмского замка, а ныне предводитель Воинов Чидда и ваш покорный слуга, - он оглянулся по сторонам и с сожалением пожал плечами. - Вот только моя армия куда-то задевалась.
- Воины Чидда... - повторила про себя Норисса. В этих словах эхом отозвалось старинное пророчество Нандил Шэй. Повернувшись к Медвину, она спросила: - Где это мы? Как мы сюда попали?
Медвин пожал плечами.
- Мы там, куда ты нас доставила. И я не представляю себе, как это у тебя получилось.
Но Норисса уже поняла. В самый разгар битвы она попросила о помощи, и на ее просьбу откликнулись... Среди всех потоков энергии она выбрала тот, который до этого всегда выскальзывал из ее рук, не давался ей. Она прикоснулась к чужому разуму. Это ему принадлежал золотой свет, и это его сила потекла к Нориссе по каналам "неслышной речи" и помогла ей вырваться из рук Фелеи и оказаться здесь. Все это она попыталась объяснить Медвину.
- Но кто этот Другой? - спросил Медвин. - Это какой-то волшебник, который еще не открылся нам?
- Нет, Другой - это не волшебник, он вообще не человек. - Норисса взяла в руку медальон. Ее мысли протянулись во всех направлениях в поисках хоть малейших признаков близкого присутствия Другого. - Теперь я понимаю, какое сокровище Фелея старалась вырвать у моей матери!
При этих ее словах крылатая змейка на медальоне затрепетала с облегчением, словно собираясь оторваться от маленького золотого кружка и взлететь. Красный камень пульсировал красным огнем.
- Это был Компаньон, друг, это он перенес нас сюда. И это он звал меня! Это его я искала, и теперь он ждет меня - там!
Норисса повернулась и показала им на гору. Ее усталость куда-то пропала, и она совершенно забыла о боли. Вскочив на ноги, Норисса быстро пошла к каменистой гряде. Вслед ей раздались протестующие крики, чьи-то руки протянулись к ней, чтобы удержать ее, но она вывернулась и, подобрав надоевшие юбки, поспешила дальше. Она уже знала, что увидит за грядой, прежде чем добраться до ее вершины.
Как она предполагала, за грядой расстилалась знакомая по снам равнина. С левой стороны плато ограничивалось кучами валунов и расколотых гранитных плит, зато справа равнина обрывалась в глубокий каньон, который был еще шире, чем Пограничная река.
Ее товарищи вскарабкались на гряду и встали рядом с ней. Норисса указала на вздымающийся за расселиной пик, в белых снегах на вершине которого виднелась черная клякса - вход в пещеру.
- Видишь, Байдевин? Разве я тебе не говорила?
Байдевин шагнул вперед и смерил расстояние взглядом, затем мрачно кивнул.
- Да, Норисса, но мы не сможем туда добраться, туда нет дороги. Фелея, без сомнения, станет преследовать нас, и, если она настигнет нас здесь, мы окажемся в ловушке.
- Она нас не найдет! - беспечно отозвалась Норисса и двинулась вниз, зигзагом приближаясь к обрыву. Обернувшись на его тревожный крик, Норисса махнула им всем рукой: - Ступайте за мной! Я знаю дорогу на ту сторону! и она побежала через равнину.
Она замедлила бег только тогда, когда ущелье разинуло свою бездонную пасть прямо у ее ног. Темнота скрывала его истинную глубину. Норисса быстро пошла по самому краю обрыва, стараясь не обращать внимания на болезненные толчки, которые начали сотрясать скалу под ее ногами.
Норвик первым догнал Нориссу. Только тогда, когда он взял ее за руку и попытался отвести к груде валунов неподалеку от края ущелья, Норисса осознала опасность, нависшую над ними.
Магия звенела в воздухе, ее резкий привкус судорогой сводил ей челюсти. Тем временем к ней приблизились Байдевин и двое детей. Байдевин сердито кричал, стараясь перекрыть свист и вой ветра, который усилился и превратился в настоящий ураган. Вместе с Норвиком они попытались оттащить Нориссу от края пропасти, но она вырвалась и прыгнула обратно.